История религии. Том 1 - Страница 29
смерть постоянно сопровождают все жизненные процессы. Даже тогда, когда
человек еще мало знал о мире, он видел эту мрачную тень, отбрасываемую
природой. Демонология древних есть не что иное, как персонификация
космического зла. Теперь же, когда наука проникла в ткань материи, размах
разрушительных тенденций стал еще более очевидным. Пусть иные справедливо
утверждают, что при отсутствии сознания нет ни зла, ни греха, но кто решится
отрицать вселенское страдание? Боль и гибель, постигающие любое живое
существо, накладывают страшную печать на весь биогенез. Пусть боль в
известном смысле играет благодетельную роль как сигнал об опасности, но она
появилась именно потому, что опасность для живых творений вполне реальна. И
мало того, сферой жизни поле битвы не исчерпывается. Термодинамика открывает
в космическом движении тенденцию, противоположную прогрессивному
становлению. Она ведет к распаду структур, обесцениванию энергии, увеличению
энтропии. "По мере того, как возрастает энтропия, - говорит Норберт Винер, -
Вселенная и все замкнутые системы во Вселенной естественно имеют тенденцию к
изнашиванию и потере своей определенности и стремятся от наименее вероятного
состояния к более вероятному, от состояния организации и дифференциации, где
существуют различия и формы, к состоянию хаоса и единообразия" /29/. Таков
рок неживой природы, живое же предстает перед нами как некий исполинский
зверь, поглощающий своих детей и сам содрогающийся от мук. Смерть
захлестывает жизнь, хаос - организацию. Мир созидания постоянно подрывается
силами разрушения.
------------------------------------------------------------------
* Об этом речь пойдет в гл. VIII-IX.
x x x
Религиозная мысль издавна признавала наличие этого космического зла.
Рассматривала она его, как правило, с трех точек зрения.
Первая - зародилась в Индии. Там философы брахманизма дали
монистический ответ на вопрос о мировом несовершенстве. Согласно Упанишадам,
оно коренится в недрах самого Абсолюта: призрак эфемерного бытия время от
времени вoзмущaeт божественного Брахмана*. Изливая свою силу в небытие, он
воплощается в тленных оболочках, запутывается в сетях ложного существования.
Только в конце огромного периода Абсолют высвобождается и вновь обретает
покой безусловного совершенства. Космогенез есть, следовательно, нечто
бессмысленное и, по существу, недолжное.
------------------------------------------------------------------
* См.: Т. III. У Врат Молчания. Гл. VI.
В этом учении смущает и отталкивает отрицание ценности бытия и прежде
всего то, что оно делает само Божество источником вселенского зла.
Второй ответ, на первый взгляд более привлекательный, основан на
доктрине дуализма. Картина борьбы между извечными принципами Порядка и Хаоса
вырисовывалась еще в древнейших мифах человечества. Наиболее последовательно
это представление было развито в религии иранского пророка Заратустры, от
которого его заимствовали гностики, манихеи и альбигойцы*. Однако дуализм,
при всем своем соответствии мировой панораме, главного вопроса в конечном
счете не разрешает. Если существуют два извечных противоборствующих начала,
то ни одно из них не может быть Абсолютом, к которому стремятся и вера и
знание. Последнюю Реальность приходится поэтому искать за их пределами, выше
их.
------------------------------------------------------------------
* См.: Т. V. Вестники Царства Божия. Гл. XVIII.
Христианский ответ не отрицает частичной правоты индийского пессимизма
и относительной справедливости дуалистического учения. Христианство согласно
и с тем, что наличное бытие в самом себе несет черты несовершенства, и с
тем, что космогенез неотделим от борьбы полярных начал. Но Библия, говоря о
мире как о творении Бога, рассматривает Вселенную в плане динамическом, в
перспективе ее совершенствования. Ветхий Завет знает о силах Хаоса, но он не
обожествляет их, а видит в них лишь тварное начало, которое противится
замыслам Творца*. Бог, согласно Библии, не может быть источником зла. Оно
есть нарушение тварью божественных предначертаний, а не просто "промедление
на пути к совершенству", как выражался Лессинг.
------------------------------------------------------------------
* См.: Т. II. Магизм и Единобожие. Приложение: Библия и учение о
Грехопадении.
Образы чудовища Хаоса и Сатаны, которые мы находим в Писании, означают,
что катастрофа совершилась в мире духовном. Именно там возник очаг
демонического "своеволия", мятеж против гармонии, который отозвался на всей
природе. "Вся тварь, - говорит апостол Павел, - совокупно стенает и мучается
доныне... потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле
покорившего ее" (Рим 8). Эти таинственные слова указывают на зависимость
нынешнего состояния природы от космического Грехопадения. Не является ли
само необратимое природное время с его жестокой неумолимостью своего рода
недугом мироздания? Ведь Апокалипсис предсказывает, что в грядущем космосе
его не будет (Рим 10, 6).
Христианские богословы не дают однозначного ответа на вопрос: как
совершилось отравление твари злом. Некоторые из них, например Вл. Соловьев,
ссылаются здесь на древнее учение о Мировой Душе, полагая, что именно она
была захвачена стихией космического зла. Во всяком случае, природа, по
учению Библии, не мертвое начало и обладает известной одухотворенностью. Эту
мысль разделяют очень многие богословы, философы и ученые. Вполне вероятно,
что на невещественном, глубинном уровне природа как-то соприкасается с миром
трансфизическим и составляет с ним некое целое. И именно поэтому она
оказалась зараженной тлением у самых своих истоков. Хаос и смерть можно
рассматривать как результаты искажения духовных параметров Вселенной,
которое внесло в космогенез слепые разрушительные силы, действующие вопреки
ее поступательному движению. С "момента" космического Грехопадения, говоря
словами германского мистика Якоба Беме, "небесное и адское царство в природе
всегда и всюду боролись между собой и пребывали в великом труде, подобно
жене в родах" /30/.
Подобное представление может показаться отрицанием божественного
всемогущества. Но христианство учит, что любой акт Бога по отношению к миру
есть Его самоограничение, или, как говорили Отцы Церкви, "кенозис"
(умаление) Абсолютного. Именно кенозис оставляет место тварной свободе, без
которой целокупное бытие явилось бы искажением образа своего Создателя /31/.
Самосознание Вселенной - духовные миры и человек - немыслимо поэтому без
свободы; в том числе и свободы искать "свои пути", отличные от путей Божиих.
Единственное, что лежит по ту сторону любого объяснения, - это сам порыв
богопротивления, он иррационален по своей природе. Нет таких слов и понятий,
которые могли бы осветить эту темную бездну.
"Безрелигиозное сознание, - говорит Н. Бердяев, - мысленно исправляет
дело Божие и хвастает, что могло бы лучше сделать, что Богу следовало бы
насильственно создать космос, сотворить людей, не способных ко злу, сразу
привести бытие в то совершенное состояние, при котором не было бы страдания