Истории Джека. Часть 3 - Страница 2

– Вижу, у нас с вами разговора не выйдет. Соблаговолите покинуть кабинет. О деле мы поговорим в другой раз, – сухо и разочарованно произнес Камень.

Он нажал кнопку на интеркоме и секретарь из приемной, сутулый молодой человек в очках, вывел Джека и Энцу из здания.

Снова оказавшись рядом с монстрообразным львом у входа, напарники некоторое время смотрели на него, потом Джек сказал:

– Давай, что ли, на солнце отойдем, слишком прохладно тут, знобит.

Они отошли к невысокой ограде газона, и Джек закурил.

– Ну чего, долго еще ждать? – спросил он.

Энца пожала плечами и полезла за телефоном, чтобы проверить время.

– Обещали встретить внизу. Но, может быть, потому что мы опоздали?.. Ну, Джек, я же говорила, что опоздали, времени-то вон сколько уже! А, подожди, тут сообщение пришло.

Девушка на всякий случай отвернула экран от напарника, чтобы прочитать.

– Так это от них, от издательства, – растерянно сказала она. – Пишут, что встреча переносится, и детали уточнит секретарь. Странно, я и не слышала когда сообщение пришло.

– Зря ехали, – рассердился Джек. – Хотя в принципе можно воспользоваться ситуацией и пообедать где-нибудь в приличном месте, а то от институтских тошниловок у меня скоро желудок наизнанку вывернется.

Секретарь и господин Камень смотрели на напарников сквозь затемненное стекло фойе. Секретарь чувствовал недовольство начальника и попытался подсластить пилюлю:

– А как без запинки сработало плетение на статуе! – немного преувеличенно восхитился он. – Они даже не поняли ничего, память стерлась мгновенно. Вы просто мастер.

– Это несложно, если объекты воздействия не имеют никаких навыков распознания чужой магии, – возразил Камень, но черты его, заострившиеся от пережитого разочарования, все же сгладились.

– Все равно, сама идея выключения памяти по триггеру просто гениальна, – продолжил разглагольствовать секретарь и неловко замолчал, под недовольным взглядом начальника.

Его спас телефонный звонок. Камень поднес мобильник к уху и знаком приказал секретарю удалиться.

Нервно переживая неудачную попытку подольститься, секретарь уныло слышал обрывочные реплики начальника: «нет, не вышло», «запись отправлю», «вас понял, а разве не стоит…». Видимо, это их куратор интересовался ходом дела.

Ну и подумаешь, тоже мне, важные птицы, утешил себя секретарь. Кто они вообще такие? Даже триггер обрыва памяти не распознали.

А вот вчера господин Камень такую жирную утку поймал, что эти двое и рядом не стояли. А что еще будет.

Что еще будет…

Сентябрь был теплым, а порой и жарким, словно лето не хотело отступать. Кампус Интстута стал многолюднее. Любопытные студенты компаниями приходили послоняться под окнами прославившегося за лето флигеля, а Яков сказал, что скоро здание включат в общий маршрут экскурсий.

Правда, это никого не взволновало: экскурсии обычно проводились во время каникул, чтобы туристы не особо пересекались со студентами – и тем, и другим безопаснее.

Понемногу и флигель стал наполняться жизнью: на третьем этаже расчистили и оборудовали два кабинета, и коллеги порой обсуждали, кого к ним пришлют.

Первыми появились две женщины, архивариусы – они забрали у Энцы и Унро всю опостылевшую работу по разбору старых дел и созданию электронного каталога.

Старшей было сильно за сорок, ее звали Леди, у нее были очки на цепочке, цепкие зеленые глаза и темные элегантные костюмы. Она была ниже Энцы и шире в два раза. Джек ее опасался и старался не попадаться на глаза: Леди не упускала возможности отчитать его за неподобающий вид, склонность к курению и опоздания. Впрочем, она не раз угощала Унро и Энцу своими пирожками, сдабривая их рассказами о внуках.

