История вампиров (Главы 1 и 2) - Страница 3

Первым делом можно было бы вкратце исследовать, каким образом возникала вера в вампиризм, и здесь вполне уместно заметить, что тщательные изыскания в связи с экстрасенсорными, паранормальными явлениями, оказавшиеся в последние годы столь плодотворными, и даже современные научные открытия подтвердили сущностную правдивость множества древних свидетельств и старых поверий, еще вчера отвергаемых людьми благоразумными как проявления крайней чувственности эффектных, напыщенных фантазий. Можно сказать, что истоки веры в вампиризм, хотя и очень смутные, неоформленные и несвязанные друг с другом, восходят к древнейшим временам, когда первобытный человек пытался проследить таинственную взаимосвязь души и тела. Человек наблюдал разделение индивида на эти две составляющие, и, благодаря своим наблюдениям, пусть грубым и незрелым, сталкивался с таким феноменом, как бессознательное — в том виде, в каком оно представлено в сновидениях и особенно в смерти. Человеку оставалось лишь размышлять о существовании этого самого нечто, утрачивая которое, навсегда покидаешь живой, бодрствующий мир; приходилось задаваться вопросом: возможно ли при некоторых обстоятельствах, пока что ему неизвестных, скрытых от него, продолжение той жизни, той личности, которая, очевидно, пере-, шла куда-то в другое место, в какое-то иное состояние.

Вопрос этот был вечным и, более того, глубоко личным, поскольку затрагивал тот опыт, которого человек и не надеялся избежать. Вскоре ему стало ясно, что процесс, именуемый смертью, — это всего лишь переход в иной мир; вполне естественно, что мир потусторонний воображался очень похожим на уже знакомый, привычный мир — с той лишь разницей, что в потустороннем мире человек будет пользоваться влиянием на те силы, с которыми в течение своей земной жизни он вел нескончаемую войну за власть. Возможно, мир иной расположен не так уж далеко, и не стоит полагать, будто люди, перешедшие в него, утрачивают интерес и привязанность к тем, кого они совсем недавно оставили на земле. Несмотря на то, что нам не случается зримо ощутить присутствие покойных родственников, мы должны о них помнить так, как мы помним о ком-либо из нашей семьи, кто отправился в обычное путешествие на неделю, месяц или год. Естественно, к тем, кому возраст и положение давали право на уважение и почет со стороны окружающих, следует относиться с тем же вниманием — даже оказывать еще более высокие почести, чем при жизни: ведь теперь власть этих людей таинственным образом усилилась, и они будут активно карать за любую непочтительность и пренебрежение. Следовательно, как отдельная семья почитала отца — хозяина дома — и при жизни, и после смерти, так и все племя стало поклоняться великим людям — вождям и героям, чьи деяния и подвиги принесли благо не только их семьям, но и всему клану. У племени шиллук, которое живет на западном берегу Белого Нила и которым управляет король, по-прежнему сохраняется культ Ньяканга — героя, основавшего династию и поселившего этот народ на его нынешней территории. Считается, что Ньяканг был человеком, причем в действительности он не умер, а просто скрылся из виду. Однако он не обладает божественностью в полной мере, тогда как великий бог шиллуков, Джу-ок, не имеет формы, невидим и присутствует абсолютно повсюду. Он гораздо величественнее и выше Ньяканга и царствует на тех самых высоких небесах, где до слуха его не доносятся людские молитвы и он не может обонять сладостный запах приносимых ему жертв.

Шиллуки поклоняются не только Ньякангу, но и каждому из своих королей, после того как тот умирает, и могила монарха становится святилищем. Повсюду в деревнях есть множество усыпальниц, за которыми присматривают специальные старики и старухи. В каждой из таких усыпальниц совершаются тщательно разработанные ритуалы, практически идентичные повсеместно. И в самом деле, можно сказать, что основным элементом религии шиллуков является культ умерших королей.[5]

