История религии (Том 5) - Страница 55

Вулкан профетизма, долгое время казавшийся потухшим, в этот тревожный час пробудился. Вчера еще жестоко гонимая вера и нравственный протест лучших людей неожиданно вновь обрели свой голос.

Первым выступил пророк Софония, знатный иерусалимлянин из школы Исайи (2). Во время богослужения в храме, где полагалось славить Бога и царя, он возвестил, что чаша беззаконий переполнена, как некогда во дни Ноя. Довольно искушали нечестивые долготерпение Божие! Возмездие обрушится на тиранов и идолопоклонников как взрыв, как смерч, как апокалиптическая катастрофа. Мир отверг Бога и Его заветы и тем самым обрек себя на гибель. Вселенная содрогнется под тяжестью людских преступлений, в конвульсиях изрыгая смерть и ужас.

Подобно Савонароле, Софония обращается к картинам всемирного потопа, который сметает все мерзости с лица земли.

Древние образы стихийных богоявлений воскресают в этом леденящем кровь пророчестве: грохот бури и извержения-голос Страшного Суда.

Близок День Ягве великий, стремительно приближается День Ягве!

горько возопит тогда самый храбрый...

(Соф 1, 14)

Это те самые слова, которые и доныне потрясают слушателей латинского гимна: Dies irae, dies illa. Пророк воспевает очистительную грозу, предсказанную еще Амосом и Исайей:

День тот есть День гнева,

День скорби и тесноты,

День ужаса и опустошения,

День тьмы и мрака,

День тучи и мглы,

День трубы и боевого клича против крепостей и высоких башен.

И стесню Я людей, и они будут ходить, как слепые, за то, что совершили против Ягве.

(Соф 1,15-17)

Долгие годы стояла Ниневия как вызов самому Небу, долгие годы ее мощь вызывала восхищение поклонников силы. Ради нее цари народа Божия курили фимиам истуканам. Но теперь перед всем миром будет явлено ее бессилие.

И Он прострет руку на север, и уничтожит Ассура,

И обратит Ниневию в руины, в место сухое, как пустыня.

И поселятся в ней разные звери; меж зубцов ее заночуют сова и филин,

и голос их будет раздаваться из окон.

(Соф 2, 13-14)

Нарисовав картину поверженной Богом мировой державы, пророк останавливается перед ней, как бы видя воочию ее конец, и восклицает:

Вот чем будет город торжествующий, живущий беспечно,

Говорящий в сердце своем:

"Только я, и нет подобного мне!"

Каждый проходящий мимо свистнет и махнет рукою.

(Соф 2, 15)

Однако не только угнетатель и соблазнитель будет осужден, но и Израиль, который пошел по его стопам. Софония открыто выступил против тех, кто "на кровлях поклоняется воинству небесному", против "царских сыновей" и "вельмож, одевающихся в иноземную одежду". Он угрожал расплатой служителям Ваала, Молоха и Астарты и предсказывал, что сам Ягве пройдет по улицам Иерусалима со светильником; тогда не укрыться скептикам, насмешливо говорившим: "Не в силах Ягве сделать ни добра, ни зла".

Чем чаще гимны и проповеди Софонии звучали в храме, тем яснее начинал народ сознавать свою вину. А пророк не уставал твердить: "Опомнитесь, одумайтесь, люди, лишенные стыда, пока не совершилось еще предназначенное вам, пока не настигло вас пламя гнева Господня".

Пророк призывал переживших гонения верных, которых он называл "кроткими земли", сплотиться под стягом Завета. "Взыщите Ягве, все кроткие земли, исполняющие законы Его, взыщите праведности, обретите кротость, быть может, спасетесь вы в День Ягве".

Нужно помнить, что Софония выступил тогда, когда политические события на Востоке могли еще казаться многим лишь временными трудностями. Дипломатией и оружием Ассурбанипал продолжал поддерживать "статус-кво" империи. Но с каждым годом это становилось все труднее.

В 630 году Ассурбанипал был отстранен от власти, а через три года умер. Преемники его уже не помышляли о походах, силясь лишь удержать завоеванное. Эти годы погружены во мрак: летописи умолкают, памятники исчезают. Мы знаем только, что в Передней Азии хозяйничали киммерийцы и скифы. Подобно Монголам, эти кочевники шли непрерывным потоком: за конницей следовали фургоны, за фургонами-обозы. Ассирия была уже не в состоянии остановить их.

"28 лет,- говорит Геродот,- владычествовали скифы в Азии, своей наглостью и бесчинством привели все там в полное расстройство. Ведь помимо того, что они собирали с каждого народа установленную дань, скифы еще разъезжали по стране и грабили все, что попадалось (3). Происходило это уже на территории державы Ассура, которую с востока одновременно теснили мидийцы. Враги Ниневии, усвоив ее собственную военную технику, наносили ей ощутимые удары.

Ослабление Ниневии и проповеди Софонии произвели глубокое впечатление на молодого царя Иосию. Когда ему исполнилось шестнадцать лет, он впервые всенародно объявил, что отвергает иноземные культы и будет отныне следовать вере своего праотца Давида (4).

Однако резко повернуть курс после полувекового засилья проассирийской партии было нелегко. Борьба при дворе длилась четыре года. В 628 году сторонники реформ и религии Ягве, вероятно, почти полностью победили. Это видно из того, что Иосия приказал выбросить из храма все изваяния ассирийских богов и разрушить их алтари.

Борьба за духовное возрождение шла рука об руку с борьбой за независимость и объединение страны. Когда в 626 году пришло известие, что правитель Вавилона Набопаласар порвал с Ниневией и в союзе с мидийцами начал против нее войну, Иосия решил, что время приспело: он повел свое войско на север и изгнал оттуда ассирийские гарнизоны. Поход сопровождался низвержением языческих эмблем. Впервые после разделения царств Палестина обретала единство, как при Давиде и Соломоне.

Казалось, рассвет Израиля, которого уже отчаялись ждать, наконец наступает. Даже пророк Софония смягчил тон своих проповедей. Тему Страшного Суда в них сменили предсказания о грядущем Царстве Божием. Он уже не называл День Ягве истребительным потопом; этот День рисовался ему как торжество "бедных" и "кротких", которое наступит, когда человечество будет прощено и обратится к истинному Богу:

Я дам народам уста чистые,

чтобы все призывали имя Ягве