История русского народа в XX веке (Том 1, 2) - Страница 101

Германия уже давно вынашивала план захвата принадлежащих России прибалтийских губерний. В сознании многих немецких политиков и обывателей эти земли считались исторически германскими землями. Немецкие бароны, жившие в прибалтийских губерниях, не разрывали своих тесных связей с Германией и даже поддерживались ею. Из Германии осуществлялось финансирование немецких школ в прибалтийском крае. Среди немцев культивировался дух национальной обособленности и даже изоляции, выражавшийся в создании немецких обществ, особенно активизировавшихся перед войной. В рамках этих обществ провозглашалось превосходство немецкой культуры над русской, неслись призывы духовно объединяться с торжествующим во всем мире германизмом. В календарях, издававшихся «немецкими обществами» на территории России, допускались грубые антирусские выпады. О русском языке говорилось с полным пренебрежением, находя, что он недостаточно способен для выражения некоторых понятий. Обучение немецких детей на русском языке календарь считал совершенно невозможным, так как ученик не в состоянии будет понять богатых форм и бесконечно тонких различий греческих и латинских глаголов, которых нет в этом языке. Немецкий язык этот календарь называл мировым, уступающим по распространению только английскому, а немецкий дух учителем всего мира.411

Втянутые в круговорот военных приготовлений и подпольных интриг против России, Австро-Венгрия и Германия уже весной преступили черту разумного, за которой агрессивный механизм германской военщины приобрел самодовлеющий характер. В этих условиях покушение в Сараево и ультиматум Австро-Венгрии Сербии был только поводом, чтобы на полный ход завести этот механизм. Попытки русского правительства остановить нападение на беззащитную Сербию и организовать мирный коллективный демарш Франции, Англии и России в Вене оказались безуспешными. Английская и французская дипломатия делала вид, что не заинтересована в конфликте на Балканах, хотя на самом деле с огромным вниманием следила за его развитием. А тем временем Австро-Венгрия и Германия уже в начале июня осуществляют все необходимые приготовления для широкомасштабного наступления на русские границы. Военная разведка доносит Царю о явно агрессивном характере военных приготовлений. Поэтому в ночь на 18 июля русский Царь, ограждая Россию от внезапного нападения, объявил мобилизацию вооруженных сил. Мобилизация осуществлялась очень организованно, и на призыв явилось 96% всех призванных – более, чем ожидалось по расчетам мирного времени.412 Согласно сегодняшним документам, ясно, что германская сторона прекрасно отдавала себе отчет, что Россия не имеет никаких агрессивных намерений. Однако Вильгельм специально провоцировал военную ситуацию. В ночь на 19 июля от его имени России был предъявлен ультиматум о немедленной демобилизации русской армии, который даже технически уже невозможно было выполнить. А уже к вечеру того же дня германский посол граф Пурталес сделал заявление от имени императора Вильгельма об объявлении войны России.

Манифест Царя к народу о начале войны был искренен и правдив. Это скорее письмо к близкому человеку, чем официальный документ. В нем нет ни тени фальши или лукавства. «Следуя историческим своим заветам, Россия, – говорил Царь, – единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства Русского народа к славянам за последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования. Презрев уступчивый и миролюбивый ответ Сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыла бомбардировку беззащитного Белграда. Вынужденные, в силу создавшихся условий, принять необходимые меры предосторожности, Мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров. Среди дружественных сношений, союзная Австрии Германия вопреки нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению Нашему, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну. Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную нам страну, но оградить честь, достоинство и целость России и положение ее среди великих держав. Мы непоколебимо верим что на защиту Русской земли дружно и самоотверженно встанут все верные наши подданные. В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри, да укрепится теснее единение Царя с его народом и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага. С глубокой верой в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий промысел мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение».413

Государь для себя определил твердо, что развязанная врагами России война является для русских людей Отечественной, ибо от ее исхода зависела судьба Отечества, его целостность и неделимость. Агрессор вынашивал планы расчленения России и создания в ее пределах зависимых от Австрии и Германии государств с марионеточными правительствами типа самостийной Украины, Армении, Грузии. Агрессоры имели намерение превратить Россию в свой сырьевой придаток, навязать ей неравноправные таможенные и торговые договоры, а также вытеснить ее из традиционных сфер влияния на Азиатском континенте.

Но для России эта война была не только Отечественной, но и освободительной, ибо предоставляла историческую возможность освобождения и воссоединения с Россией угнетенного Австрийской и Германской империями Русского народа Западной и Червонной Руси.

Первым порывом Царя сразу же после объявления Германией войны стало желание Самому занять место Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами России.414 Но все министры, кроме военного министра Сухомлинова, уговаривают его не делать этого. В результате на эту верховную должность назначается великий князь Николай Николаевич, пользовавшийся большой популярностью в войсках. Начальником Генштаба стал близкий Николаю Николаевичу человек генерал Янушкевич, профессор военной академии, не обладавший необходимым практическим опытом.

Одним из первых политических шагов, сделанных Верховным главнокомандующим, стало обращение к полякам, на территории которых начинались военные действия. Николай Николаевич призывал их к борьбе с Австрией и Германией с тем, чтобы ликвидировать «границы, разрезавшие на части польский народ», и соединить его в одно целое под скипетром русского Царя, «свободный по своей вере, языку, самоуправлению».415 Через несколько дней Николай Николаевич обращается и к русским людям на территории Галиции, призывая их вступить в борьбу за объединение Русского народа в одном государстве.

С позиций русских национальных интересов эти обращения были безусловно правильны, воодушевляя русских людей за рубежом и поляков на борьбу с врагом. Но подписанные не Царем, а великим князем Николаем Николаевичем, они приобретали политически сомнительный характер. Так как этими обращениями великий князь как бы узурпировал право, которое принадлежало только одному Монарху. Более поздние события показали, что великий князь в своих честолюбивых планах лелеял мысль стать верховным правителем Царства Польского и Червонной Руси.