История жизни, история души. Том 3 - Страница 91

Я шёл плечом к плечу со Счастьем, восхищён...

В ЛЕСУ

По вялости своей — иль простоте сердечной Иные любят лес за то, что им сродни Покой и тишина; как счастливы они! Мечтателям он мил таинственностью вечной —

Как счастливы они! Издёрганный вконец, Терзаемый толпой неясных угрызений,

В лесу я — словно трус во власти привидений, Злодеями в пути настигнутый гонец.

Подобное волнам глухое колебанье Ветвей, струящих мрак, — мне душу леденит.

О, сборище теней! Угрюмый, страшный вид!

О, сумраком самим рождённое молчанье!

А эти вечера, когда закатный зной Вливается в туман пожарищем кровавым И благовест, скользя по меркнущим дубравам, Взывает, словно крик о помощи живой!

Горячий ветер густ, как тьма, с которой ладит... Ознобом по листве рассеиваясь вдруг,

Он толщу сонных крон пронзает, как недуг,

И боязно стволам, и ветви лихорадит.

Слетает ночь, и в ней — полёт зловещих птиц, И россказни старух тебе на ум приходят...

А лепет родников, что в чаще колобродят, Подобен голосам собравшихся убийц.

ЭПИЛОГ

В размытой синеве неярко и нещедро Сияет солнца свет; похожи на костры Кусты осенних роз в тугих объятьях ветра,

И воздух чист и свеж, как поцелуй сестры.

Покинув свой престол в нетронутом эфире, Природа, в доброте и прелести своей,

Склонилась над людьми, мятежнейшими в мире, Изменчивейшими из всех её детей.

Чтобы каймой плаща — куском самой вселенной — Пот отереть со лбов, угрюмых, как свинец,

Чтобы вдохнуть покой души своей нетленной В разброд и суету забывчивых сердец.

Сегодня наконец мы на земле - как дома.

От зол и от обид освобождает нас

Всё, что открылось нам в просторах окоёма.

Уймёмся. Помолчим. Настал раздумья час.

НА ПРОГУЛКЕ

Сквозь ветви тонкие с листвою нежной Нас награждает бледный небосвод Улыбкой - за наряд, что нам идёт Своей крылатой лёгкостью небрежной.

А мягкий ветер морщит озерцо,

И солнце, окунувшись в тень аллеи, Нам кажется той тени голубее,

Когда заглядывает нам в лицо.

Лжецы пленительные и плутовки Прелестные — беседуем шутя.

В любовь не очень верим мы, хотя Легко сдаёмся на её уловки.

Пусть по щеке и хлопнут нас порой За нашу дерзость — многим ли рискуем, Ответствуя смиренным поцелуем Перстам, нас покаравшим за разбой?

И если бровки хмурятся усердно И в милом взоре не огонь, а лёд — Глядим исподтишка на алый рот,

Чьё выраженье втайне милосердно...

МАНДОЛИНА

Серенады, разговоры Под поющими ветвями... Сколько пламенного вздора Произносится устами

Тирсиса, Дамиса, Хлои И Клитандра (знаем все мы, Что влечение любое Облекает он в поэмы)...

Их камзолы и жилеты, Платья, ленты и запястья, Их вопросы и ответы,

Их изящество и счастье,

В сизо-розовой невинной Дымке лунной вьются, тая... И лепечет мандолина,

До зари не умолкая.

Замедленно несёт полёта отраженье. Пожалуй, вот и всё.

Но что за наслажденье

Дарует этот вид тому, кто одержим Единою мечтой и образом одним Девическим, — во всём его очарованье Певучей белизны души и одеянья,

Столь схожими со днём, занявшимся едва: Мечтатель наконец исполнен торжества (Приметного порой насмешливому взору) — Он Спутницу обрёл, души своей опору.

* * *

В ветвях, как в сетке,

Луны ладья...

На каждой ветке Песнь соловья В ночи без края...

О, дорогая!

Во тьме сверкает И меркнет пруд И отражает,

Свивая в жгут,

Ив очертанья...

О, час мечтанья!

Чуть слышно дышит Мир голубой.

Нисходит свыше На нас с тобой Покой небесный.

О, час прелестный!

* * *

Два месяца уже и долгих две недели Ещё! Среди всего, что мучит нас доселе, Быть вдалеке — увы! — горчайшая из бед!

Мы пишем каждый день, и пишут нам в ответ... Мы в памяти своей воссоздаём движенья,

Звук голоса, лица черты и выраженья И мысленно ведём беседы за двоих...

