История города Москвы - Страница 10

Очень явственно, что это сказание сочинено на Крутицах каким-либо досужим мирянином или церковником, однако же не совсем знакомым с тогдашнею ученостью, которая могла бы пространнее рассказать о зачале Москвы с непременным упоминанием о Мосохе. К тому же сочинитель указывает, что он был родом или житием от города Алексина.

Неученые Москвичи не умели складывать сказки по вольному замыслу, как составлена эта Крутицкая сказка, и держались в своих литературных опытах старого обычая летописцев, приставляя непременно к своему рассказу и лета событий. Единственным образцом для их писательства была именно не чужая, а своя родная летопись. Других образцов они не знали и, подражая летописцам, вносили в свои повести ходившие в народе предания и несомненные остатки уже забытых песенных былин.

Таким характером отличается самая обстоятельная по составу повесть «О зачале Московского Княжения, како – зачало бысть, а ныне великий пресловущий и преименитый царствующий град сияет».

Еще Карамзин заметил, что эта повесть писана размером старинных русских сказок и изобретена совершенным невеждою, то есть не согласно с достоверными летописцами, что, конечно, и подтверждает ее сказочное былинное происхождение. Она внесена между прочим в летописный Сборник, принадлежащий нашему собранию рукописей и составленный главным образом из Новгородских летописцев позднейшего состава.

Здесь повести дается другое краткое заглавие вверху страниц «О зачале Москвы и о князе Даниле Суздальском», которое еще больше указывает на ее былинный характер.

Как летописная же Запись, она начинается следующим годом по порядку собранных годов: «В лето 6789 (1280 г.) месяца Октября в 29 день по Владимере Князе во Владимере граде державствовав князь Андрей (1294–1304) Александрович, а в Суздале граде державствовав князь Данило Александрович Невского». После этого летописного вступления автор начинает свою повесть былинным складом:

«Почему было на Москве царством быти и кто про тое весть что Москве Государством слыти?

Были на этом месте по Москве реке села красныя, хорошия, боярина Кучки. У того ж боярина были два сына красны зело; не было таких красных юнош ни во всей Русской Земле. И сведал про них князь Данила Александрович Суздальской и спросил у Кучка болярина двух сынов его к себе во двор с великим прещением. И сказал ему: если не дашь сынов своих мне во двор и я на тебя войною приду и тебя мечем побью, а села твои красныя огнем пожгу. И болярин Кучко Степан Иванович, убояся страха от князя Данила Суздальского и отдал сынов своих обоих князю Данилу Александровичу Суздальскому. И князю Данилу полюбились оба Кучкова сына. И начал их князь Данила любити и жаловати, и пожаловал единого в стольники, а другого в чашники. И полюбились те два юноши Данилове княгине Улите Юрьевне; и уязви ею враг на тех юнош блудною яростию, возлюби бо красоту лица их, и диаволим раззжением смесися любезно.

Умыслили они со княгинею, как бы им предати князя Данила смерти. И начали звать князя Данила в поле ездить ради утешения, смотреть зверского уловления заецев. И бысть ему на поле. И егда въехали в дебри и начали они Кучковичи предавать его злой смерти. И князь Данила ускочив от них на коне своем в чащу леса. И бежал от них подле Оки реки, оставя коня своего. Они же злые человеки и убийцы, аки волки лютые, напрасно (нежданно) хотяху восхитить его. И сами были в ужасе многом, искавши его и не обретоша, но только нашли коня его.

Князь же добежал с трудом до перевоза. Не имел он что отдать перевознику за перевоз, только был у него на руке золотой перстень; и хоть перстень давал перевознику. А перевозник говорил ему: «Лихи де вы люди оманчивы, как де вас перевезу реку, и вы, не дав, так и уходите не отдав», а познав его, что он князь Данил Александрович.

Князь обещал ему тот золотой перстень вдать, если перевезет его Оку реку. Перевозник, приехав близко к берегу от другой стороны Оки реки и быв против князя, протянул весло к нему и говорит: “Подай перстень на весло, перевозного (отдай) вперед и я перевезу Оку реку”. Князь Данило мнил, что он правдивый человек, мнил, что не солжет и положил ему перстень на весло. Перевозник, взяв на весле перстень, отвалил от берега в перевозне (лодке) за Оку реку и не перевез его.

