Истребитель драконов - Страница 48

– Не служит он в Конторе, – заступился за меня Марк, – с чего ты взял?

– Ты на меня, оборотень, не дави, – обиделся Морава. – Я не вчера родился и соображение имею. Как на духу перед вами, Макар Ефремович, чекист он. Тайный агент Кремля.

– Где тот Кремль, а где мы, – сказал со вздохом Крафт и тем самым вернул разговор из горних высей поэтического вдохновения на грешную землю. – Я бы перекусил.

Макар Ефремович хлопнул в ладоши, и расторопная прислуга засуетилась вокруг стола. Судя по всему, дисциплина в замке Горгон была железной, не прошло и пяти минут, как стол был накрыт по первому разряду, как выразился разом размякший Ираклий.

– Избалуют меня здесь, – вздохнул драматург, поднимая наполненный до краев кубок. – Ну, за Атлантиду, мужики.

Вина в Атлантиде были замечательными по качеству и, пожалуй, превосходили апландские. Шарль де Перрон пытался оспорить это высказанное Вацлавом Карловичем мнение, но его местечковый патриотизм был решительно отвергнут присутствующими.

– У вас были проблемы со слугами? – тихо спросил я Макара Ефремовича.

– Нет.

Я, естественно, удивился, но вовремя сообразил, что в моем положении лучше помалкивать.

– Скажите, а вы никогда не видели изображений морского бога, подобных вот этим?

– Нет, – глухо отозвался Сусанин.

– Давайте начистоту, Макар Ефремович. В конце концов я тоже оборотень и могу понять родственную душу.

– Бывшая жена однажды сказала мне об этом, но я не поверил. Я ведь нормальный человек, и родители у меня самые нормальные люди. Да и ребенок наш был бы нормальным, я уверен.

– Я тоже в этом уверен, Макар Ефремович. Скажите, вы перед этим не посещали гробницу?

– Посещал, – кивнул головой Сусанин. – Вы полагаете, что причина в этом?

– Возможно, у нас с вами дурная наследственность, но проявляет она себя только в результате магических воздействий. Вы ведь трогали кувшин?

– Но я не пил эту жидкость, клянусь!

– Вам хватило и испарений. Вы в курсе, что вся здешняя элита – оборотни?

– Первый раз слышу.

Мой рассказ о крепости Туле потряс Макара Ефремовича:

– Так вы считаете, что атланты ставили над собой генетические опыты?

– Скорее всего, да. Кроме того, они выращивали богов, тоже, вероятно, с помощью генетических изменений, а потом их женщины вступали в сексуальную связь с этими монстрами. Словом, процесс вышел из-под контроля. В какой-то момент здешние мудрецы осознали, что перестают быть людьми. Местные жрецы еще способны влиять на поведение взращенных в лабораториях богов, но они, видимо, уже неспособны обуздать рожденных от них героев.

– Но ведь Атлантида погибла! – воскликнул Сусанин. – Тысячи лет прошли.

– Атлантида погибла, но посеянные ею семена остались и дали всходы. О том, что эти всходы будут, знали многие, в том числе и существо по имени Люцифер. Наверно, последний решил, что пришла пора собирать урожай.

– Да, – кивнул головой Сусанин. – Отец говорил мне, что наступит срок и он проснется. Я, правда, считал, что речь идет о человеке, покоящемся в саркофаге, и не верил. Мне казалось, что это просто гробница скифского царя или вождя. Может, следовало заявить об этом властям, но мне хотелось, чтобы прах давно умершего человека служил материалом для бесчисленных диссертаций.

– А как к вам попал подстаканник с вензелем?

– Он достался мне от отца вместе с жезлом. Отец сказал, что эти веши принадлежат смертельному врагу человека, покоящегося в саркофаге. Жезл этот якобы открывает дорогу в ад, а подстаканник служит для священных возлияний.

– Вы и прежде им пользовались, когда пили чай?

– Очень редко. Но никаких особых ощущений я при этом не испытывал.

– Вы никогда прежде не встречались с леди Морганой?

– Нет.

– А с Верой Смирновой?

– Не знаю, – покачал головой Сусанин. – Но я точно знал, что ей мой укус не повредит. Можете мне не верить, Чарнота, но это так.

– Я вам верю, Макар Ефремович. Кстати, в здешних реалиях ее зовут Ворказой, она супруга некоего царя Цемира и ваша сестра по отцу.

