История древнего мира. Восток, Греция, Рим - Страница 38

На верхах общества положение осложнялось собственно культовыми проблемами. Для древних евреев, осознававших себя пришельцами в Палестине, вопрос об обращении за божественным покровительством к тем или иным местным божествам стоял очень остро. Для царей Израиля этот вопрос имел особый аспект: сохранение центра почитания Яхве в Иерусалиме, т. е. на территории Иудеи, побуждало их особенно напряженно искать иных покровителей (хотя бы на случай войны с той же Иудеей). Наиболее могущественный царь Израиля Ахав (середина IX в. до н. э.) использовал в этом качестве финикийского Баала. На фоне развернувшегося поиска и связанного с ним противостояния храмов разных божеств друг другу и военной знати сформировался в конце концов т. н. «жреческий монотеизм» – учение жрецов Яхве о необходимости обеспечить этому богу исключительное положение в культе и запретить почитание других богов на общегосударственном уровне.

В то же время социальные противоречия израильско-иудейского общества отозвались мощным социокультурным процессом – «пророческим движением» VIII–VI вв. до н. э. Библейские пророки – не связанные с храмами проповедники, выступавшие от имени Яхве, – выработали концепцию Яхве как абстрактного универсального божества, единственного источника бытия и этики и творца истории как процесса соответствующего религиозного воспитания древних евреев – «избранного» им для этой цели народа. В конце времен ожидалось появление посланца Яхве – мессии, которому суждено было окончательно спасти Израиль от языческой скверны и социальной несправедливости и приобщить весь мир к почитанию Яхве. Этот пророческий монотеизм, составивший впоследствии ядро иудаизма, и был первой догматической религией, подчиняющей этику и образ жизни своих носителей «сверхценной» безусловной и бездоказательной норме, претендующей на абсолютный априорный авторитет. Всеми этими чертами пророческий монотеизм принципиально противостоял общей религиозной практике Ближнего Востока, в том числе древнееврейской. Именно поэтому сначала он не пользовался широким распространением. Приверженность к нему проявляли только наиболее радикальные, маргинализованные элементы древнееврейского общества. В условиях растущей общественной нестабильности такие элементы, однако, делались грозной силой, тем более что пророческий монотеизм оказывал, по-видимому, известное концептуальное влияние на жреческий.

В середине VIII в. до н. э. ассирийцы стремительно захватывают Сирию-Палестину. Тиглатпаласар III в 743–740 гг. до н. э. подчинил Северную Сирию и Финикию, в 734–732 гг. до н. э. аннексировал Дамасское царство и большую часть Израиля и подчинил Филистию, остаток Израиля и Иудею. Попытка Израиля по смерти Тиглатпаласара отложиться от Ассирии вызвала карательный поход, осаду Самарии (725–722 гг. до н. э.), полную аннексию Израильского царства ассирийцами и массовую депортацию израильтян. Их остатки смешались с пригнанными сюда ассирийскими подданными, образовав новую общность самаритян. Иудея, отложившись было от Ассирии в 704 г., была приведена к покорности карательным походом Синаххериба в 701 г. до н. э. Отчаянное сопротивление ассирийцам оказали финикийцы: за сто лет Тир пять раз пытался сбросить ассирийское ярмо. Подавление второй такой попытки Синаххерибом в 701 г. до н. э. привело к отторжению от Тира всех прочих финикийских городов. Тиро-Сидонское царство с заморскими владениями перестало существовать.

Набег скифов на западную часть ассирийских владений, включая Сирию и Палестину (кон. 630-х гг. до н. э.), уничтожил здесь ассирийскую власть. В наибольшей степени этим воспользовались Тир, Иудея и Египет. Иосия, царь Иудеи (640–609 гг. до н. э.), отныне независимой, воссоединил с ней все былые земли царства Давида и Соломона. Египтяне подчинили Филистию и Сирию вплоть до Евфрата, откуда в 616 г. до н. э. египетские войска двинулись в Месопотамию помогать ассирийцам против вавилонян. Тир на время становится гегемоном всей Финикии. Тирские купцы конца VII – начала VI в. до н. э. проникали на восток Малой Азии, в Южную Аравию, вывозили серебро из Испании, а возможно, также олово из Британии.

