История темных лет - Страница 61

Стоило любопытному путешественнику прилететь сюда, идя на поводу восторженных откликов счастливца, побывавшего здесь до него, он с завидным постоянством будет возвращаться сюда вновь и вновь. С таким количеством и разнообразием исторических памятников, флоры и фауны мог поспорить только Хотар, принадлежащий Сириусу, но он отставал по количеству празднеств и феерий, устраиваемых на Феррии. Страна вечных праздников, как ее называли, давала огромную ежегодную прибыль в казну правителей империи Мидон. Может быть, поэтому Паул в свое время не отдал Софру на разграбление синдиката, и она сохранила свою первозданную красоту.

Несомненно, семейство Пейдж знало, где поселиться. Впрочeм Ричард бы не удивился, если бы узнал, что именно Сэнди посоветовала им это место. Она, как девушка начитанная и всесторонне развитая, знала, где лучше укрыться от зла и горя, спокойно и беззаботно прожить полный человеческий круг. И городок они выбрали тихий, словно сонный, уединено стоявший вдали от беспокойных городов, подчиненных неуемному ритму праздника и прихотям отдыхающих.

Тинчирер насчитывал не более 15 000 мирных обывателей, ведущих размеренно-уединенную жизнь, и располагался на Голубом побережье в 40 тэгах от Санто-Форрэо, огромного мегаполиса, развалившегося по побережью океана пляжными комплексами, парками, высотными гостиницами, сказочными замками-домами, до самого пролива Лесли. Там-то о спокойствии и не помышляли — когда? Толпы туристов требовали новых впечатлений, прекрасного обслуживания и увеселительных представлений, всевозможных эффектных зрелищ. А здесь занимались виноградарством, цветоводством, выращивали фруктовые деревья, выводили новые бахчевые культуры да ходили по вечерам в гости к соседям. В общем, жили тихо и мирно.

Домик Пейджев оказался двухэтажным, бледно-зеленым зданием с огромными окнами и шпилем — антенной, упирающейся в голубое, безоблачное небо. Он гордо стоял в пятистах бэгах от берега Великого океана, обнесенный остроконечной железной оградой, увитой плющем и побегами чернавки, скрываясь в зеленой стене деревьев.

Ричард вылез из автоплана и осмотрелся вокруг.

— Это глупо, Рич, — высунулся Крис, пытаясь его остановить, но тут же смолк и поспешно скрылся в глубине салона под властным взглядом короля, старательно захлопнув дверцу.

Ланкранц прошел пару бэгов по посыпанной гравием дорожке к весьма хлипким на вид воротам и решительно нажал кнопку видеофона. На экране появился взъерошенный рыжий мальчишка, лет пятнадцати, с веселыми конопушками на носу, и, не переставая что-то жевать, принялся бесцеремонно разглядывать посетителя наглыми зелеными глазами. Наконец, он сглотнул и пробасил:

— Вам кого, дядя?

— Здравствуйте! — выгнул бровь Ричард, слегка опешив от подобного приема. — Мне нужен Лацис Пейдж. Он дома?

— А Вы, по какому вопросу?

— Вы его пресс-секретарь, молодой человек? Парень весело хрюкнул, и в ту же секунду ворота открылись.

— Лацис на заднем дворе, — сказал парень, и экран погас. Ричард качнул головой и шагнул за ограду.

"Мог бы уточнить, где у них задний двор. Да как-нибудь разберусь", — подумал король, вышагивая по дорожке. И с интересом посматривая вокруг. Слева густая стена деревьев и запущенных кустарников надежно препятствовала любопытству, но справа, за аккуратно подстриженными кустами, раздавался заливистый детский смех, и можно было разглядеть большую поляну, превращенную чьей-то заботливой рукой в чудесную детскую площадку. Множество сказочных фигур из дерева украшало городок для малышей. Песочница в виде девочки, держащей огромный зонт, а вокруг отплясывающие, веселые гномы. Железная паутина-лестница с лохматым пауком на столбе, павлин с разноцветным, распущенным хвостом держал в клюве перекладину качели и качал в такт головой, поблескивая стеклянными глазами. На качели качались две хорошенькие девочки примерно одного возраста в веселых, летних платьицах и смеялись. Ричард невольно остановился, залюбовавшись этой картиной. И вдруг за спиной раздался басок.

