История всемирной литературы Т.1 - Страница 283

Однако еще до начала своего кризиса китайский буддизм проник в Корею (в конце IV в.), а оттуда в Японию (в конце VI в.), содействовал ознакомлению этих стран с китайской литературой и культурой и во многом определил, как это случилось позже в Тибете (с VII в.) и Монголии (XIII в.), характер местной литературной традиции. Наконец, отчасти китайские хроники, отчасти археологические раскопки доказывают, что в первые века н. э. параллельно экспансии буддизма из северной Индии в страны Центральной Азии и Дальнего Востока происходило распространение буддизма в Юго-Восточной Азии (из южной Индии и Цейлона). Буддийские миссии в I—II вв., а может быть, и несколько раньше вели свою пропаганду в Бирме, Сиаме (Таиланде), Кампучии, Чампу (государство на территории современного Вьетнама) и Индонезии. Первое время, однако, буддизм в этих странах повсюду соседствовал с брахманизмом, и поэтому в местных литературах, от которых, как правило, сохранились лишь памятники значительно более позднего времени, в равной мере ощутимо воздействие как санскритского эпоса, драмы, «Панчатантры», так и буддийской философии и литературных жанров. В большинстве этих стран буддизм до сих пор сохранил свое влияние, и древняя палийская литература и поныне не утратила своего значения.

При всех специфических различиях три мировые религии первых веков нашей эры (христианство, манихейство, буддизм), о которых шла речь, имели сходные идеологические истоки и соответственно общие черты, сказавшиеся на содержании, форме и характере распространения каждой из религиозных литератур. Это было время, когда на обширных пространствах Европы и Азии происходил переход к феодальному строю и на обломках старых государств возникали в Западной Европе и Китае, в Индии и Иране феодальные империи. Развитие производства, экономические и торговые связи, достигшие относительно высокого уровня, обусловили интенсивное культурно-идеологическое взаимообогащение и взаимообщение внутри тогдашнего цивилизованного мира. В новых исторических условиях этнические и государственные барьеры стали проницаемыми для литератур и по крайней мере некоторые из языков этих литератур — греческий, латынь, сирийский, санскрит, пали — шагнули далеко за пределы первоначального бытования.

В свое время, в первую из переломных эпох истории, когда в недрах первобытнообщинного строя закладывались основы классового общества, доминировал идеал героической личности, упорядочивающей и преобразующей мир в борьбе и испытаниях. Во вторую переломную эпоху, на рубеже старой и новой эры, возник новый образ — человека, познавшего людские страдания и избавляющего от них, образ, нашедший свое первое воплощение в религиозно-художественном сознании этого периода.

Художественная идеология первой эпохи в соответствии со своим идеалом вызвала к жизни такие литературные жанры, как мифологический и философский гимн, эпос, позднее — героическую драму, трагедию. Художественная идеология второй эпохи выражала себя в притче, афористическом назидании, жизнеописании, эмоциональной лирике. И те межлитературные контакты и связи, которые были заметно упрочены в первых веках н. э., принесли с собой повсеместное распространение и утверждение этих жанров.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ(П.А.Гринцер)

История литератур, которые представлены в первом томе, охватывает колоссальный период — более тридцати веков. Литературы эти принадлежали многим народам, населявшим разделенные тысячами километров культурные зоны Древнего мира и подчас ничего друг о друге не знавшим и даже не слышавшим. Трудно поэтому говорить о единообразии литературного процесса в столь отдаленную от нас, необозримую в своей протяженности и все еще недостаточно изученную эпоху. Однако определенное сходство общественно-экономической структуры стран Древности, сходство исторических условий формирования устной и письменной словесности в этих странах не могли не предопределить некоторые общие черты и тенденции в развитии литератур, которые рассматриваются в нашем томе.

