История всемирной литературы Т.1 - Страница 2

«История всемирной литературы» возникла (и не могла не возникнуть) как попытка обобщить огромный опыт, накопленный советским литературоведением как в области изучения истории отдельных литератур мира, так и в сфере теоретической, в том числе в разработке принципов сравнительного рассмотрения художественной эволюции человечества. Работа над «Историей всемирной литературы» могла развиваться только в той мере, в какой она, в частности, опиралась на принципиально весьма важные результаты, добытые нашей наукой за последнее время в осмыслении таких основополагающих теоретических и историко-литературных проблем, как, скажем, закономерности судеб гуманизма и реализма — существеннейших начал в развитии мировой художественной культуры; марксистская трактовка категорий «метод» и «стиль» или понятия «прогресс» применительно к истории литературы; уточнение принципов системного анализа и многое другое. Вместе с тем создание «Истории всемирной литературы» само дало импульс для интенсивной разработки целого ряда кардинальных вопросов сравнительного литературоведения. Достаточно в этой связи упомянуть такие проблемы, как взаимосвязи и взаимодействие национальных литератур, роль типологического метода в литературоведении, сравнительный анализ развития художественной культуры на Западе и на Востоке, содержание принципа единства мирового литературного процесса, характер взаимодействия этого принципа с другим основополагающим законом — неравномерности исторического развития. Способствуя обострению интереса к изучению только что перечисленных проблем, работа над «Историей всемирной литературы» одновременно и обогащалась многообразными результатами этого изучения.

«История всемирной литературы» — плод работы большого отряда ученых. В создании ее в содружестве с коллективом научных сотрудников Института мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР принимали участие представители научных коллективов Института русской литературы АН СССР, Института востоковедения АН СССР, Института славяноведения и балканистики АН СССР, сотрудники других институтов АН СССР и ее филиалов, институтов литературы и языка академий наук союзных республик, Всесоюзной государственной библиотеки иностранной литературы, преподаватели высших учебных заведений и ряд других ведущих специалистов.

Подготовка столь объемного и сложного труда, каким является «История всемирной литературы», заняла немало времени, прошла разные стадии (в том числе широкое обсуждение научной общественностью проспектов и макетов отдельных томов издания), потребовала специальных научных мероприятий общесоюзного масштаба, способствовавших уточнению теоретических и историко-литературных принципов, положенных в основу труда. Перечислять все эти стадии и мероприятия нет нужды. Наш долг, однако, выразить в этой связи глубокую благодарность всем научным организациям и отдельным ученым, принимавшим участие в письменном рецензировании и устном обсуждении материалов, предварявших подготовку томов «Истории всемирной литературы», и работ, непосредственно вошедших в состав таковых.

Одновременно необходимо с чувством признательности отметить имена тех ученых, которые внесли особенно значительный вклад в руководство работой по созданию «Истории всемирной литературы» в ее целом и которых, увы, уже нет в живых. Это прежде всего Иван Иванович Анисимов. Будучи директором ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР, он выступил зачинателем этого капитального научного мероприятия. Это Николай Иосифович Конрад. Его яркие идеи стимулировали развитие сравнительного изучения нашей наукой мирового литературного процесса, одухотворяли и продолжают одухотворять содержание разных разделов выпускаемого ныне в свет труда. Это Борис Леонтьевич Сучков, в течение ряда лет деливший вместе с академиком Н. И. Конрадом обязанности главного редактора издания. Это Роман Михайлович Самарин, который, заведуя отделом зарубежных литератур ИМЛИ, также немало сделал для того, чтобы заложить фундамент здания «Истории всемирной литературы». Это Ирина Григорьевна Неупокоева. С самого начала создания «Истории всемирной литературы» она заведовала соответствующим сектором ИМЛИ (позднее превращенным в отдел) и на своих плечах, вплоть до кончины в 1977 г., несла основную тяжесть непосредственного научно-организационного руководства этим весьма сложным по своей структуре начинанием. Значителен вклад И. Г. Неупокоевой и в разработку теоретических принципов сравнительного исследования литератур.

*

Создателям «Истории всемирной литературы», определяя контуры задуманного исследования, пришлось решать немало сложных задач. Одна из первоочередных и главных теоретических проблем, стоявших перед ними, — определение «состава» предпринятого труда. Эта проблема, в свою очередь, неразрывно связана с выяснением содержания самого понятия «всемирная литература». В знаменитом определении, данном К. Марксом и Ф. Энгельсом, термин «всемирная литература» использован для характеристики закономерного этапа в эволюции литератур мира, возникающего как объективное следствие глубоких общественных сдвигов, вызванных завершающей фазой развития капиталистических отношений. Тогда-то, как отметили К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», имея в виду современную им действительность, «плоды духовной деятельности отдельных наций становятся общим достоянием. Национальная односторонность и ограниченность становятся все более и более невозможными, а из множества национальных и местных литератур образуется одна всемирная литература» (Соч. 2-е изд., т. 4, с. 428). Вместе с тем понятие «всемирная литература» не исчерпывается лишь этим исторически конкретным и локализованным значением. Сдвиг, очерченный классиками марксизма, был подготовлен всей предшествующей историей мировой литературы; он был ее своеобразным и, как уже отмечалось, закономерным итогом. Поэтому о «всемирной литературе» можно говорить и в более широком плане, а именно как о совокупности всех литератур мира с древнейших времен и до наших дней. При этом речь идет о совокупности, представляющей собой не простую механическую сумму, а изучаемой во внутренних соотношениях и взаимосвязях ее частей, в непрестанных изменениях этих соотношений и взаимосвязей, с тем чтобы выявить те основные закономерности, которые определяют суть и смысл этих изменений, этого движения, приводящего в конце концов к качественному скачку, отмеченному Марксом и Энгельсом.

Есть, однако, и совсем другого рода концепция всемирной литературы. Согласно этой концепции, понятие «всемирная литература» включает в себя лишь крупнейшие достижения художественной культуры человечества, обладающие непреходящим мировым значением. Подобная концепция получила особенно широкое распространение в западной науке, трансформировавшись в истолкование всемирной истории литературы как явления своего рода «универсального», «сверх-» или «наднационального», абстрагированного от конкретного анализа национальных вариантов литературного развития, и обретя тем самым совершенно недвусмысленную политическую окраску. С позиций марксистской идеологии такая точка зрения, согласно которой «целое всемирной литературы оказывается выхолощенным безнациональным „целым“» (формулировка И. Г. Неупокоевой), представляется неприемлемой.

Выпускаемая в свет «История всемирной литературы» строится на иных началах. Если неприемлемость восприятия всемирной истории литературы как простой механической суммы отдельных национальных литератур очевидна, то стремление к возможно более широкому охвату вклада отдельных литератур мира на протяжении всей истории развития литературы как словесного искусства имеет принципиальное теоретическое и методологическое значение (с учетом того, естественно, что само представление о том, что именно является «литературой» как таковой и входит в ее состав, — величина переменная, претерпевающая существенные изменения в ходе веков). Думается, что только осуществление такого рода задачи (она и поставлена в «Истории всемирной литературы») позволит создать оптимальные возможности для поисков объективных закономерностей мирового литературного процесса. Так называемые «малые» литературы могут иногда выдвигать художественные ценности мирового значения и служить почвой для таких обобщений, без которых в наших представлениях об этом процессе существовали бы серьезные изъяны. Наконец, следует подчеркнуть, что такой подход помогает преодолеть одинаково односторонние и в научном отношении пагубные крайности как европоцентризма, так и востокоцентризма.