История Востока. Том 2 - Страница 148

Но фундаментализм свойствен не только миру ислама. Нечто похожее можно встретить и в Индии, где в качестве влиятельной оппозиции Конгрессу выступают религиозно-коммуналистские партии и группы, ориентирующиеся не только на индуистские, но и на древневедические духовные ценности и традиции, не говоря уже о сикхах. И это особенно ощутимо в сегодняшней Индии, после убийства сикхами И. Ганди и разгрома индуистами мечети в Айодхье. Пожалуй, только динамичная дальневосточная цивилизация, демонстрирующая потрясающие успехи в развитии, свободна от подобного рода идей.

Словом, тесная связь фундаментализма с неудачами в развитии (а в случае с шиитским Ираном – с неудачами в политике, ставившей своей целью ускоренное развитие) вполне закономерна. Мощь его – в силе неумирающей традиции. Правда, не стоит эту силу преувеличивать. Везде, кроме Ирана, это пока только тенденция, лишь в немногих случаях, как в Алжире,Судане или Афганистане, влиятельная. Больше того, тенденция, как можно полагать, едва ли имеющая сколько-нибудь серьезное будущее, что касается и Ирана. Похоже на то, что взрыв фундаментализма в 70 – 90-х годах может быть воспринят как отчаянная попытка противостоять болезненной ломке привычных социопсихологических установок и ценностных ориентации, всего традиционного образа жизни, как реакция на гримасы городского быта, втягивающего в свой неумолимый водоворот все новые миллионы быстро увеличивающегося, преимущественно крестьянского населения не слишком быстро развивающихся стран. Это в общем-то реакция живущего и даже как-то развивающегося социального организма, и потому можно надеяться, что фундаментализм, вызванный к жизни экстремальными обстоятельствами, может отойти на задний план, коль скоро кризисная ситуация начнет как-то сглаживаться. Вопрос лишь в том, будет ли приостановлен кризис развития тгйм, – где он сегодня все ощутимее сказывается, есть ли серьезные шансы на это.

Для ответа на этот вопрос необходимо обратить внимание на то, как выглядит развивающийся Восток сегодня. Отталкиваясь от приводившейся выше схемы генеральных направлений процесса и двух ее базовых моделей-ориентиров, марксистско-социалистической и еврокапиталистической, обратим внимание на те реальные моделиформы, в которые отлились результаты развития сегодня, в наши дни.

Современный Восток противоречив и неоднозначен. Пожалуй, пора всерьез осознать, что развитие неевропейского мира за несколько последних десятилетий многое изменило в нем. Конечно, Восток и тем более весь неевропейский мир не был единым или хотя бы однообразным никогда. Он всегда разделялся и по уровню развития, и по типу цивилизационной и тем более религиозной культуры, и по многим другим параметрам. Но при этом всегда было нечто общее, ц что соединяло между собой неевропейский мир и отличало его от Европы, Запада. Это общее – господство командно-административной системы, приниженная роль несвободной частной собственности, рынка и соответственно бесправие подданных – не только очевидно, но и имеет основополагающий для понимания мировой истории характер. И вот теперь, к концу второго тысячелетия нашей эры, то, что разделяло мир на Восток и Запад на протяжении тысячелетий, не только отходит на второй план, но и как бы размывается, постепенно исчезает как структурообразующий признак неевропейского мира.

Проявляется это в том, что в мире появилась группа стран Востока (регион Дальнего Востока), которая структурно буквально на наших глазах перестает быть Востоком в классическом смысле этого слова. В таком же направлении несколько медленней и много трудней идут еще две группы стран – ряд латиноамериканских и юго-восточноазиатских. Часть стран Востока, двигаясь в сторону структурной перестройки, являет собой сложные системы из сосуществующих и имеющих шансы еще долго сосуществовать двух структур, старой и новой. И наконец, остальные достаточно твердо держатся за сохранение старой структуры либо просто не в состоянии добиться сущест венных результатов в попытке ее трансформации. Если в заключение попытаться как бы подытожить сказанное и подвести все разнообразие современного Востока под какие-то генеральные рамки, то перед нами окажутся три основные модели. Рассмотрим их более основательно, с учетом потенций и перспектив.

