Истории из рюкзака (СИ) - Страница 10

Костей сначала вздохнул, а потом разозлился.

— Ну, давай, попробуй, — сказал он, и окликнул Лелю, чтобы та подала на стол, и побольше.

Леля фыркнула — она не любила, когда приходилось много готовить, а на этот раз, судя по застывшему взгляду Костея, приготовить необходимо действительно много.

— О чем спор? — ввалился в кухню дядька Хорс.

— Я могу съесть больше вас всех, — важно заявил Илия, и надул щеки.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся в усы дядька, и, подмигнув Леле, стал подкидывать в очаг суковатые поленья. Огонь весело взревел, а дядька Хорс все подкидывал и подкидывал, и каждое полено укладывалось ровно. Ни Леля, ни братья никогда так не умели.

— Ну-ка, покормим наших великанов. Что бы они стали большие-пребольшие — заявил дядька Хорс. Игнорируя половник, он подчерпнул огненное варево прямо из очага.

Костей достал своюкаменную ложку, а Илия — свою, железную.

Отдуваясь, братья прикончили по первой плошке. Не сказать, что Костею понравилось — слишком горячо, но мельком взглянув на коренастого брата, Костей сиплым голосом попросил дядьку Хорса:

— А добавки?

— Пожалуйста, — дядька Хорс явно веселился.

После пятой добавки Костей почувствовал, что в животе стало уж больно горячо. А еще он услышал рядом шепот младшего брата:

— И как в этого худого столько влезает?

На самом деле, Костей мог бы съесть еще очень много. Раскаленный уголь ему не нравился, однако не причинял таких неудобств, как Илие. Тому явно было не по себе — после шестой плошки коренастый тот раскраснелся, черные волосы взлохматились, по щекам потек пот.

«Ладно, так и быть, — подумал Костей. Пусть хоть немного порадуется».

— Не могу больше! — заявил Костей, когда дядька Хорс поставил перед ним седьмую тарелку, до конца наполненную пышущим углем.

Рядом послышался облегченный вздох — Илия отчерпнул от своей порции только одну ложку, и отодвинулся от стола.

— Я же говорил, — сказал он дрожащим от торжества голосом. На самом деле Илия чувствовал — еще немного, и ему станет совсем худо. А как хочется самому младшему в большой семье стать первым хоть в чем то.

— А еще… никогда не поверю, что ты можешь выпить больше, чем я, — задорно провозгласил новоиспеченный победитель.

Костей только вздохнул:

— Ну, давай, попробуй…

Некоторое время Александр сидел в кресле тихо.

— И это все? — спросил он наконец.

Дед от неожиданного вопроса даже крякнул.

— Ну, знаешь… Не так то просто с ходу начинать… Ты вообще узнал героев?

— Илия это скорее всего Илья-пророк, — блеснул эрудицией Александр. — Который потом станет Перуном. Правильно?

— Правильно, только наоборот… Хотя, в принципе… При каждом перерождении каждый получает новое имя, как и у людей. Был Сережа, а ушел в монастырь — стал Пануфтием. Или Гермогеном…

— Дед, а почему у тебя прямо вот ни с того, ни с сего? Прямо посередине начинается, посередине заканчивается?

— Вообще это называется авторским замыслом. Но в нашем случае, — дед почесал голову. — У нас есть кое-какая информация о том, как Перун родился. Известно что он делал, когда стал взрослым. Не думаю, что это стоит переписывать. А вот юность этого молодого, хм… человека — упущена. Я и подумал — мало ли что с ним может случиться? Тут главное — чтобы герой начал жить. Что он ест? Где гуляет. Как работает и как тренируется. Чтобы мы почувствовали его присутствие рядом…

— Леля — это огневица, дух огня?

— Да, она их сестра.

— Хорс значит дядка, брат отца, — продолжал Александр «взрослым» голосом. Сам себе он сейчас казался неимоверно важным. — А кто у них отец-мать? Может бабушка и дедушка?

— Ты мне лучше скажи, как мне в это Семаргла ввести? — попросил дед.

— А кто такой Семаргл?

