История Пурпурной Дамы - Страница 6

Ояко тяжело вздохнула. По мере того, как она выслушивала наставления всезнающей Фуджико, ей всё меньше хотелось служить Яшмовой госпоже в Кокидэне. Мурасаки и вовсе пребывала в растерянности. Она уже мечтала, что Кейко, будущий муж, увезёт её из столицы. И они будут жить в каком-нибудь предместье. У неё в голове не укладывались все эти придворные формальности. На мгновенье она представила себя бледной, несчастной, загнанной в угол… Сердце Мурасаки сковал страх.

Фусуме плавно распахнулись: в комнату вошла госпожа Найси. Домочадцы и челядь сразу же признали в ней свою госпожу, по-крайней мере, покуда не закончатся празднества.

Фуджико, лично знакомая с госпожой Найси, почтительно поклонилась. Портнихи пали ниц на татами. Найси обвела комнату и присутствующих придирчивым взором и, вполне удовлетворившись увиденным, произнесла:

– Прекрасные кимоно!

Портниха, присланная госпожой Акадзомэ Эмон, поднялась с колен и затараторила:

– Моя госпожа, мы очень стараемся! Мы очень стараемся! Юные барышни будут выглядеть ослепительно! Они пленят всех мужчин!

Найси усмехнулась.

– Пленять всех мужчин им ни к чему. А вот своих женихов, пожалуй, что – да.

Мурасаки потупила очи в долу. Ояко же охватило волнение…

– Заканчивайте примерку, – властно произнесла госпожа Найси. Портниха поклонилась. – Вас же, Ояко и Мурасаки я желаю видеть в парадном зале.

Госпожа Найси удалилась, за ней бесшумно затворились расписные фусуме. Девушки скинули с себя праздничные кимоно, оставшись, наконец, в нижних из тонкого шёлка-сырца. Они накинули поверх них юката, простые хлопковые кимоно, подпоясав лентами.

– Как ты думаешь, о чём твоя матушка намеревается с нами поговорить? – робко поинтересовалась Мурасаки, поправляя распущенные волосы.

Ояко пожала плечами.

– Не знаю. По-крайней мере, Фуджико посвятила нас во все тайны Кокидэна. Вряд ли матушке есть что добавить… Скорее всего, она намерена дать нам наставления по поводу наших женихов. Ты ведь давно видела Фудзивару Кейко?

– Да… – призналась Мурасаки.

– Я слышала, что он хорош собой… Даже слишком хорош. Ему исполнилось шестнадцать лет, и он уже познал женщину. Отец нанял ему юдзё[16], и та обучила Кейко искусству любви. Так, что тебе не о чем переживать…

– А вдруг я ему не понравлюсь? – обеспокоилась Мурасаки.

– Выброси это из головы! Ваш брак – дело решённое! К тому же ты юна и красива! – уверено возразила Ояко.

Мурасаки с благодарностью взглянула на сестру.

– Идём в парадный зал. Матушка вошла в роль полководца и не потерпит опозданий. Лучше уж ей подчиниться.

Ояко подхватила под руку сестру и увлекла к фусуме.

Девушки вошли в цуке-сеин, парадный зал, устланный белыми татами. Стены помещения украшали каллиграфические свитки и китайская живопись; по углам стояли высокие китайские вазы с букетами из сухих трав; вдоль стен лежали цветные подушки. Посреди зала стояли два столика, за одним из них расположились госпожа Найси и незнакомая женщина. Ояко сразу же заметила, что глаза гостьи сильно подведены косметической краской, щёки нарумянены, а кимоно выглядит вызывающе роскошно.

Найси кивнула в сторону девушек. Те остановились в нерешительности, хорошо усвоив урок вездесущей Фуджико.

– Проходите! – приказала она.

Девушки повиновались, они приблизились к столику и расположились подле госпожи Найси, заметив, что гостья пила сакэ[17].

– Познакомьтесь, это госпожа Хитороми, – представила гостью Найси.

Девушки слегка поклонились.

– Госпожа Хитороми – юдзё… – продолжила Найси.

Ояко и Мурасаки переглянулись и застыли в полнейшем изумлении: что здесь делает эта вульгарная женщина?

Однако, Найси предвосхитила все вопросы дочери и племянницы.

