История альбигойцев и их времени (часть вторая) - Страница 16

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134.
Изменить размер шрифта:

В Тулузе, конечно, давно знали о цели похода Людовика и приготовились. С разных концов Лангедока шли на помощь столице— провансальцы прекрасно понимали, что речь идет о судьбе их национальности, о политическом подчинении Франции. Несколько тысяч добрых рыцарей стояли под знаменами графа Тулузского. Многочисленная пехота от коммун и баронов наполняла город. Раймонд мог не бояться войска Франции. Ему предлагали объясниться с Людовиком еще на походе, спросить, что за цель этого нашествия, почему король французский, родственный с тулузским государем, вместо того чтобы защищать старого графа, королевского друга, идет на него войной. Если он хочет взять вассальную присягу. как сюзерен Лангедока, то пусть придет в Тулузу с не большой свитой, и тогда граф не откажется получить оч него свои владения. Такой голос раздался на народном собрании тулузском.

Но гордость Раймонда Юного не могла мириться даже с изъявлением подчинения. Он не хотел стать вассалом Франции, пока был в силах.

— Наш город надежен и крепок, нас охраняют храбрые воины, чего нам бояться? — говорил он. — Я не стану просить у короля милости, он первый начал войну. Я не могу признать его сюзереном, когда он идет на меня с разбойниками. Посмотрим, что они станут делать. А вместо того, чтобы тратить время на переговоры, мы позаботимся лучше об укреплениях, чтобы искуснее отразить этих пп лигримов в случае, если они нападут на нас».

Эти слова пришли по сердцу всякому тулузцу. К молодому Раймонду явилась депутация от капитула.

— Все, что будет необходимо для баронов, мы дадим им добровольно, — пообещали они. — Для наемных сол дат мы приготовим спокойные помещения и хорошую пищу.

Глашатаи стали сзывать со всего города воинов к го; вым столам, обильно уставленным яствами и вином.

— Если королю захотелось драться, то мы не прочь, — говорили защитники Тулузы. — Мы можем защищаться хоть пять лет.

Для ободрения католиков были выставлены мощи одного святого; альбигойцев же ободрять не было необходимости — вопрос стоял о самом их существовании. Опять знатные и простые женщины пошли работать на укрепления и рыть землю. Дети не отставали от матерей. Город был вполне готов к встрече врага, когда тот приблизится к стенам. Рыцари, граждане, все, начиная с самого графа, были за делом; все разделяли опасности битв; каждого и день и ночь заставали за оружием. Тулуза вступила в борьбу «с гордыней Франции» (49).

Между многочисленными провансальскими баронами были разделены пункты защиты по всему протяжению крепостной ограды. Особенное внимание было обращено на бойницы и ворота. Нарбоннский замок теперь входил в оборонительную систему. В длинном списке военачальников читаем большинство имен, которые неоднократно встречались в истории альбигойства, такие, как владетели Монтегю, Карамана, Минервы, Пенни, Журдаина, Ламота, Вилльмура и многие другие. Предосторожность была принята и на реке, чтобы неприятель не спустил на нее каких-либо судов. Когда все отдельные начальники получили назначение, то они дали клятву, каждый по обычаю, что не оставят своих постов, пока живы, что даже раненые будут оставаться на местах до смены. В свою очередь, городское ополчение тулузской коммуны составило резервные отряды, которые должны были спешить на помощь по первому требованию.

При такой организации обороны и при горячем патриотизме жителей, готовых на самопожертвование, принцу Луи было трудно рассчитывать на успех. Ничтожны стали и угрозы кардинала-легата предать город истреблению, если он будет упорствовать. Это могло только придать большую энергию жителям. Легат грозил не пощадить никого, ни старого, ни малого, ни мужей, ни дев, ни женщин, обещая всех казнить на костре, как еретиков.

«Но неповинная кровь не может быть пролита, ибо святой Сатурнин предохраняет свой народ от гибели, а Бог, правота, сила, святые заступники и молодой граф спасут Тулузу», — этими пророческими словами обрывается, к крайнему сожалению историка, великолепная эпопея о подвигах Тулузы. Никакой источник не может заменить поэтического рассказа очевидца, этих прочувствованных строк, полных жизни и правды.