— Многие, и я соглашаюсь, считают его собако-птицей. Хотя функции у него далеко не грифоновские. Он — некий вестник. И у меня такое впечатление, что это одно из немногих существ, способное… гм… развоплотить богов.

Дед снова поскреб свою шевелюру, и продолжил:

— Сталкивать их лоб в лоб невозможно. Хотя известно, что Перун и был победителем очень могущественных зверей. Сейчас же Семаргл их всех одним крылом забьет, и не заметит…

— Тогда нужно сделать так, чтобы он дружил с ними, — рассудительно сказал Александр. — А еще лучше — охранял.

— Да, несомненно, — произнес пожилой человек как раз с сомнением. — Но вот так сразу… Просто написать — «а в сарае у них сидел Семаргл»… оно… знаешь… несколько неуместно.

— Ну, пусть у него другое имя пока будет, — отозвался внук.

— Другие имена у него еще пострашней, — ответил дед. — Симург, охраняющий мировое древо.

— А назови его «миренден»! — вдруг сказал Александр.

— А кто это такой — миренден?

Мальчик пожал плечами:

— Понятия не имею. Просто пришло в голову. Давно придумал. Это такие существа из моих…

— … фантазий? — дед пристально посмотрел на внука. — Ну…

— Что «ну»? — не понял Сашка.

— Ну, кто там еще в твоих фантазиях обитает? Кроме миренденов, — спросил дед смеясь. — Давай, колись, сявка.

— Бекены есть, — с ноткой обиды начал Саша. — Велмоты есть.

— Стоп-стоп-стоп, — быстро сказал дед. — А то меня тоже с тобой понесет. В края неизведанные. Получится вместо славянской сказки — фэнтези о упырях и динозаврах. Давай по порядку. Бекены это кто?

— Бекены это любое живое существо, в котором пробудился разум. Я не знаю, может от английского слова я его образовал. То есть — «вернувшийся». А велмоты — это они же, только теперь способны к перевоплощениям. Эта такая раса оборотней, они чем старше становятся, тем сильней и большее количество воплощений. Причем очень разных, они могут и…

— Да-да, я понял, и меренден чуть ли не сильнейший среди них…

— Ну, не совсем так.

— Все-все, я понял, — дед снова уселся за компьютер и застучал клавишами.

Александр вылез из кресла, и пошел заново изучать кабинет. Точнее сказать — это была библиотека. Три стены из четырех занимали полки с книгами. Дальняя — это полные собрания сочинений. Пушкин, Толстой, Достоевский, Лесков, Джек Лондон, Марк Твен, Диккенс, Артур Конан Дойль. В свое время, посмотрев фильм про гиперборейского варвара, Александр попросил у деда почитать именно этого Конана, который Дойль. И был несказанно удивлен, что писатель с таким мужественными именами пишет про английского сыщика, также всем известного по фильмам.

Вторая стена — это уже более современные писатели. Здесь Стругацкие стояли рядом с Саган, а Бианки соседствовал с Прустом. И, наконец, самая важная, и самая большая по объему стена. Самая длинная и высокая. О, здесь было где разгуляться. Здесь стояла совершенно специфическая, и по большей части — техническая литература. Большие "побуквенные" энциклопедии. Большая Советская и Большая Медицинская. Энциклопедии растений, и энциклопедии о животных. Книги о самолётах, о кораблях, о двигателях. Специальные многотомные справочники, включая иностранные. И, естественно, здесь было все об оружии — начиная от единоборств и шпаг, заканчивая танками и ракетами.

Сашка очень любил бывать у деда на работе. И, наверное, каждому ясно, какую из книжных стен он изучил лучше всего. Здесь он проводил дни и вечера.

Однажды дед позвал его к компьютеру, и показал на экран. Там была умопомрачительная картинка. Строгий кабинет, посередине коричневый стол. Несколько телефонов и телевизор. И десятки развешенных автоматов, винтовок и пистолетов.

— Кабинет опасного человека, — с улыбкой сказал Милослав Мстиславич, указывая на экран. — Но это не так. Хочешь, покажу кабинет по-настоящему серьезного и опасного человека?

— Хочу, — согласился Саша.

Картинка ему понравилась.

А дед обвел рукой все двадцать тысяч томов, и сказал: