История южной Руси - Страница 13

После Люблинской унии политически Южная Русь входила в состав Речи Посполитой, которая представляла собой восточный регион европейской цивилизации с буферными территориями в Евразии. Именно Украина продолжала оставаться буферной территорией. Причем как на юге по отношению к мусульманской цивилизации, так и на востоке по отношению к России, превращавшейся в огромное евразийское царство. В результате, реальное положение Южной Руси как буферной территории оказывалось мало совместимо с европейскими социально-экономическими структурами, которыми обладала Польша и которые она стремилась внедрить на юге Руси. В частности, с сословным строем, сложившимся в европейской цивилизации и в Польше уже в XII–XIV вв. Постоянные набеги крымских татар делали необходимым существование в южнорусском обществе промежуточного, полувоенного-полукочевого слоя – казаков, число которых росло по мере усиления давления сословных структур. Неудивительно, что именно в польский период начинает закрепляться за Южной Русью и другое название – Украина, как раз и отражавшее буферное, пограничное ее положение в XV–XVIII вв.

Оставались напряженными отношения Речи Посполитой и России, правители которой также претендовали на южнорусские и белорусские земли, как части ранее единой Древней Руси.

Так что восстание Богдана Хмельницкого и его первые успехи стали результатом взрыва накопившихся противоречий: геополитических, религиозных, социальных, национальных и даже межцивилизационных.

Важно заметить, что Россия вступила в казацко-польскую войну, когда она шла уже более пяти лет. Вначале эта война вроде бы протекала вне прямых интересов России. Но с течением времени не Речь Посполитая, и не Османская империя с Крымским ханством, и даже не сама Украина (Южная Русь), а именно Россия превращается в господствующую силу на всем пространстве северного Причерноморья, а затем и на всех буферных территориях.

Такой итог вовсе не случаен. Южная Русь сама дала толчок новому «ритму Евразии», который и предопределил ее историческую судьбу на последующие 300 лет. Таким образом, вступление России в казацко-польскую войну в 1654 г. стало началом развертывания ее нараставшей территориальной экспансии. Но теперь уже не на восток, как в XVI – первой половине XVII вв., а на запад.

После присоединения Левобережья и Киева центр экспансии России переместился в Прибалтику, и не случайно. Она, как и Южная Русь, была буферной территорией между Европой и Евразией, то есть, Россией. Контролировала эту территорию Швеция, являвшаяся центром северного региона европейской цивилизации. Как и восточноевропейский регион (Польша), Швеция стремилась расширить свои владения в Евразии. Поэтому глубоко закономерно, что апогеем борьбы России и Швеции стали события на Украине, и прежде всего, переход гетмана Мазепы на сторону шведов и Полтавская битва (1709 г.).

Из экспансии Швеции видно, что силы европейской цивилизации не только стремилась подавить «ритм Евразии» и вытеснить Россию с буферных территорий, но и, в свою очередь, проникнуть в Евразию. Но европейский ответ лишь усилил потенциал земледельческого «ритма Евразии». Со времени Петра I (ум. 1725 г.) Россия из евразийского царства превращается в империю и европейскую субцивилизацию. Это проявилось в утверждении ряда европейских институтов или схожих с ними структур. Но в глубинных социально-экономических пластах России сохранялась евразийская основа. Ими были территориально-клановые отношения, закрепившиеся в крепостничестве и общинном землепользовании.

Однако для развертывания земледельческого «ритма Евразии» синтез евразийских и европейских структур оказался чрезвычайно плодотворным. Неудивительно, что экспансия России во второй половины XVIII – начале XIX в. оказалась предельно успешной. Ею были захвачены все буферные территории, и в XIX в. началась экспансия в собственно пространство европейской и мусульманской цивилизаций (в Польшу, Финляндию, Закавказье, Иран).

Закономерно, что к концу XVIII в. большая часть территорий современной Украины (в том числе и Крым) вошли в состав Российской империи. Ведь эти территории являлись буферными, и прежде других были охвачены «ритмом Евразии». Этот ритм был остановлен европейской цивилизацией лишь в середине XIX в. в ходе Крымской войны (1853–1856 гг.). В тот момент участвовавшие в войне Франция, и особенно Англия, уже осуществляли переход в индустриальное состояние и обладали явным превосходством в вооружении над продолжавшей оставаться земледельческой Россией.

Из выше изложенного возникает естественный вопрос: можно ли говорить, что история Украины является частью истории Европы? Автор не дает положительного ответа на этот вопрос. Правильно будет сказать обратное: Украина имела отличную от Европы историю. Попросту говоря, она не входила в европейскую цивилизацию, а была буферной территорией, пространством, отделявшим Европу от Евразии.

Даже меньшая часть Южной Руси (Галиция), вошедшая после разделов Речи Посполитой в состав европейской империи – Австрийской, имела немало признаков переходной территории. Так, она была самой отсталой частью этой империи. Ее население практически повсеместно было смешанным. Наряду с русинами, в Галиции, Буковине, Закарпатье проживало много поляков, венгров, румын, немцев, не говоря уже о евреях. В городах этих земель, как правило, преобладало нерусинское население. После начала индустриализации русинские земли оставались аграрным придатком Австрии, Чехии, Венгрии. Сельские русины едва ли не до конца XIX в. в своей массе причисляли себя к русским, а жители городов нередко к полякам.

Последний «ритм Евразии» пришелся на середину и вторую половину XX в. и имел индустриальную основу. Этот «ритм Евразии», как коммунистический глобальный проект, осуществлялся СССР, в который превратилась пережившая социально-экономическую трансформацию в ходе Первой мировой войны Россия. Одним из первых актов экспансии нового «ритма Евразии» как коммунистического глобального проекта, стало поглощение СССР в 1939 г. западной части Украины. Это привело, наконец, к объединению всех украинских и части неукраинских земель в административно-политических границах коммунистической Украины.

Отметим очень важный момент. Именно в составе Евразии (СССР), в ходе развертывания коммунистического глобального проекта произошла территориальная консолидация Украины как политически и административно целостностной территории.

Чем стала Украина после распада СССР, означавшего завершение индустриального «ритма Евразии» и крушение глобального коммунистического проекта? Как нетрудно догадаться, вновь буферным государством между той же Европой и Евразией. Причем, соотношение сил этих двух геополитических пространств принципиально изменилось. Европа предстала теперь как экономически и политически объединенная цивилизация. Наоборот, Россия как ядро Евразии, потеряла из своего территориального состава все буферные территории. Причем, не только на границе с Европой (например, Украину или Прибалтику), но и на границе с мусульманской и китайской цивилизациями (Закавказье, Туркменистан, Монголию, Киргызстан и т. д.).

Отсюда ясно, что перед Украиной стоит задача не вернуться в Европу, а стать Европой. И в этом принципиальное отличие между ней и, например, Польшей, Чехией или Венгрией. Последние были частью европейской цивилизации с XI или даже с X в. Они просто возвратилась туда, откуда их временно вырвал очередной «ритм Евразии», вылившийся в коммунистический глобальный проект.

Для Украины задача стоит совсем иная. Она должна поменять свою геополитическую сущность: из буферной территории в Евразии стать восточноевропейским пространством. Но события последних лет свидетельствуют, что это вряд ли ей удастся в нынешнем пространственном состоянии, которое имеет внутренние геополитические границы на Днепре.