История красоты - Страница 15

отправлялся он бродить в поля, погруженный в свои излюбленные думы. Часто посещал он термальные источники Аль, располагавшиеся на расстоянии мили от его жилища. Там он проводил утренние часы, наблюдая за людьми или прогуливаясь по лесу или же предаваясь чтению одного

из своих любимых авторов. Однажды он встретил двух очаровательных особ, они прогуливались одни, без сопровождающих. Легкие и шаловливые, как и положено шестнадцатилетним, возвращались они домой. В Амели, которой исполнилось семнадцать, восхитительно было всё:

307

XII. РОМАНТИЧЕСКАЯ КРАСОТА

312

4. РОМАНТИЗМ И СОЦИАЛЬНЫЙ ПРОТЕСТ

Неосознанно Руссо выразил недовольство переживаемой эпохой, охватившее не только художников и мыслителей, но и всю буржуазную среду. Людей, часто очень разных и лишь позже составивших однородный по духу, вкусам и идеологии класс, объединяло восприятие аристократического мира с его классическими правилами и придворной Красотой как мира ничтожного и холодного. Этот дух усиливался оттого, что личность приобретала все большую ценность, чему, в свою очередь, способствовала конкуренция между писателями и художниками, вынужденными завоевывать благосклонность общественного мнения на свободном рынке культуры. Как и у Руссо, это возмущение находит выражение в сентиментализме, погоне за эмоциями и волнениями, пристрастии к неожиданным эффектам. Наиболее непосредственно эти тенденции проявились в Германии, в движении «Буря и натиск», выразившем протест против деспотичного разума, который правит людьми в лице просвещенных монархов и не дает развернуться интеллектуальной среде, морально и идеологически уже освободившейся от власти аристократии и двора. Бесстрастной Красоте своего времени предромантики противопоставляют концепцию мира, воспринимаемого как нечто необъяснимое

Шарль Жиро, Мучимый лихорадкой в Римской кампанье, ок. 1815. Клемон-Ферран, Музей изящных искусств

313

324

7. РОМАНТИЗМ В ОПЕРЕ

Опера XIX в. тоже оказалась не чуждой романтическим проявлениям Красоты. Часто у Верди Красота граничит с царством тьмы и дьявола — и с карикатурой: так, в Риголетто юная красота Джильды соседствует с уродством Риголетто и зловещей мрачностью Спарафучиля, вышедшего из мрака самой черной ночи. Как Риголетто без всякого перехода оставляет злобно-иронический тон и впадает в крайнее самоуничижение, так Джильда воплощает три разных образа женской Красоты. Обезоруживающая наивность шестнадцатилетней девочки, не ведающей о царящем вокруг зле, звучит в арии Дорогое имя, где восторг любви изливается в ангельском пении, кристально чистом, почти бесполом; трагична Красота оскорбленной женщины, пережившей насилие; и тут же перед нами дочь, рыдающая в объятиях отца, волнующая Красота, позволяющая предвидеть трагический финал. Еще неистовее круговорот душераздирающих страстей в Трубадуре, где переплетаются любовь, ревность и месть. Красота выражается в тревожном образе огня: если любовь Леоноры к Манрико — «опасное пламя», то ревность графа — «страшный огонь», образ зловещий, поскольку костер — это одновременно фон всей жизни и роковой удел прекрасной цыганки Азучены. Мастерство Верди проявляется здесь в умении удержать взрывную и центробежную мощь этих образов в рамках прочных и еще традиционных музыкальных структур. Типично романтическое переплетение Красоты и смерти в пессимистическом ключе трактует Вагнер. У него (особенно в Тристане и Изольде) музыкальная полифония позволяет увязать воедино двойную линию колдовского эротизма и трагической судьбы. Удел Красоты — реализоваться не в страсти, но в смерти во имя любви: Красота сторонится дневного света и соскальзывает в объятья ночи через единственно возможную форму соединения — смерть.

Азучена. Сальваторе Каммарано. Трубадур, II, 1, 1858

АЗУЧЕНА (поет, цыгане постепенно ее окружают).

Пламя пылает, искры в нем пляшут,

Толпам народа зрелище — праздник.

Радости крики площадь оглашают;

Старой цыганки сброд жаждет казни!

Отсветом мрачным глаза у всех горят:

То языки пламени

с треском, шипеньем летят

ввысь, в небосвод!

ЦЫГАНЕ. Песня твоя грустна!

325

327

Данте Габриэль Россетти, Beata Beatrix, фрагмент, 1864-1870. Лондон, Галерея Тейт

328

Чарльз Диккенс в Тяжелых временах (1854) описывает типичный английский индустриальный город - царство уныния, однообразия, серости и уродства. На дворе начало второй половины XIX в.; на смену восторгам и разочарованиям первых десятилетий приходит период скромных, но действенных идеалов (викторианская эпоха в Англии, Вторая империя во Франции), когда в обществе берут верх прочные буржуазные добродетели и принципы развивающегося капитализма. Рабочий класс начинает осознавать свое положение: в 1848 г. появляется Манифест коммунистической партии Маркса и Энгельса. Ощущая гнет индустриального мира, видя, как разрастаются метрополии и как их заполоняют огромные безликие толпы, как зарождаются новые классы, чьи насущные потребности явно не включают в себя эстетическую сферу, чувствуя себя оскорбленным, оттого что новым машинам придается форма, не преследующая иной цели, кроме функциональности новых материалов, художник понимает, что его идеалы под угрозой, воспринимает как враждебные все шире распространяющиеся демократические идеи и решает стать «необычным».

Индустриальный город. Чарльз Диккенс. Тяжелые времена, 1854

Коктаун […] был торжеством факта. […]

То был город из красного кирпича, или из кирпича, который был бы красным, если бы не дым и пепел; но при данных обстоятельствах то был город неестественно красного и черного цвета, как раскрашенное лицо дикаря. To был город машин и высоких труб, из которых бесконечные дымовые змеи тянулись и тянулись и никогда не свертывались на покой. […]

Он состоял из нескольких больших улиц, очень похожих одна на другую, множества маленьких улиц, еще больше похожих

330

XIII. РЕЛИГИЯ КРАСОТЫ

344

5. НАОБОРОТ

Художественный пол. Жозеф Пеладан Театр мертвых наук, 1892-1911

Леонардо открыл для себя канон Поликлета, называемый андрогином […]. Андрогин — это пол прежде всего художественный, соединяющий в себе оба начала — мужское и женское — и приводящий их в гармоническое равновесие. […] В Джоконде мощь ума гениального мужчины соединена с чувственностью красивой женщины — это моральный андрогинизм. В Иоанне Крестителе смешение форм таково, что пол становится загадкой*.

Женщина в драгоценностях. Шарль Бодлер. Книга обломков, 1866

Дорогая нагою была, но на ней

Мне в угоду браслеты да бусы звенели,

И смотрела она и вольней, и властней,

И блаженней рабынь на гаремной постели.