Летописи той и другой стороны вкратце сообщают о неудаче Людовика. Он осадил город 9 июня, но французы, встреченные выстрелами из разных метательных снарядом, не решились даже показываться в открытом поле. Понят но, что недостаток припасов в опустошенной стране под сказывал необходимость отступления. Еще с месяц Людо вик пытался удержаться, но когда, следуя обычаю, войско стало расходиться, то 1 августа и он снял свой лагерь, счи тая свою крестовую службу на этот раз оконченной. Он возвратился во Францию, не сделав ничего, но имея основания ссылаться на то, что встретил неожиданное и герой ское сопротивление (50).

Тогда Раймонд Тулузский довершил окончательное возвращение всех своих владений. Его отряды рассыпались но графству и дошли до Роны. Он разгонял и истреблял шайки разбойников, грабивших несчастную страну.

Два года не было слуха о французах. Амори ушел следом за королевской армией, оставив гарнизоны по замкам.

Раймонд брад один замок за другим. Восторженные она ции раздавались в его честь в Ниме и Безьере. В некоторых местах он встречал энергичное сопротивление, но везде имел успех. Он, видимо, не расположен был щадить крестоносцев. Гарнизон Лавора был умерщвлен; начальник Монреаля Ален де Руси пал от руки графа де Фуа во время штурма.

Раймонд щадил из чувства рыцарской любезности только воинственных дам. Вдова разбойника Фуко Эрменгарда, сидевшая в Пюи-Лоране, получила свободный пропуск с детьми и гарнизоном; вежливый граф снабдил ее даже конвоем до французских пределов. Это снисхождение заслужживает тем большего внимания, что муж ее возбудил против себя справедливое чувство ужаса и отвращения. Между всеми разбойниками он отличался особенной свирепостью. Он морил в своих подземных тюрьмах пленников, которые медлили с выкупом, голодом и жаждой, мертвых выки дывали на съедение зверям. Люди из его шайки публично насиловали женщин. Однажды, недовольный незначительным выкупом, он велел отцу собственными руками повесить сына (51). Раз великодушно отпущенный на свободу Раймондом, он был разбит и взят вторично. На этот раз ему отрубили голову, возили его труп по улицам Тулузы и куски тела выставили на воротах. Надо заметить, что Фуко принадлежал к числу рьяных крестоносцев и сподвижников Монфора.

Летом 1221 года Лангедок почти везде был очищен ш подобных разбойников и мародеров-крестоносцев, а дела приняли такой вид, какой имели в 1206 году до убийства легата Петра де Кастельно. Но развалины в городах и селах, воинственный вид жителей, запустение, деморализация, какая-то бездеятельность всех сословий, особенно духовенства, свидетельствовали, что страна не может успокоиться и только что пережила ужасы неприятельского нашествия.

Альбигойцы не составляли уже столь могущественного элемента; и понятно, их число сильно уменьшилось вследствие поголовного истребления населения в некоторых местах кострами и виселицами.

Но Рим не мог оставить дело в таком виде. Неутомимая курия хотела достигнуть цели, поставленной Иннокентием III. Ее одушевляла безусловная вера в несомненный успех крестового дела. Римская канцелярия не уставала писать. Она писала королю французскому и его сыну, Амори Монфору и епископу Фулькону, французским и немецким епископам, наконец Раймонду и общинам Лангедока.

Новый легат, кардинал Конрад, епископ де Порто, бывай аббатом Сито, был послан сменить Бертрана, которому не везло. Его заботам «были вверены жители стран провансальских». Папа наивно убеждал провансальцев помогать легату в делах веры. Легату было, между прочим, дано специальное назначение оказывать содействие графу Оранскому через посредство архиепископа руанского в его борьбе с городом Авиньоном, который признал власть Раймонда Тулузского. Он получил власть сменять по своему желанию всех провансальских епископов, которые окажутся неблагонадежными, так как они держат сторону Раймонда. Он имел поручение взять со всего духовенства и мирян лепту на дело церкви. Гонорий III извещает, кроме того, консулов и граждан тулузских, нимских и авиньонских, что если они, по истечении известного срока, не изъявят перед легатом покорность Церкви и не получат права избавиться от тяготеющего над ними отлучения, то их епископства будут уничтожены, а имущества жителей, по взятии городов, будут навсегда конфискованы, в силу соборных постановлений (52).

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com