Младшей было около двадцати пяти – бесцветная молодая особа с круглыми, вечно удивленными глазами. Она едва слышно шелестела, разговаривая, и деловитая Леди была у них в паре за главную. Младшую звали Гарброу, и с легкой руки Джека обеих дам за глаза коллеги величали не иначе как Леди Гарброу. Магички почти не появлялись на их этаже, проводя почти все время или внизу, в архиве, или у себя в кабинете.

Новый начальник, хоть и давно обещанный Яковом, так и не появлялся. Зато теперь к ним часто забегал Ворон – он перевелся в Гражин на преподавательскую должность, и после событий в имении считал за удовольствие «поболтать с молодежью».

Через неделю после начала учебного года стремительным шагом, с шумом распахнув дверь, в отделе – и их жизни – появилась Шиповник.

Девушке было чуть больше двадцати, она еще училась, и работа засчитывалась как необходимая практика. Высокая, статная – настоящая русоволосая красавица с уверенным взглядом светло-голубых глаз. Больше всего Энцу восхитили волосы новенькой: такие длинные, что кончик косы Шиповник небрежно засовывала в задний карман джинсов, чтобы не мешался.

Унро был поражен в самое сердце, но, как он быстро понял, ничего серьезного ему не светило. Ростом не вышел, да и с коллегами новенькая принципиально не имела дела.

Принципы ее жизни, озвученные твердо и с достоинством, привели Энцу в немое восхищение. Джеку она чем-то напоминала Офелию, а потому даже ее эффектная внешность никак не вдохновляла на близкое общение. Джек по возможности сторонился ее.

Не подозревая о том, что к ним идет пополнение – письмо от секретаря кадровой службы как всегда затерялось где-то на подходах – все трое собирались на выезд. Джек попросил Энцу подвязать ему волосы, чтобы те не мешались, а Унро был послан на шкаф: там в коробке лежали запасные артефакты.

Ни молодой человек, упавший со шкафа при виде новенькой – Унро, конечно же, в свойственной ему манере тут же попал впросак, – ни длинноволосый хлыщ, сидевший на стуле, ни мелкая девчонка, возившаяся с его волосами, не внушили никакого доверия или уважения Шиповник, и с первого взгляда девушка поняла, что тут будет очень сложно.

Во-первых, придется как-то привыкать и попробовать навести порядок, во-вторых, донести до этих людей, что неформальные отношения на работе – некомильфо.

Да и смеяться так громко и часто тоже не следует.

При выборе места практики Шиповник посчитала, что этот отдел довольно перспективен – из-за недавних событий и малочисленного персонала у нее будет больше возможности для продвижения выше. Учиться ей оставалось всего полтора года, а близость к архиву и экспериментальным площадкам Птичьего павильона в следующем году поможет ей в написании дипломной работы.

Тут же было… все неправильно.

Никакого начальника.

Никакого распорядка дня и четкой организации работы.

Идиотские шутки и розыгрыши. Халатное отношение к делу.

Да еще и сам флигель. Шиповник специализировалась в одном из направлений пространственной магии, и потому сразу поняла, что вокруг здания еще остались некоторые аномалии. Она написала заявление в техническую службу – и через неделю после того, как ей так и не ответили, попробовала поправить их сама.

Еще три дня после этой – как ей казалось, удачной – попытки девушке приходилось звонить на мобильный Энце и просить ее встретить у входа: флигель отказывался появляться. После этих мучительных для ее самолюбия дней все наладилось, но некоторые шутки флигель продолжал выкидывать – иногда можно было зайти не в ту комнату, что планировал, или потерять дверь от архива. Порой пропадали окна на первом этаже, и тогда в срочном порядке Энца и Унро хватались за швабры и отмывали до блеска полы на всех этажах. Отчего-то проблем сразу становилось меньше. Унро говорил, что здание любит чистоту, а Шиповник сердилась и спорила: у зданий не бывает любви или ненависти, у них даже души нет, и это доказано множеством исследований.

Если Унро уже стал своим за этот месяц, окончательно завоевав сердца напарников своим чудесным умением из остатков подсохших в холодильнике продуктов готовить полноценные блюда в микроволновке, то Шиповник вовсе и не хотела стать «своей».