– Я специально наняла госпожу Хитороми, дабы она посвятила вас в интимную жизнь мужчины и женщины. Вы скоро выйдете замуж, и я не хочу, чтобы вы показались своим мужьям неумехами. Вы будете в точности выполнять все указания госпожи Хитороми. Если вы ослушаетесь её, то я тотчас же об этом узнаю…

У Мурасаки потемнело в глазах. Но всё же она нашла в себе силы спросить:

– А мой отец знает о том, что госпожа Хитороми находится в нашем доме?

– Разумеется! – уверенно ответила тётушка. – Твой отец и брат отбыли сегодня утром по делам в столицу, но прежде я посвятила господина Тамэтоки в свои планы.

У Мурасаки закружилась голова: перед ней сидела накрашенная куртизанка, которая будет учить её как вести себя с мужчиной! И отец это одобрил! Девушка мысленно помолилась Аматэрасу…

Хитороми не стала откладывать обучение благородных девушек в «дальний ящик». К тому же госпожа Найси поселила её в отдельно стоящем павильоне, где юдзё могла спокойно проводить свои уроки.

Она быстро освоилась и буквально на следующий же день принялась за дело. Прежде всего, Хитороми отправила свою верную служанку и помощницу за девушками. Те, не осмелившись ослушаться, незамедлительно отправились в павильон.

Ояко и Мурасаки неспешно шли по дорожке, петлявшей по саду, – павильон располагался в отдалённой его части, окружённой густыми зарослями деревьев.

– Я не хочу слушать эту юдзё… – призналась Мурасаки.

– Придётся… – со вздохом ответила ей Ояко. – Матушка права: если ты хочешь удержать подле себя мужа, надо постичь искусство любви. Иначе он быстро потеряет к тебе интерес, заведёт ещё пару визитных жён, а затем и наложниц. И ты его не увидишь… Вот и думай, что лучше…

Мурасаки решила: если Кейко стал так хорош собой, как говорит сестра, то придётся «выучить» все уроки юдзё.

Наконец, среди деревьев показался павильон. Внешние сёдзи[18] были распахнуты, ещё издали приглашая девушек войти внутрь.

Сёстры одновременно остановились и переглянулись.

– Ну что идём? – робко спросила Ояко, от её решительности не осталось и следа.

Мурасаки кивнула и первой направилась к павильону.

Миновав сёдзи, она ощутила сладковатый аромат, от которого у неё слегка закружилась голова. Страхи и сомнения покинули Мурасаки, она смело вошла вглубь павильона. Ояко последовала за ней.

Девушки оказались подле затворённых расписных фусуме. Не успели они переброситься и парой слов, как перегородка распахнулась – появилась Хитороми.

– Прошу вас, мои ученицы, входите.

Девушки приняли приглашение и вошли во внутреннее помещение. В нём царил полумрак…

Посреди просторной комнаты стояла ширма-сюнга, испещрённая эротическими сценами. Именно такие сюнга украшали заведение, в котором служила Хитороми. Когда-то Хиротоми сама ублажала мужчин, но достигнув зрелого возраста, она занялась подготовкой молоденьких камуро. К тому же она проявляла редкостные задатки сводницы, ибо подыскивала камуро, своим ученицам, богатых покровителей и покупателей их девственности. Разумеется, сводница не забывала и о своих интересах.

Мурасаки увидев ширму, смутилась, и прикрыла лицо широкими рукавами кимоно. Ояко же напротив, начала с жадностью рассматривать эротические картинки. Юдзё это заметила.

– Подойдите ближе, госпожа Ояко. И как следует рассмотрите ширму, – посоветовала она. – И вам, госпожа Мурасаки следует сделать тоже самое. Это наш первый урок…

Ояко приблизилась к расписной ширме и буквально вперилась в неё взором. Мурасаки, стыдливо опустив руки, и тем самым открыв лицо, некоторое время стояла с закрытыми глазами.

Хитороми подошла к ней сзади и наставительным тоном произнесла:

– Любовь – это величайшее наслаждение. В наготе и соитии двух тел нет ничего постыдного.

После этих слов Мурасаки открыла глаза. Одна сюнга особенно привлекла её внимание: на ней мужчину ублажали сразу две женщины. По выражению его лица можно было с уверенностью сказать, что он достиг величайшего блаженства и художник запечатлел его именно в этот момент.