В качестве основы для периодизации литератур Древнего мира мы разделили так называемые «старые», древнейшие литературы Азии и Африки: Египта, Двуречья (Шумера и Вавилонии), хетто-хурритскую и угарито-финикийскую (хананейскую) — и литературы «молодые», или классические: китайскую, индийскую, иранскую, еврейскую и литературу европейской античности. «Старые» литературы развивались по преимуществу в пределах III — начала I тыс. до н. э.; «молодые» — в I тыс. до н. э., причем время их расцвета и кодификации важнейших памятников приходилось, как правило, на вторую половину этого тысячелетия. Но, отделяя древнейшие литературы от классических, мы руководствовались не только хронологическими критериями.

«Старые» литературы не имели предшественников; они начинаются в наших глазах как бы «с нуля» (на самом деле это было, вероятно, не так, но мы, к сожалению, не располагаем достоверными данными), и потому такие страны, как Шумер или Египет, заслуженно считаются первыми очагами нашей цивилизации. В отличие от «старых» «молодые» литературы всякий раз опирались на некий более ранний этап литературного и — шире — культурного развития: в становлении греческой, например, или еврейской литератур значительную роль сыграли египетская, вавилонская и хананейская традиции; для литератур китайской и индийской весьма существенны были иньский и хараппский субстраты — наследие древнейших культур на территориях Китая и Индии.

«Старые» литературы, далее, были замкнуты в своем существовании рамками Древнего мира, и даже те творческие импульсы, которые они передали литературам — своим преемницам, были исчерпаны последними еще в Древности. Напротив, история «молодых» литератур оказалась «открытой», продолженной в последующие века. Более того, вплоть до Нового времени они — в качестве основного источника тем, сюжетов и поэтических форм — служили классическим образцом для литератур обширных культурных регионов: древнекитайская — для литератур Восточной Азии, древнеиндийская — для Южной и Юго-Восточной Азии, античная — для Европы.

Наконец, «старые» литературы сделались известными главным образом благодаря археологическим находкам и случайным открытиям, отчего знакомы нам по большей части в разрозненных извлечениях и фрагментах. Иначе, в русле собственной традиции, выходящей за пределы эпохи Древности, сохранились «молодые» литературы, и их памятники дошли до нас объединенными в канонические своды либо целенаправленно отобранными и обработанными позднейшими редакторами и составителями.

Среди «молодых» литератур особое положение занимает литература европейской античности. Разделяя с другими «молодыми» литературами многие существенные особенности, она в то же время, подобно литературам «старым», уже в Древности прошла полный цикл своего развития, но прошла на новом уровне, демонстрируя такое разнообразие и зрелость художественных концепций и жанров, какое еще не было освоено более консервативными литературами Востока. Вследствие этого оказалось, что в некоторых аспектах античная литературная традиция обнаруживает типологические соответствия не с современным ей, а с последующим этапом истории ряда восточных литератур, которые завершают классический период своего развития в рамках Средневековья.

Изучая специфику литератур Древнего мира, мы убеждаемся, что на стадии становления для них были характерны памятники двух типов: эпические (шумеро-аккадские поэмы о богах и героях, угаритские — о Данэле и Керете, хеттские — о Кумарби и Улликумми, индийские — «Махабхарата» и «Рамаяна», греческие — «Илиада» и «Одиссея» — и т. п.) и ритуально-мифологические. Последние в классических литературах Азии вошли в состав грандиозных религиозных сводов (китайское конфуцианское «Пятикнижие», индийские Веды, иранская Авеста, еврейская Библия), однако изначально они существовали в виде отдельных обрядовых песнопений, гимнов, притч, заклинаний, мифологических и легендарных сказаний, подобных тем, которые мы в обилии находим среди сохранившихся текстов древнейших литератур Востока (египетской, шумеро-аккадской, хеттской и угаритской). И в том, и в другом случае мы имеем дело с устными источниками древней словесности, и показательно, что как великие эпосы Древности, так и религиозные каноны не просто складывались, но долгое время функционировали в текучей, изменчивой и динамичной устной традиции. Это устное происхождение, устная предыстория древних литератур для большинства их имела далеко идущие и весьма важные последствия.