Историкум 2. Terra Istoria - Страница 70

— Я заметил. Думаешь, только киношники ненормальные? А «фаустнутые»?

Но тут началось мероприятие. Заговорил толстый бородатый киновед с великолепной шевелюрой.

— Жизнь — это движение, — вещал он. — Кино — это движение. Безостановочное движение вызывает панику, кадры обрушиваются лавиной, режиссер сталкивает, сочленяет, сращивает и терзает на экране органическое и синтетическое, природное и рукотворное — разные типы движения, разные типы жизни. Два года подряд на его монтажном столе лежит целый мир, который нужно собрать заново

— Так, — вздохнула Грета, поглощая кремовую трубочку, — понятно. Нельзя киноведов на пресс-конференции пускать. Хочешь винограду? Есть виноград — значит, жизнь удалась.

— А у него там что-то с сердечной чакрой резонирует, — заметил Фауст.

— У винограда?! — изумилась Грета. — Да где ж у него чакры?

— У режиссера!

— А… ну, пусть.

Фауст ощутил, что среди этой суеты, которая показалась бы ему богемно-привлекательной сразу после прибытия и выглядела до ужаса скучной сейчас, его всё сильнее начинает захватывать напряжение перед собственным выступлением. Просто так его галактические кураторы не сдадутся, обязательно что-нибудь придумают. Не сейчас, так на самой пресс-конференции.

И он не ошибся. Пустого зала, вопреки опасениям, не случилось. Но пресс-конференция как обычно началась со скандала. На входе появилась спешно смонтированная рамка, призванная выявлять не террористов, а пришельцев, реагируя на «импортные (внеземные) гены». И она отчаянно зазвенела при появлении представителя городской администрации. И местного банкира, затем — городского начальника полиции и руководителя местной культурной ассоциации. А уже университетские профессора, коих прибыло несколько, удостоились отдельного «встречного марша» каждый. Грета прошмыгнула спокойно, а вот младшего Фауста рамка приветствовала радостным звоном — «Тут пришелец!».

В первом ряду расселись несколько удивительно схожих между собой молодых людей в безупречных костюмчиках. На лацканах у них красовались значки «Хочешь стать Фаустом? Спроси меня как!». Появился Макс, который был услужливо представлен как «руководитель группы экспертов-культурологов по прогнозированию земного будущего и прошлого», и тут же начал вещать в услужливо подставленный микрофон.

— Наступает время, когда прежние земные суеверия потеряли свою актуальность, и на смену так называемым чародеям прошлого приходят деятели науки. Впрочем, сейчас любой настоящий ученый может рассчитывать на грант. Но при этом не надо делать никаких фантдопущений о том, что было, если бы две-три-четыре-пять тысяч лет назад пионеры освоения и пропаганды земного космостроения сумели оторваться от Земли. Поэтому мы говорим только о документально зарегистрированных изобретениях…

В зале начался радостный гогот. В полемике с искусством явно выигрывали сторонники военно-промышленного пути развития. Чья кормежка — тех и новости.

— А что вы думаете, Гутенбергу не приходилось регистрировать свою множительную машину? — донеслось до Фауста.

— Да того же Архимеда за оборонные патенты зарубили.

— Подумаешь! А то, что великому инженеру Леонардо да Винчи приходилось мазней зарабатывать — по-вашему, лучше?

Иоганн-Альберт заглянул в невесть откуда взявшийся пресс-релиз, который гласил: «Что необходимо для Контакта с другими цивилизациями? Земляне должны пытаться перейти в режим длинных временных горизонтов, от полувека и далее, а не мыслить краткосрочными отрезками, т. е. теми же самыми пятилетками. Процесс интеграции требует не только усилий, но и времени, в течение которого землянам нужно проявить терпение…» Понятно, что о светлом будущем миллиардов земных разнорабочих и солдат Иноземного Легиона будут с восторгом писать всё позже. Но в самой цивилизованной галактике такое культурно называлось «передовыми сказками для бедных».