Другие африканские народности также поклоняются своим королям, отошедшим в мир иной. Народ баганда, чья страна Уганда расположена в верховьях Нила, считает своих покойных правителей равными богам и в их честь воздвигает храмы, которые содержатся с величайшей заботой. В прежние времена, когда умирал король, убивали сотни людей, чтобы их души могли прислуживать душе властелина. Вот весьма показательная иллюстрация веры этих людей в то, что король со своей призрачной свитой в состоянии возвращаться на землю в телесной форме (достаточно плотной, чтобы осуществлять такую сугубо материальную функцию, как поглощение пищи). В определенные торжественные дни на заре у ворот храмов начинают бить в священные тамтамы, и туда стекаются толпы поклоняющихся, которые несут корзины с едой, дабы король со свитой не остались голодными, ведь в противном случае монарх может разгневаться и покарать весь народ.[6]

В районе Кизиба на западном берегу озера Виктория-Ньянза религия местных жителей тоже сводится в основном к культу умерших королей. Хотя в данной религии и представлено верховное божество Ругада, создавшее мир, людей и животных, даже жрецы этого народа мало что знают о нем; ему не приносят жертвы, а жрецы выступают в роли посредников между людьми и покойными монархами.[7]

Подобным же образом племена банту в Северной Родезии до сих пор признают верховное божество по имени Леза, чья сила проявляется в бурях, в грозовых тучах и проливных дождях, в раскатах грома и вспышках молний; однако это божество недосягаемо для людей, ему бесполезно молиться и приносить жертвы. Поэтому боги, которым поклоняются эти племена, четко подразделяются на два класса: духи покойных вождей, публично почитаемых всем племенем, и духи родственников — их в частном порядке чтит каждая семья, глава которой выполняет в данном случае жреческие функции. «Среди народа авемба нет специальных усыпальниц для таких чисто семейных духов, культ которых существует в любой отдельной хижине и которым семья приносит в жертву овцу, козу или дичь, причем дух получает кровь, проливаемую на землю, тогда как все члены семьи вместе вкушают плоть жертвы. Для верующего авемба вполне достаточно поклоняться духу кого-либо из ближайших родственников (дедушки с бабушкой, или покойных отца с матерью, или же дяди по материнской линии). Из всех „духов родственников человеку следует выбрать для поклонения кого-либо одного, которого он по тем или иным соображениям считает особенно близким себе. Например, прорицатель может сообщить человеку следующее: его последнее заболевание вызвано тем, что он не выказывал уважения духу своего дяди. Соответственно, этот человек должен позаботиться о том, чтобы принять своего дядю в качестве духа-покровителя. В знак подобного уважения можно посвятить одному из духов своих предков корову или козу“.[8] Этот обычай весьма показателен, и следует обратить особое внимание на два момента. Во-первых, умершего — вернее, его дух — не просто стараются умилостивить. Он еще и вкушает крови, которую специально проливают ради него. Во-вторых, если покойного не чтить должным образом, он в состоянии наслать болезнь, т. е. обладает определенной злотворной силой, в частности, способностью мстить. Смысл идеи, лежащей в основе этих обычаев, не очень-то отличается от сути образа вампира из преданий — чудовища, жаждущего крови: его пагубное воздействие на человека также ведет к болезни и истощению.

Весьма похожие идеи распространены среди гереро — одного из племен группы банту в германской Юго-Западной Африке. Согласно верованиям гереро, Нджамби Карунга, великое благое божество, превышающее высоко на небесах, слишком удалено от людей, чтобы до него доносились их молитвы, отчего ему не поклоняются и не приносят жертвы. „И бояться они должны своих предков (овакуру), ведь это предки гневаются на человека, угрожают ему и способны наслать на него несчастье… Именно с целью завоевать и сохранить их благосклонность, отвратить их гнев и немилость — короче говоря, чтобы умилостивить предков, и приносят им гереро множество жертв. Не из благодарности они это делают, но от страха, не от любви, а от ужаса“.[9] Преподобный Г. Фиэ — миссионер, работающий среди этого племени, — пишет: „Все религиозные обычаи и церемонии овагереро основаны на предположении о том, что покойные после смерти продолжают жить, оказывая огромное воздействие на земное существование, обладая властью над жизнью и смертью человека“.[10]