История Антисемитизма. Эпоха Веры. - Страница 5

С 1960 года я довольно тщательно изучал этот вопрос. Вот что я писал по этому поводу:

«Изучение полемaической литературы, обсуждавшей эту проблему в течение двух тысячелетий, эти потоки чернил, которые предшествовали потокам крови или следовали за ними, часто вынуждали автора задавать себе вопрос, не получалось ли в конце концов так, что письменные обращения или действия, направленные в пользу евреев, приводили к тому же результату, что и те, что были направлены против них, так что в целом они являлись инструментами одного огромного оркестра, который обеспечивал живучесть антисемитизма. С этой точки зрения апологеты иудаизма часто добивались эффектов, прямо противоположных своим намерениям. Но по мере того, как их жалобы и проповеди оборачивались против них, возбуждаемая таким образом ненависть народов способствовала сохранению иудаизма. Следует подчеркнуть, что этот аспект всей проблемы в целом заслуживает особого внимания.

Автор не является верующим евреем; в наши дни большинство апологетов иудаизма не относится к таковым; такое уже бывало раньше, как это увидит читатель на примере средневековой Испании. Но в главах этой книги, посвященных трагедии испанских евреев, описывается также, как неверующие отцы приближали наступление катастроф, воз-вращавших их сыновей в лоно древнего Бога Израиля. Иногда спираль кажется бесконечной: если верить пророкам, то так было в библейские времена; так продолжается и в наши дни, когда самая дикая вспышка ненависти, с которой когда-либо сталкивался иудаизм, привела к его замечательному возрождению в Израиле и за его пределами.

Таким образом, имелись как духовные, так и социальные условия выживания еврейского народа в рассматриваемой перспективе накануне новой эры и в ее начале. Следует ли добавить к этому, что, по мнению Сириуса, одного из многих римских авторов, разница между еврейской сектой и только лишь зарождающейся христианской не имеет сколько-нибудь существенного значения? В любом случае очевидно, что изучение этого сочетания обогащает любые рассуждения на темы антисемитизма в целом. Так, во втором томе будет показано, что начиная с века Просвещения писания Апиона, Тацита и их единомышленников способствовали распространению антиеврейской пропаганды, хотя они первоначально были направлены исключительно против

Hовому учению, произошедшему из иудаизма и обращавшемуся к Богу Авраама, потребовалось три века борьбы, чтобы триумфально утвердиться на всех просторах Римской Империи. Невозможно себе представить, чтобы событие такого масштаба не оказало влияния на жизнь евреев, оставшихся верными древнему Закону. Эти последствия не заставили себя ждать и оказались очень значительными. Весь этот процесс, крайне сложный и иногда противоречивый, следует подробно рассмотреть с самого начала.

В нашем исследовании мы не будем останавливаться на вопросе о степени «исторической достоверности» евангелий, мы также воздержимся от того, чтобы высказывать свое мнение по поводу всего комплекса связанных с этим проблем, как то: биография Иисуса, подлинность приписываемых ему высказываний, точное содержание его учения и т. д. Похоже, что само понятие объективности теряет свой смысл, как только обращаешься к подобным проблемам. Каждый автор имеет по этому поводу свои, заранее сформулированные подходы, агностик не может не сомневаться там, где верующий не может не верить. Отметим однако, поскольку это крайне важно, что евангельский рассказ о суде над Иисусом содержит достаточно противоречий и неправдоподобных деталей, так что даже христианская библейская критика выразила сомнения по поводу некоторых моментов. Как писал протестантский историк Ганс Лицман: «… маловероятно, что рассказ Марка о ночном заседании синедриона опирается на свидетельство Петра; по всей вероятности, это позднейшая христианская легенда… Можно задать себе вопрос, в какой степени в этом повествовании сохранились отдаленные воспоминания о подлинных событиях…» Что же до свободомыслящих историков, то (если они вообще не отрицают историчность существования Иисуса) они скорее склонны выражаться вполне откровенно, как, например, Шарль Гиньебер: «… этот суд производит впечатление фальшивки, неуклюже вставленной для того, чтобы возложить главную ответственность за смерть Иисуса на евреев (…) Вполне правдоподобным является то, что Назареянин был арестован римской полицией, осужден и приговорен римским прокуратором, Пилатом или кем-то другим.» В самом деле, хотя учение Иисуса и могло шокировать рядового знатока Закона, в нем не было ничего, что с еврейской точки зрения представляло бы формальную ересь: еще в конце I века такой знаток Закона как раби Элазар считал, что Иисус займет свое место в будущем мире. Первой христианской общиной была община Иерусалима, и ее составляли евреи, придерживавшиеся крайне строгих правил и не собиравшиеся менять что-либо. Эта община не сталкивалась с регулярными преследованиями или внутренними кризисами (В самом деле, знаменитый эпизод побития камнями Стефана, как он представлен в «Деяниях Апостолов», похоже, явился следствием внутреннего конфликта между «иудеями» и «эллинистами» в еще молодой общине. См. «Деяния Апостолов», 6,1- 6, а также комментарии по этому поводу Лицмана: Я. Lietzrnann, Histoire de l'Eglise ancienne, vol. I, p.70-71.). Члены общины покинули Иерусалим только после разрушения Храма в 70 г., и даже столетие спустя обнаруживаются следы этих «иудео-христиан», как их будут именовать позже.

