История всемирной литературы Т.4 - Страница 294
В XVII в. появились также произведения, авторы которых, почти не прибегая к вымыслу, используют авантюрный сюжет, подсказанный самой жизнью, ставят в центр повествования конкретную личность. Таково «Счастливое пленение» (1673) Франсиско де Нуньесо де Пинеда-и-Баскуньяна, представляющее собой бесхитростный рассказ автора о том, как в молодости,
сражаясь против индейцев-арауканов Чили, он был захвачен ими в плен, где провел семь месяцев. В поэме кубинца Сильвестре де Бальбоа «Зерцало терпения» (1608) рассказывается история захвата в плен французским пиратом Жильбертом Жироном епископа Кубы, его выкупа и последующей затем карательной экспедиции, закончившейся гибелью Жирона от руки раба Сальвадора, «доблестного негра».
Культурная жизнь Бразилии, обширного колониального владения Португалии, была особо тесно связана с культурной жизнью метрополии. В Бразилии не было своих типографий, университетов; единственное учебное заведение — иезуитский колледж в Баие. Знатные колонисты посылают своих детей учиться в метрополию, в Коимбру, а колониальная администрация ежегодно пополняется молодыми чиновниками, получившими образование в Португалии.
И все же в бразильской литературе XVII в. уже начинает ощущаться самобытность. Появляются собственные темы, определяются некоторые особенности складывавшегося национального характера, весьма отличного от португальского. Образованным бразильцам того времени присущи вольномыслие и критицизм, что объясняется отсутствием в Бразилии инквизиционного надзора, всесильного и всепроникающего в метрополии.
Бразильская поэзия XVII в. в целом развивается в русле главенствующих в португальской поэзии течений: культеранизма (культизма, как его называют в Португалии) и консептизма. Поэма Бенто Тейшейры (1561 — ?) «Просопопейя» (1601) воспевает подвиги одного из завоевателей Бразилии, герцога Альбукерке. В поэтическом сборнике Мануэля Ботельо де Оливейры (1636—1711) «Музыка Парнаса» (1705) интересна небольшая поэма «Описание острова Маре», доносящая даже сквозь условности культеранистской поэтики живые, реальные черточки бразильского пейзажа и искреннюю привязанность поэта к тропической родине.
Крупнейший бразильский поэт XVII в. Грегорио де Матос (1633—1696) прожил яркую жизнь бунтаря. Отказавшись от выгодной карьеры, он предпочел зарабатывать на жизнь пением и игрой на скрипке. Образованнейший человек, поклонник и подражатель Кеведо, он опустился на самое «дно» бразильского общества. Язвительный остроумец, он восстановил против себя все круги колониальной администрации и умер в нищете. Стихи де Матоса распространялись в списках и были найдены и опубликованы лишь в XIX в.
Поэтическое наследие Грегорио де Матоса состоит из лирики и сатиры. В лирике разрабатываются темы, характерные для испанского и португальского барокко: быстротечность жизни, призрачность ее услад, конфликт между чувственным и духовным началом в человеке, между тягой к греху и страхом возмездия, искушением и раскаянием. Но особенно интересна сатира де Матоса. Сатирические стихи его начисто лишены культеранистской и консептистской метафоричности. Используя удивительные по конкретности реалистические детали, де Матос бичует колониальное общество: коррупцию чиновников, симонию священников, алчность нуворишей, неразборчивость авантюристов и спекулянтов, слетающихся в Новый Свет, глупость и продажность судей и т. п. Такие стихотворения, как «Голод в Баие в 1691 году» или «Описание королевского города Сержипе», не являются в собственном смысле слова сатирами — это скорее реалистические зарисовки, замечательные трезвой наблюдательностью автора. Сатирические стихи де Матоса — богатейший художественный документ эпохи; в них запечатлены социальные отношения в Бразилии: отношения между белыми, индейцами и неграми, между старыми колонистами и вновь прибывающими, между администрацией и низами колониального общества и т. д.
В прозаической литературе Бразилии, не являющейся художественной в точном смысле слова, но заслуживающей внимания как в плане отражения жизни молодой страны, так и по стилевым характеристикам (общим с художественной прозой барокко), выделяется обширное наследие падре Антонио Виейры (1608—1697).
Родившийся в Португалии, но проживший полвека самой деятельной жизни в Бразилии, падре Антонио Виейра был выдающимся общественным и политическим деятелем, лучшим оратором своего времени, пылким проповедником и тонким дипломатом. Еще в молодости он поднял своими проповедями население города Баии на защиту от голландского нападения. Он выступал против порабощения индейцев, обличал жестокости колонизаторов. В 1643 г. он подал королю Жоану IV «Записку, в которой представляется жалкое состояние королевства и необходимость привлечения торговцев из разных мест Европы». В ней еще до программы Кольбера автор развивал сходную программу поощрения торговли, предоставления свободы и гарантий молодой буржуазии. Неоднократные призывы Виейры к религиозной терпимости вступили в резкое противоречие с деятельностью инквизиции и иезуитского ордена, к которому он принадлежал. В 1665—1667 гг. инквизиция заключила его в тюрьму.
В проповедях, меморандумах, письмах Антонио Виейры содержится детальная картина жизни, нравов и обычаев бразильцев, их занятий и промыслов. При этом ораторский стиль Виейры, столь популярный в его время, отличается ярко выраженной барочностью, близостью к португальскому консептизму. В качестве «консептэ» — сложного метафорического понятия, скрывающего в себе противоречивую мысль, — выступает обычно библейский образ. Расшифровка образа, обнажение его скрытого смысла и извлечение морали — все это и составляло задачу проповедей Виейры. Исследователям они дают обильный материал для изучения общественной идеологии в Бразилии XVII в. Произведения Виейры — значительный памятник литературного языка эпохи.
XVII век стал важной вехой в литературном процессе Латинской Америки. Сохраняя духовную связь с метрополией и зависимость от нее, литература американских колоний обнаружила вместе с тем уже в этот период явную тягу к самоопределению, к исследованию собственной действительности, к выражению особенностей сознания людей Нового Света.
Художественный метод барокко нашел в Латинской Америке благоприятную для себя почву, дав немало значительных художественных творений.
Эти достижения, в свою очередь, подготовили вызревание в XVIII столетии новых литературно-философских течений, которые со временем стали идеологической основой освободительного антииспанского движения.
*ГЛАВА 2.*
ЛИТЕРАТУРА РАННИХ АНГЛИЙСКИХ ПОСЕЛЕНИЙ В СЕВЕРНОЙ АМЕРИКЕ(Двойченко-Маркова Е.М.)
Зарождение литературы США началось одновременно с основанием в начале XVII в. первых английских поселений на территории Северной Америки.
Хотя первое время культура английских колонистов находилась еще в зависимости от метрополии, все же особый характер их жизни и общественных условий наложил специфический отпечаток на ее дальнейшее развитие. Это особенно проявилось в пуританских общинах-колониях, где культура развивалась на протяжении XVII в. замкнуто и обособленно.
Всю американскую колониальную литературу можно рассматривать как подготовку национальной американской литературы в донациональную эпоху.
Духовное наследие пуритан, занимавших видное место в интеллектуальной жизни Новой Англии в течение всего XVII в., наложило своеобразный отпечаток на жизнь и творчество последующих поколений. Пуританизм проник в главное течение американской мысли и пустил глубокие корни, распространив свое влияние почти на всю американскую цивилизацию. Меньшее, но все же немаловажное влияние на развитие американской идеологии оказали традиции южных поселений Северной Америки.
В декабре 1606 г. взоры всего Лондона были обращены к трем небольшим судам, которые стояли на Темзе, готовые к отплытию. Надежда, тревога, гордость, сочувствие смелым первопроходцам — все эти чувства англичан вылились в напутственной оде отплывающим, сложенной в их честь английским поэтом Майклом Дрейтоном. Самым знаменитым участником этого путешествия был капитан Джон Смит (1580—1631), которому суждено было стать «отцом американской литературы». Хотя ему в это время исполнилось всего двадцать семь лет, за его плечами были почти десять лет военного опыта и необыкновенных приключений. Типичный представитель елизаветинской эпохи, последний «странствующий рыцарь» Европы, Джон Смит принял участие в европейской войне против турок, попал в плен к неприятелю и, сосланный к ногайским татарам, бежал от них в «дикое поле» под защиту передовых постов «московитов» на Дону. Приютившие его русские (очевидно, донские казаки) помогли ему добраться до Польши. Впоследствии, при защите первого английского поселения в Виргинии от индейцев, Смит использовал систему укрепления донских «палисад». Описанные в его мемуарах русские бревенчатые избы, возможно, стали образцом точно таких же построек первых поселенцев Северной Америки, известных под названием «лог-кабин».