– Цемира, вы сказали? – удивленно вскинул брови Сусанин. – Но ведь она отправилась именно к нему.

– Так она была здесь?

– Конечно. Мы переместились в этот замок втроем: я, ваш знакомый менестрель и Вера. Мне, правда, показалось, что она не в себе. Это она назвала меня Амкаром, а господина де Перрона Кронидом. А потом она села в ступу и улетела к этому самому Цемиру, чтобы прочистить ему мозги. Она так сказала.

– Что еще за ступа?

– Не сочтите меня психом, Вадим, но эта штука действительно похожа на ступу Бабы-яги. Я, разумеется, был уверен, что Вера либо шутит, либо сошла с ума. Но представьте себе, каково было мое изумление, когда ступа поднялась в воздух и унесла прочь свою несчастную пассажирку через окно.

– А метлы не было?

– Был какой-то рычаг, за который она потянула. Вы мне не верите?

– Верю, Макар Ефремович, поскольку сам прилетел к вам на какой-то телеге, которая по всем внешним признакам ну никак не может летать, и тем не менее она перенесла нас от стен крепости Туле до вашего замка на острове. А это немалый путь, смею вас уверить.

– Вы видите, господин Чарнота, хоть какой-то смысл во всей этой истории?

– Нам с вами, Макар Ефремович, надо остановить Люцифера, в противном случае весь этот мир провалится в тартарары. Вот это, пожалуй, и все, что я знаю. Ворон, – обернулся я к подручному царевича Вадимира, – ты сможешь нас доставить в логово царя Цемира?

– Если вы готовы рискнуть головой, благородный Бер, то да.

Не скажу, что моя дружина выразила восторг по поводу нового броска в неизведанное, но в нашем безвыходном положении любая дорога вела туда, не знаю куда. Мы угодили в капкан, устроенный неведомо кем тысячелетия назад, и, чего доброго, могли остаться здесь навсегда. Следовало ковать железо, пока оно горячо, и брать за горло Петра Сергеевича Смирнова, он же царь Цемир, который невесть с какой стати стал прислуживать Люциферу.

– Ваша телега выдержит восьмерых? – спросил я Ворона.

– Безусловно, – пожал тот плечами. – Надо только увеличить количество посадочных мест.

Честно скажу, все мои попытки понять, как эта штука летает, закончились пшиком. Крафт настаивал на том, что все дело в магии, склонный к фантазиям Морава намекал на антигравитационные двигатели. Однако где находятся эти самые двигатели, нам так и не удалось установить. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что мы их и не искали. Нам было не до технических достижений древних атлантов, мы летели в логово врага, где нас, возможно, ждали большие неприятности. Попривыкнув к дальним перелетам, я был даже слегка разочарован, когда через полчаса после начала нашего путешествия Ворон произнес унылым голосом:

– Саматрия.

Город был разрушен едва ли не наполовину. Я уже слышал от царя Аталава, что недоразумение, возникшее между царем Цемиром и его тестем Форкием из-за легкомысленной Ворказы, привело к военному столкновению, но никак не предполагал, что последствия боевых действий окажутся столь трагическими. Судя по всему, мифический папаша Медуз, в смысле лебедушек, был суровым воителем. Тем не менее этот воитель был уже мертв, и предел его подвигам положил не кто иной, как сам Люцифер.

Мы приземлились у довольно крупного сооружения, хотя и сильно пострадавшего во время боев, но все же сохранившего остатки былого величия. Видимо, это была резиденция царя Цемира, который вздумал устраивать семейные сцены, не приняв во внимание возможные последствия. Все-таки государь должен быть более сдержан в проявлении чувств.

– Это чем же их так? – покачал головой Ираклий Морава, разглядывая почерневшие от копоти стены.

– Небесным огнем, – пожал плечами Ворон. – У царя Форкия не было в нем недостатка.

– Магия, ничего не поделаешь, – попробовал утешить огорченного Мораву Ключевский, но понимания не встретил. Драматург был тонким ценителем красоты, и такое варварское отношение к творению человеческих рук глубоко его огорчило. На полуразрушенной террасе стоял, набычившись, сам владыка Саматрии царь Цемир. Я опознал его с первого взгляда, он меня, видимо, тоже, поскольку жестом остановил ринувшихся нам навстречу вооруженных людей с бычьими головами на позолоченных щитах. Из чего я, между прочим, сделал вывод, что тотемом саматрийцев является именно бык.