Эти первые христиане самым тщательным образом исполняли все предписания Закона и предполагали распространять свое учение только среди евреев. Только когда влияние христианской пропаганды вышло за пределы Иудеи, начало завоевывать диаспору и стало проявляться в еврейских колониях в Сирии, Малой Азии и Греции, только тогда и возникло настоящее христианство. Мы уже видели, что эти сильно эллинизированные колонии были окружены поясом «полупрозелитов» или, как бы мы сказали сегодня, «умеренно сочувствующих», не желавших подвергать себя всем тем ограничениям, что и евреи из низших социальных слоев. Когда христианская проповедь стала распространяться в этой среде, столь отличной по духу от еврейской, апостол Павел, как об этом рассказывается в Новом Завете, принял основополагающее решение освободить новообращенных христиан от заповедей Закона и от обрезания и благодаря этому сразу изменил ход мировой истории.

Это решение было принято далеко не без борьбы и сопротивления внутри первых христианских общин, вызвав противостояние между ортодоксальными сторонниками христианской церкви в Иерусалиме и модернистами из диаспоры, о чем имеются многочисленные свидетельства в «Деяниях Апостолов» и посланиях Павла. Это решение одним ударом превратило христиан из безобидных еврейских сектантов в опасных еретиков. Вероятно, можно видеть отражение этого в торжественном проклятии отступников, содержащемся в молитве «Шмонэ-Эсрэ». Наконец, это было решение, которое многократно увеличило возможности для успехов христианской пропаганды благодаря освобождению новообращенных от суровых обязанностей, налагаемых Законом, и уничтожению всех различий между прозелитами «сыновьями Авраама» и полу-прозелитами. Апостол Павел так объясняет свои действия: «С евреями я был евреем, чтобы обратить евреев; с теми, кто подчиняется закону, я был как они, …чтобы обратить тех, кто подчиняется закону; с теми, у кого нет закона, я был как они, … чтобы обратить их. Я был слабым со слабыми, чтобы обратить слабых…» В результате новая проповедь стала распространяться гигантскими шагами.

Еврейские колонии диаспоры продолжали оставаться ее исконными очагами, но среди новообращенных христиан оказывалось все больше неевреев. Таким образом, и иудей, и христианин обращаются к Богу Авраама, оба они претендуют на единственно верную интерпретацию Его воли, оба глубоко почитают одну и ту же священную книгу, но понимают ее каждый по-своему. Добавим к этому, что римские власти на первых порах, видимо, не делали особых различий между теми и другими. Наиболее ранние латинские тексты, которыми мы располагаем, откровенно путают их друг с другом (Так, Светоний пишет в своей «Жизни двенадцати цезарей»: «Иудеев, постоянно волнуемых Крестом он [Клавдий] изгнал из Рима» (Клавдий, 25).).