При Иосии в 622 г. до н. э. Иудея претерпела настоящую революцию. Царская власть, до того обычно боровшаяся с «пророческим» монотеизмом, теперь приняла решение возглавить его. Было объявлено, что в иерусалимском храме были найдены древние забытые законы, требующие единобожия и централизации культа. Под лозунгами пророческого монотеизма было истреблено жречество всех богов, кроме Яхве, ряд других категорий населения; все культы, кроме культа Яхве, были запрещены (первый пример религиозного террора и религиозных чисток, равно как и утверждения собственно догматической религии на Древнем Востоке).

После гибели Ассирии Восточное Средиземноморье стало яблоком раздора между Египтом и Вавилонией. В 609 г. до н. э. Иосия столкнулся с фараоном Нехо II, был разбит и убит в битве при Мегиддо; Иудея признала верховную власть Египта. Дальнейшая борьба привела к утверждению вавилонского владычества над всем Восточным Средиземноморьем, в том числе к гибели Иудеи в 587 г. до н. э., разрушению Иерусалима и Соломонова храма Навуходоносором и депортации иудеев в Месопотамию. Со сменой вавилонской власти властью персов (539 г. до н. э.) депортированные получили возможность вернуться на родину, а в V в. до н. э. Ахемениды санкционировали создание иудеями-чиновниками Эзрой и Нееемией в Иерусалиме и его округе гражданско-храмовой автономии, основанной на жестких началах канонического иудаизма (религии, развившейся за предыдущий век на основе монотеизма пророков). Руководителям этой автономии Ахемениды предоставили духовную власть над всеми жителями империи, желающими считаться иудеями.

Ярким достижением этого региона было создание алфавитного письма. Во II тысячелетии до н. э. в городах Восточного Средиземноморья шли интенсивные поиски письменности, подходящей для массового, однозначного и быстрого ведения коммерческих записей и тем самым более простой, чем письменности Месопотамии и Египта, с ее сотнями знаков, которые могли читаться по-разному. В XV–XII вв. до н. э. в Угарите уже употреблялся клинописный алфавит из тридцати знаков. Еще более совершенной системой оказался финикийский алфавит, воспринятый впоследствии греками и давший начало всем современным алфавитам.

Для религии Сирии и Палестины характерна роль экстатических культов плодородия с умирающими и воскресающими божествами. Под влиянием хурритов в середине II тыс. до н. э. кристаллизовался западносемитский миф о смене царствований на небесах, по которому бог неба Баал-шамем (Господин Небес), он же «Ил отцовский», был сменен Илом (верховный бог западных семитов до середины II тыс. до н. э.), а тот – богом бури Алийян-Баалом (выдвинулся на первое место в пантеоне во второй половине II тыс. до н. э.). В каждом городе почитался прежде всего местный бог-покровитель, называвшийся обычно просто по прозвищу – Баал (владыка) или Эл (бог), иногда Мелек («царь», вариант – Молох), а в Тире – Мелькарт («царь города»). Ведущее женское божество обычно именовалось Астартой (что соответствовало месопотамской Иштар).

Западным семитам была присуща концепция «берита» (завета, т. е. особого договора) народа с его богом-покровителем: в то время как у их соседей связь данной общины и ее бога-покровителя считалась изначальной и неразрывной, западные семиты рассматривали ее как результат сознательной сделки общины с богом, которую обе стороны могли и пересмотреть.

Религия древних евреев поначалу не отличалась от прочих западносемитских верований; их верховным племенным богом был Яхве, но почитали и иных богов, в том числе на государственном уровне. Однако движение ветхозаветных пророков привело в конце концов к формированию иудаизма – догматического сверхценного монотеизма. Как и в других религиозных системах I тыс. до н. э. (например, зороастризме), отношение к Богу в учении пророков носит прежде всего личный характер и жестко связывается с этикой (в частности, пророки резко осуждали закабаление бедноты, скупку земель и наживу богачей). В центре его стоит Яхве, старый верховный бог евреев, а первыми вероучителями своего толка пророки объявляли величайших героев древнееврейских преданий – Авраама и Моисея. В действительности отношение пророческого монотеизма к Богу было принципиально новым: в былые времена Яхве не представляли себе ни всемогущим, ни всесовершенным, ни всезнающим, ни всеблагим, ни единственным источником всякого существования, как это делали пророки.