Совершенно очевидно, что к группе стран, объединяемых в рамках первой модели, относятся страны Дальнего Востока, да и то пока не все. Видимо, к странам этого типа можно отнести и некоторые латиноамериканские, что стоит учесть для полноты картины, имея в виду трансформацию развивающегося мира в целом. Как легко понять, речь идет о странах, добившихся наиболее заметных успехов в развитии по еврокапиталистическому пути.

Эти страны зримо сближаются с еврокапиталистическим стандартом по многим основным параметрам: для них характерно полное, практически абсолютное господство свободного рынка с конкуренцией выходящих на него частных собственников. Здесь важно оговориться, что речь идет отнюдь не о примитивной базарной конкуренции мелких частников, отбивающих друг у друга покупателей или заказчиков. Такого рода ситуация была нормой капиталистического рынка на зародышевых этапах его формирования (или где-либо в античности, да и то не без оговорок). Для развитого современного мира рынок являет собой нечто гораздо более сложное. Велика здесь и патронирующая роль государства, и контролирующая роль системы налогов, пошлин, банковских процентов и учетных ставок, и т. д. Как известно, огромную роль на современном рынке играет искусство маркетинга. Не менее известна та роль, которую играют на нем мощные капиталистические объединения, включая ТИК. Словом, современный рынок – очень сложное и весьма развитое финансовоэкономическое хозяйство, к регулированию которого во всех странах, включая самые развитые капиталистические, так или иначе причастно государство (впрочем, речь не идет о госкапитализме как секторе хозяйства – только о патронирующе-контролирующей функции власти, способствующей созданию наиболее благоприятного режима для своих при приемлемости его и для всех других).

Для нормального функционирования рынка такого типа нужно его полное господство в рамках той или иной страны, которая к такому рынку причастна. Или, точнее сказать, чем полнее господство рынка, тем экономически эффективнее его воздействие на экономику страны. И далеко не случайно с этой точки зрения то стремление к реприватизации даже в развитых странах Европы (в Англии, во Франции), которое явилось фактом последних лет и привело к преодолению кризиса и к экономическому оздоровлению в упомянутых странах. Вывод очевиден: рынок не терпит посторонних иноструктурных вкраплений. Чем больше в той или иной стране развит государственный (госкапиталистический) сектор со всеми присущими ему элементами неэффективного хозяйствования, тем меньше влияние рынка и меньший эффект дают рыночные связи, тем с большими затруднениями связана экономика страны.

Все это хорошо известно странам первой модели. Более того, Япония в этом смысле показывает пример оптимального решения сложных проблем. Государство здесь напоминает чуткий барометр, моментально реагирующий на экономические затруднения и принимающий почти автоматически меры, необходимые для регулирования рынка. Не будучи само втянуто в экономику через какие-либо госкапиталистические предприятия, оно тем не менее все время держит свою весомую руку на руле хозяйственного регулирования, экономической политики. И за этот счет японская экономика обретает дополнительные очки в конкуренции с другими.

Государство в Японии давно, по меньшей мере с послевоенного времени, стало инструментом обеспечения эффективного функционирования хозяйства страны, сохранив при этом за собой все остальные функции, необходимые для нормального развития общества. Главное, что важно отметить, оно перестало быть государством традиционно-восточным и стало едва ли не более государством еврокапиталистического типа, чем государства в странах Западной Европы или США. И это касается не только государства, но и многих остальных элементов еврокапиталистической структуры, включая институты демократии, правовые, да и многие другие стандарты. Но что характерно, при всем том Япония не перестала быть Японией. Мало того, оставив по многим показателям позади себя передовые государства Европы, Япония не потеряла своего лица, она осталась страной Востока, причем в этом ее сила и даже ее преимущество перед Европой. Достаточно напомнить о дисциплине труда и отсутствии забастовок при достаточно гармоничном сотрудничестве труда и капитала (корни такого сотрудничества социопсихологически и институционально восходят к нормам конфуцианства). В общем, Япония – убедительный пример гармоничного и во многих отношениях весьма удачного, едва ли не оптимального синтеза.