Князь Данил побежал подле реки Оки, бояся за собою погони людей его. И прошел тот день к вечеру темных осенних ночей. И не имел князь где прикрыться; пусто было место в дебри; и случайно нашел он в том дебри струбец мал стоящ; под ним же погребен был некоторый мертвый человек. Князь влез в тот струбец и закрылся в нем и забыл страх мертвых. И почил тое ночь темную осеннюю до утрия.

А сыновья боярина Кучка Степана Ивановича были в сетовании и в печали и в скорби великой, что упустили князя Данила живого от рук своих, ранена. И пришли в раскаяние и реша в себе: “Лучше было благо и не мыслити и не творити над князем такого дела смертного, потому что утече от нас князь Данило ранен во град Владимер к брату своему князю Андрею Александровичу. И придет нам за то зло князь Андрей с воинством и будет нам от них злая казнь и смерть различная и лютая; а княгине Улите повешеной быть на вратах и зле растленой; или в землю до плечь живой закопаной быть, что мы напрасно умыслили зло на князя неправедно”.

И злая княгиня Улита, наполнил дьявол ея сердце злой мысли на мужа своего князя Данила Александровича, аки люту змею ядовитую. Распалися сатанинским наваждением блудныя тоя похоти, возлюбив бо окаянная малодобрых наложников Кучковых детей любовников своих; исповедала им все тайны мужа своего, сказала: “Есть у мужа моего пес выжлец. И как он князь Данила ездил против врагов своих на грозныя побоища на Татар, или Крымских людей, приказывает мне, отъезжая, когда де я от Татар или Крымских людей убит буду, или каким иным случаем придет смерть мне безвестная, или на бою в трупах человеческих сыскать и познать меня не можно, или в плен буду взят от Татар; и которым путем в которую землю свезут меня живого и в которую страну, – и ты пошли на взыскание меня дворян своих с тем псом и вели им пустить того пса пред собою просто, а самим ехать за псом и где будет жив свезен и пес тою дорогою дойдет до меня; или на поле буду мертв безвестно или на бою убит и во многом трупии человеческом, образ от кровавых ран пременился, или не познают меня, – и тот пес отыщет не ложно, и мертвому мне начнет радоваться и тело мое лизать начнет радостно”.

И на утро княгиня Улита того пса отдала тем своим любовникам и твердо им приказывает, где бы князя с тем псом не нашли, там его скорой смерти и предайте без милости. Они же злые убийцы, злого ума той злоядницы княгини Улиты наполнившись, пустили того пса скорей. Приехавши на то место, где вчера князя Данила ранили и с того места пса пустили наперед себя… Пес бежит перед ними, они за ним скоро едут. И бежал пес по берегу Оки реки и набежал оной струбец, где ухоронился князь Данил, и увидел князя Данила и начал шеею своею махати, радуяся ему. Те же искатели его, увидев пса радующегося и хвостом машущего, скоро вскочивши, скрывают струбец и находят тут князя Данила Александровича. И скоро князю смерть дают лютую, мечами и копьями прободоша ребра ему и голову отсекоша, и опять в тот струбец покрыли тело его.

Благоверный князь Данил был четвертый мученик, принял мученическую смерть от прелюбодеев жены своей. В первых мучениках Борис и Глеб и Святослав убиты были от брата своего окаянного Святополка, рекомого Поганополка. Так и сии Кучковы дети приехали во град Суздаль и привезли ризу кровавую князя Данила и отдали ее княгине Улите и живут с нею в том же прелюбодеянии беззаконном по прежнему.

Не скоро ходит весть во Владимер град ко князю Андрею Александровичу, что сотворилось таковое убийство над братом его князем Данилом Александровичем. Сыну же его князю Иоанну Даниловичу, внуку Александрову, оставшемуся младу сущу. Токмо, и яр и лют, приял младенца от рождения его, храняше его, верный раб отца его именем Давыд Тудермив.