Но тут наконец настала очередь следующего оратора. Провожаемого звучными, почти армейскими аплодисментами Макса сменил безымянный (по собственному желанию) представитель сети клубов психологического развития личности. Он предложил вести тренинг «Секреты успеха от Фауста». Даже две программы. В одной про коммерческий успех и как сделать карьеру, а в другой — как достичь личного совершенства. Грета захихикала — ей тот же господин уже предложил вступить в организацию курсов вечной молодости от «Маргариты».

Безымянник явно знал свое дело, отпуская афоризмы и позитивные фразы, заставляя Фауста жалеть о невозможности превращения бойкого оратора на трибуне в не менее бойкого козла. К сожалению, земная наука до сей поры была лишена возможности изучения феномена козла, продвигающего в стаде козлов принципы сетевого маркетинга.

— Фауст — это тот, кто не стал ограничивать себя банальным преподаванием в обычном университете, а предпочел работу настоящего бизнес-тренера, шокируя и тем самым совершенствуя своих студентов в осознании глобальных перспектив. Он выбрал самого жестокого и богатого работодателя и смог заключить с ним договор!

Фауст не терпел посредников и обращался напрямую к владыкам, оставляя себе все бонусы! В наше время он бы встречался с Биллом Гейтсом и Стивом Джобсом, Марком Цукербергом и Алексеем Васёновым, давал советы Никите Хрущеву и Дэну Брауну.

Впрочем, вспоминая бабушкины рассказы, Фауст-младший не мог в этом не согласиться с оратором.

Вскоре настала пора и главного докладчика и под негромкие аплодисменты Фауст подошел к трибуне.

— Для начала я хочу задать присутствующим простой вопрос, который уже задавал многим. Да что вы знаете о моем дедушке? Том самом докторе Фаусте, оставившем на Земле противоречивый след.

Из зала раздались негромкие крики. Оставшиеся слушатели неспешно зазевали в предвкушении благостной истории о великом дедушке оратора. И оказались не правы.

— На самом деле, он не был ни гениальным ученым, ни этаким бизнес-тренером. Он, как многие чужаки, сумел взглянуть на скучную, сопровождающуюся множеством запретов и санкций полуповседневную земную жизнь иначе, чем потерявшие к ней вкус люди. Он был исследователем и искателем…

И дальше Фауст-младший, завладевший искушенной публики вниманием,под не меньше чем три десятка включенных диктофонов и пару телекамер стал рассказывать истории из земной жизни деда, изложенные в его дневнике. Макс и его свита неспокойно ерзала в креслах, хотя даже слово «галактика» не звучало.

История обычного Фауста, лишенная масштабных чудес, смогла поразить даже прожженных скептиков, особенно когда внучек иносказательно поведал историю бабушки. А потом Фауст-младший аккуратно, без желчи, а скорее — с сожалением (что сильно перекосило Макса), рассказал о тех фактах намеренной фальсификации земной истории, которые ему стали известны.

Вопросы посыпались градом. Были среди них и изощренные.

— Был ли Парацельс посланцем-роботом Высших сил, посланным помогать человечеству?

— Почему именно роботом? Не обольщайтесь иллюзиями о всемогуществе роботов. Однажды, когда я работал в поле, рядом приземлился маленький робот. Мы его приютили, отремонтировали, поставили на зарядку. А он начал выкрикивать рекламные слоганы.

— Был ли способен доктор Фауст возродить Мертвый Неадекват?

— Смотря до какой степени Неадекват…

Иногда вопрошатели погружались в специфические темы, по всей видимости, соответствующие тематике изданий.

— В какие игры играл ваш предок?

— В познание.

— А кто выпускает эту игру?

— Жизнь.

Журнал «Реальная карьера» поинтересовался:

— А какая последняя запись фигурирует у вас в трудовой книжке?

Фаусту захотелось перестать юлить и сказать правду, что он и сделал:

— Там, откуда я родом, таких книжек нет. И вообще у нас книжек очень мало.

И тут-то невыразительный субъект из свиты Макса нанес удар.

— Ранее вы что-то упоминали о таинственном происхождении своего дедушки. Хотите ли вы, чтобы вашему предку поставили памятник как вроде первому инопланетянину? Или же пусть его забудут как бытовое порождение темных эпох?