Но письма, но мечты... не утвердишься в них! Как сердцем ни стремись, даль остаётся далью, Она бледна, смутна и отдаёт печалью...

Отсутствие! о ты, тягчайшая из мук!

Её ли тщетных слов утихомирит звук И чувств самообман? Усталые надежды Пытаемся рядить в непрочные одежды Предвидений благих и опреснённых дум,

Но — горечи вослед — тебе пронзает ум Сомнение одно, язвящее, как жало, Мгновенное, как вихрь и как удар кинжала, Отравленной стреле из лука дикаря Подобное... Как знать, быть может, и не зря Проклятая тебя догадка осенила?

Читаешь ты письмо: о, как тебя пленило И тронуло — до слёз — признание её!

Но домыслов уже слетелось вороньё:

Что, если в этот час подруга не с тобою? Покуда для тебя угрюмою рекою Меж голых берегов текут уныло дни,

Вдруг для неё светлы и веселы они? Невинность так резва — так ветрена порою!

И снова над письмом склоняешься с тоскою...

Скерцо природы вливается в скерцо Чувств моих — рай умножая на рай!

Синее небо венчает собою Вечную синь моей ясной любви...

Рад я погоде, доволен судьбою,

Каждой надежде велевшей - живи!

Мило мне месяцев преображенье,

Шалости вёсен, премудрости зим:

Все они стали Твоим украшеньем,

Как Ты сама — утешеньем моим.

* * *

Нежный строй голосов отзвучавших Я в сегодняшнем лепете чую;

В робкой бледности — краску иную,

Трепет зарев, ещё не пылавших...

В дне вчерашнем иль завтрашнем — где мы? Где мы, сердце? В тумане глубоком Ты провидишь недремлющим оком Всем поэтам присущую тему.

Умереть бы в печалях, весельях, -О, любовь! - как часы и мгновенья,

В непрестанном и вечном движенье... Умереть бы на этих качелях!

ВАЛЬКУР

«Его Величества виктории» Старинная гравюра

В садах зелёных Жар черепиц —

Кров для влюблённых Залётных птиц...

И каждый кустик -Хмель, виноград -Тех в дом свой пустит,

Кто выпить рад.

По многим жаждам

Есть погребки — Служанки в каждом Не столь робки... Поля,овраги, Дороги, май... Друзья! Бродяги!

Ну чем не рай?

БРЮССЕЛЬ

Карусель

Мимо ямы Стороной Мчи меня, мой Вороной!

В. Гюго

За кругом круг упряжки коней,

За другом друг сто тысяч кругов...

Под вой гобоя, под визг рожков Крутись, вертись, кружись веселей! Пока хозяин с хозяйкою чинно Гуляют за городом по парку,

На карусели солдат кухарку Катает — видный собой мужчина. Кружитесь, кони, услада слуг,

Под крик кларнета: покуда с вас Зеваки круглых не сводят глаз, Карманник не покладает рук.

Когда слоняешься ты с толпою,

В затылке гулко, в желудке сладко, Не то что славно, не так чтоб гадко, А шатко-валко, как с перепою. Кружитесь, кони, не зная троп,

Ни вкуса сена, ни жала шпор...

Пусть вас уносит во весь опор Ваш вечно круглый шальной галоп! Ещё быстрее! Голубку скоро Захочет голубь от карусели Отвлечь: другое пойдёт веселье Без госпожи и её надзора. Кружитесь, кони! Плащ тёмный свой Усеял звёздами небосклон;

Уже уходят она и он;

Кружитесь под барабанный бой!

МАЛИН

Краснеет замка черепица Над синей пропастью двора... Толкает ветер флюгера И, подразнив их, дальше мчится Тревожить льны и клевера.

Сахару луговых просторов,

Их серебристый травостой, Перекроил деревьев строй На сотни новых кругозоров Волнистой линией густой.

По этим ласковым равнинам Бесшумно мчатся поезда... Дремлите, тучные стада,

В своём величии невинном Под тёплым небом цвета льда...

Неторопливым разговором Спешащий полнится вагон,

Где каждый тихо погружён В пейзаж пленительный, в котором Как дома был бы Фенелон.

STREETS*

II

Внезапно - что за наважденье! Реки тяжёлое скольженье Вдоль улицы средь бела дня!

За парапетом мелкой кладки,

Как продолжение брусчатки,

Течёт, молчание храня.

Так распростерлась мостовая,

Что бледная, как неживая,