— Ты часом не заблудился, дядя? Король развернулся и посмотрел сверху вниз на знакомого рыжего нахала. Невысокий, худощавый подросток, невзрачный и немного неряшливый с виду, засунув руки в драные длинные шорты, рассматривал его, словно недоразумение природы, и презрительно кривился. Из широкой линялой футболки, в которую спокойно бы вошла еще пара таких сорванцов, выглядывало загорелое немытое плечо.

— Ну чё, проводить?

— Проводи, — согласно склонил голову король, соображая, кто перед ним, Вик или Маркус?

— Нам туда, — кивнул парень в сторону гущи деревьев, слева от дома, и не торопливо, направился в ту сторону, переставляя худые грязные ноги в старых, пыльных сланцах.

Ричард хмыкнул и, засунув руки в карманы, пошел за парнем.

— Тебя как зовут? — спросил он.

— Вик. А ты тоже насчет Сэнди приперся? — шмыгнул парень носом и, покачав рыжей головой, проворчал, — и что вам неймется? Дел больше нет, что ли? Ходите, ходите, все вынюхиваете, выспрашиваете.

— Значит, нет. А ты не знаешь, где она может быть?

— Ну, ты даешь, дядя! — с восхищением глянул на него подросток, и фыркнул, — за придурка держишь, да? Нашел крайнего, щас! Я мальчик маленький, в самом начале пубертата, мне тестостерон все мозги отбил так что извиняй, обломчик! Знать ничего не знаю, помнить ничего не помню. Сами уж по сусекам скребите, авось, что и найдете, но точно не Сэнди. Она умная.

Ричард с сомнением посмотрел на сорванца: "Можно ли назвать умным ее поступок?"

— Ум — понятие относительное, и на самого умного всегда найдется более умный. — Да знаем, знаем! — замахал руками подросток, сморщившись, как от зубной боли. — На самого смелого более смелый, на самого красивого более красивый. Проходили! Вон Лацис.

Кивнул мальчишка в сторону белой беседки. — В беседке? — не понял король, немного растерявшись от такого резкого поворота беседы, вроде не о том говорили, да и у беседки никого нет.

— Нет, под! У-у-у, какой ты трудный, дядя, — укоризненно покачал головой мальчишка и закатил глаза вверх. — Че, не видно, что ли? Вон сидит, картинки свои малюет. Ладно, устал я от тебя, — парень развернулся и потопал назад, на ходу бросив, — минут через пять вернусь — обратно отведу, а то опять заблудишься. Вот встрял! Им делать нечего, а я блины холодными ешь. Вот и ходят, и ходят… И главное — Вик крайний. Че я, рыжий, что ли?

Ричард изумленно выгнул бровь, провожая мальчика расстерянным взглядом:

"Любопытный кадр, круче только Крис спросонья. Если и Лацис такой же… Н-да…"

И развернувшись, направился к беседке, одиноко маячившей в зарослях кустарников, и заглянул внутрь. Худой, остроносый мужчина в клетчатой рубахе с закатанными по локоть рукавами что-то увлеченно рисовал, сидя на резной скамейке за длинным столом, на краю которого красовался внушительный графин на подносе в окружении перевернутых фужеров.

Ричард не стал мешать высунувшему от усердия язык парню и, прислонившись к косяку беседки, стал терпеливо ждать, когда творческий процесс закончится, и на него обратят внимание. Минут через пять, Лацис мазнул посетителя любопытным взглядом и, не отрываясь от занятия, спросил:

— Вы от Микса? Вроде на завтра договаривались? Хотя, смотрите, эскиз почти готов. — Здравствуйте. Я вообще-то сам от себя. Вы Лацис? Парень замер, вздохнул, нехотя отложив карандаш, и повернулся, уставившись на нежданного гостя недобрыми серыми глазами. Ричард обреченно хмыкнул: "Понятно, почему Крис не хотел здесь появляться, «побрили» уже".

Вик и Лацис внешне были похоже не больше, чем белка летяга на медведя гризли, но характер и манеры, похоже, разделили на двоих. Серые глаза не хуже зеленых презрительно изучающие щурились, словно оценивали уровень интеллекта. Губы презрительно кривились, щас, мол, высветится процентная ставка маразма и умственного потенциала у Вас на лбу — тогда поговорим. Ричард почувствовал, что его идея безнадежна: этот «клетчатый» живописец «побреет» его, как и рыжий нахал, но решил не сдаваться и тяжело вздохнув, протянул руку: