История сексуальных запретов и предписаний - Страница 2

Продажная любовь не возбранялась, хотя и ограничивалась; при этом падшие женщины тоже имели свои, хотя и скромные, права:

«Если человеку его жена не родила детей, а блудница с улицы родила ему детей, то он должен давать этой блуднице содержание хлебом, маслом и одеждой. Дети, которых родила ему блудница, — его наследники, но пока его жена жива, блудница не должна жить в доме вместе с супругой».

«Если юноша, имеющий жену, возьмет за себя блудницу с улицы, и судьи скажут ему, чтобы он не возвращался к этой блуднице, но затем он покинет свою супругу, то разводную плату он должен отвесить вдвое».

В середине восемнадцатого века до н. э. вавилонский царь Хаммурапи, который, по его собственным словам, был призван богами «для благоденствия населения», объединил Междуречье под своей властью. Теперь уже трудно сказать, насколько население действительно благоденствовало под властью этого «ярого буйвола, бодающего врагов», «сокрушителя четырех стран света» и «дракона среди царей», как сам себя без ложной скромности именовал владыка Месопотамии. Но законы, которые Хаммурапи дал своим подданным, кажутся весьма продуманными и охватывают самые разнообразные стороны жизни.

Здесь предусмотрено решительно все: и как поступать со лжесвидетелями и неправедными судьями; и как наказать приемного сына евнуха, который «ушел в дом родного отца»; и какая кара причитается лекарю, который «сделал человеку тяжелую операцию бронзовым ножом и убил этого человека»; и сколько платить за нанятого для молотьбы осла; и кто виновен, «если бык при своем хождении по улице забодал человека»; и что делать, «если человек нанял вола и сломал ему рог, отрезал ему хвост или же повредил ему морду»…

Законы эти, снабженные пышными восхвалениями самого «пастыря людей» и «солнца Вавилона», были выбиты на столбе из черного базальта и поэтому благополучно и почти без утрат дошли до наших дней (а то, что все-таки было утрачено, в основном восстановлено по копиям на глиняных табличках). Многие из этих законов касаются брачных и внебрачных отношений, в которые вступали подданные «заботливого князя, просветлившего лик богини Иштар». Причем несмотря на то, что богиня Иштар сама по себе отнюдь не была скромницей, олицетворяла плотскую любовь и покровительствовала, кроме всего прочего, проституции и гомосексуализму, Хаммурапи, «деяния которого нравятся богине Иштар», был поборником нравственности (хотя и утверждал, что своими законами не только «вложил в уста страны истину и справедливость», но и «ублаготворил плоть людей»).

Законы Хаммурапи хранят честь мужей и позволяют им расправляться с неверными женами и их соблазнителями:

«Если жена человека была схвачена лежащей с другим мужчиной, то их должно связать и бросить в воду…»

Но при этом женщина, с точки зрения вавилонян, была существом настолько бесправным и подчиненным мужу, что даже покарать ее закон не мог без согласия супруга. Изменница попадала под амнистию, «если хозяин жены пощадит свою жену». В этом случае автоматически освобождался от ответственности и осквернитель чужого супружеского ложа.

Впрочем, честь женщины закон тоже защищал. Если муж бездоказательно обвинял свою жену в измене, ей достаточно было «произнести клятву богом», после чего всякие подозрения с нее снимались. Хуже оказывалась судьба тех, кого обвиняли посторонние люди, — им надлежало пройти испытание водой. Женщину бросали в реку — если она выплывала, значит, была невиновна, если тонула — туда и дорога преступной жене. Такую разницу в судопроизводстве в зависимости от того, кто выдвинул обвинение, современные комментаторы объясняют очень просто. Муж в порыве ревности может обвинить свою жену без веских оснований, и, если бросать в реку всех жен, имеющих ревнивых мужей, страна может обезлюдеть. Что же касается посторонних людей, то к их обвинениям стоит прислушаться.

Еще несколько законов были направлены против кровосмешения и внутрисемейных связей:

«Если человек познал свою дочь, то его должны изгнать из его общины.

Если человек выбрал своему сыну невесту, и его сын познал ее, а затем он сам возлежал на ее лоне, и его схватили, то этого человека должны связать и бросить его в воду.

Если человек выбрал своему сыну невесту, и его сын еще не познал ее, а он сам возлежал на ее лоне, то он должен отвесить ей 1/2 мины серебра и возместить все, что она принесла из дома своего отца, а затем ее может взять в жены муж, который ей по сердцу».

Интересно, что в этих случаях женщина вообще не несла уголовной ответственности, а согрешившая невеста даже могла благополучно выйти замуж, хотя, казалось бы, если уж закон преследует жен-изменниц, то женщина, изменившая с собственным свекром, виновна вдвойне. Да и дочь, согрешившая со своим отцом, представляется современному человеку существом не слишком высоконравственным. Но у шумерских законотворцев была иная, не лишенная логики точка зрения на этот вопрос. Заведя роман на стороне, женщина нарушала свой долг перед родичами. А отдаваясь отцу или свекру, она, напротив, исполняла долг послушания перед старшим мужчиной в семье. Женское дело — не рассуждать о законах, а слушаться мужчин: отца, свекра и мужа.

Связь сына с матерью каралась особенно строго, причем оба нарушителя отвечали в равной мере. Это могло быть вызвано как тем, что мать не была подчинена своему сыну, так и тем, что эта связь нарушала мировую гармонию и могла быть чревата самыми серьезными сакральными последствиями. Поэтому законодатель был суров:

«Если человек возлежал на лоне своей матери после смерти отца, то их обоих должно сжечь».

Связь с мачехой каралась мягче, поскольку кровосмешением в прямом смысле не являлась, а значит, и сакральных последствий не вызывала:

«Если человек после смерти своего отца был схвачен на лоне своей мачехи, родившей детей, то этот человек должен быть изгнан из дома отца».

Интересно, что изнасилование женщины упомянуто в законах Хаммурапи только один раз:

«Если человек насильно овладел женою другого человека, которая еще не познала мужчину и которая еще проживала в доме своего отца, и возлежал на ее лоне, и его схватили, то этот человек должен быть убит, а женщина должна быть оправдана».

По-видимому, если девица еще не была просватана, то насильника попросту заставляли жениться на ней (хотя закон об этом и умалчивает). А вот как поступать с насильником, покусившимся на жену, которая уже познала мужчину, из кодекса не понятно.

Многоженства Хаммурапи не одобрял, и даже связи с наложницами его подданным возбранялись. Во всяком случае, заводить их для удовольствия было запрещено, ввести в дом одну-единственную наложницу разрешалось лишь для рождения сыновей, если законная жена была бесплодна:

«Если человек взял в жены бесплодную женщину, а она не дала ему иметь сына и он захочет взять себе наложницу, то этот человек может взять себе наложницу и ввести ее в свой дом, но эта наложница не должна равняться с бесплодной женой».

Впрочем, если жена хотела избежать соперничества, ей достаточно было предложить мужу какую-нибудь захудалую, но плодовитую рабыню:

«Если человек взял в жены бесплодную женщину, и эта бесплодная женщина дала своему мужу рабыню и дала ему иметь сыновей, а этот человек захочет взять себе наложницу, то этому человеку не должны разрешить, он не может взять себе наложницу».

Но, отказывая мужу в праве наслаждаться любовью на стороне, жена была обязана удовлетворять его сама. Хаммурапи подробно разъясняет, что надлежит делать с женщинами, которые отказывают в близости своим мужьям: «Если женщина возненавидела своего мужа и сказала: „Не бери меня“, то дело ее должно быть рассмотрено в ее квартале, и, если она блюла себя и греха не совершила, а ее муж гулял и очень ее унижал, то эта женщина не имеет вины: она может забрать свое приданое и уйти в дом своего отца… Если она не блюла себя, была гулящей, дом свой разоряла и унижала своего мужа, эту женщину должны бросить в воду».