Исторические записки. Том 2 - Страница 61

В пятой луне (июнь — июль 177 г.) сюнну вторглись в область Бэйди, расположились к югу от реки Хуанхэ и занялись грабежами. Император впервые удостоил своим посещением дворец Ганьцюань. В шестой луне (июль — август 177 г.) император объявил: “Дом Хань заключил с сюнну договор, основанный на братстве. Чтобы сюнну не наносили вреда нашим границам, мы отправили им щедрые подарки. Ныне их правый сянь-ван покинул свое владение и во главе массы людей расположился на землях к югу от Хуанхэ [41], [234] которые ранее перешли к нам, что нарушает старое положение. Двигаясь взад и вперед, сюнну приближаются к нашим укреплениям, захватывают и убивают наших чиновников и солдат, прогоняют людей из племен мань и и, которые защищали наши укрепления, не давая им возможности оставаться на прежних местах. [Сюнну] обижают и притесняют наших пограничных чиновников, вторгаются в наши земли и грабят, ведут себя заносчиво и беззаконно, нарушая нашу договоренность с ними. Следует послать на границу в Гаону восемьдесят пять тысяч конников”. Император послал первого советника Ининь-хоу Гуань Ина напасть на сюнну, и сюнну ушли [42]. Конные лучники, находившиеся в распоряжении столичного воеводы, были переданы командующему императорской гвардией и расположены в Чанъани [43].

В день синь-мао (12августа 177 г.) император выехал из дворца Ганьцюань в Гаону. По пути он удостоил посещением Тайюань, где увиделся с прежними своими чиновниками и одарил их всех, в соответствии с заслугами он дал им награды, а всем деревенским общинам даровал быков и вина. Население Чжунду [в уезде] Цзиньян было освобождено от налогов на три года [44]. В Тайюани [император] оставался и развлекался более десяти дней. Син-цзюй, носивший титул Цзибэй-вана, узнав, что император выехал в земли Дай и намерен двинуться дальше и напасть на хусцев, поднял восстание и послал войска [на запад] с целью неожиданного нападения на Инъян [45]. Тогда император повелел отозвать войска, подчиненные первому советнику, назначил Чэнь У, носившего титул Цзипу-хоу [46], старшим военачальником, послав его во главе ста тысяч солдат против восставших. Ци-хоу [Цзэн] Хэ, занимая пост военачальника, стоял с войсками в Инъяне.

В седьмой луне, в день синь-хай (1 сентября 177 г.) император вернулся из [области] Тайюань в Чанъань. Он издал эдикт, обращенный к управителям и чиновникам: “Цзибэй-ван нарушил [основы] добродетели и выступил против государя, он обманул и ввел в заблуждение чиновников и народ, совершив тем самым большую измену. Чиновники и простой [235] народ в Цзибэе, которые еще до прихода наших войск сами наведут порядок, а также те, кто сдастся нам вместе с войсками и поселениями, все будут помилованы и восстановлены в должностях и титулах. Те, кто порвет с ваном Син-цзюем и придет к нам, тоже будут помилованы”. В восьмой луне (сентябрь — октябрь 177 г.) армия Цзибэй-вана была разбита, а ван взят в плен [47]. Все чиновники и люди из народа, кто восставал вместе с ваном в Цзибэе, были помилованы.

На шестом году [правления Вэнь-ди] (174 г.) [48] управители и чиновники — юсы доложили, что Хуайнань-ван по имени Чан отменил установления прежних императоров, не подчиняется эдиктам Сына Неба, в его резиденции не соблюдаются [надлежащие] правила, при своих выездах и въездах он подражает Сыну Неба, самочинно издает законы и указы, замышляет вместе с наследником Цзипу-хоу по имени Ци поднять мятеж, отправил гонцов к племенам юэ в Минь и к сюнну, чтобы они послали войска [против Хань]. [Он] создает опасность для храма предков и алтарей духов Земли и злаков. Все сановники, обсуждавшие донесение, сказали: “Чан должен быть публично казнен на площади”. Однако император не решился применить такую меру против вана, он простил его преступления, лишив только титула вана. Сановники просили поселить [Хуайнань-]вана [Чана] в Яньдао или Цюнду, находящихся в области Шу [49], на что император дал согласие. Чан по дороге заболел и умер, не успев доехать до места, о чем император сожалел. Через шестнадцать лет Чану, носившему титул Хуайнань-вана, был пожалован посмертный титул Ли-вана, а трем его сыновьям — титулы Хуайнань-вана, Хэншань-вана и Луцзян-вана.

На тринадцатом году правления (167 г.) [50], летом, император объявил: “Мы слышали, что по законам Неба беды возникают от злобы, а счастье рождается от добродетелей. Ошибки наших чиновников несомненно проистекают от Нас лично. Ныне жрец во дворце — мичжу перекладывает [Наши] ошибки на нижестоящих, и это делает наше несовершенство [236] еще более ясным, чего Мы никак не можем допустить. Настоящим [мы] ликвидируем эту должность” [51].

В пятой луне (май — июнь 167 г.) Чуньюй-гун — начальник государевых амбаров — тайцанлин во владении Ци [52] за совершенное преступление должен был подвергнуться телесному наказанию. Согласно императорскому указу его должны были арестовать и доставить в тюрьму в Чанъани. У начальника государевых амбаров сыновей не было, имелось лишь пять дочерей. Когда тайцангуна уже должны были отправлять под стражей, он, упрекая своих дочерей, воскликнул: “Родилось столько детей, но нет сыновей, и в моем затруднительном положении нет от вас пользы!”. Младшая дочь Ти-ин убивалась и плакала от горя и последовала за отцом в Чанъань. Там она представила императору письмо, в котором говорилось: “Когда мой отец служил чиновником, все во владении Ци прославляли его бескорыстие и справедливость, но сейчас за нарушение закона он должен быть наказан. Я глубоко страдаю, [понимая, что] умерший никогда не вернется к жизни, а наказанный не сможет вновь служить, и хотя бы он и хотел исправить ошибки и зажить по-новому, но возможности к этому для него закрыты. Прошу забрать меня и превратить в казенную рабыню, чтобы тем откупиться от наказания, данного отцу, и предоставить ему возможность начать сызнова”. О письме доложили Сыну Неба. Его тронули и опечалили выраженные в нем чувства, и он издал эдикт, гласивший: “Мы слышали, что во времена рода Ю-юя [Шуня] разрисовывали одежды и головные уборы, устанавливали особые одеяния, чтобы тем опозорить человека, — и народ не преступал законов. В чем причина? В совершенстве управления. Ныне же в законах предусмотрено три вида телесных наказаний, но нарушениям нет предела. В чем причина этих преступлений? Разве не в том, что Наши добродетели слабы, а поучения неясны? Мне очень стыдно за это. Ведь именно потому, что наставления, направляющие на путь истинный, не искренни, неразумный народ втягивается в преступления [53]. Как говорится в “Книге песен”: [237]

Государь, и счастливый, и вместе любезный народу, —

для народа он словно отец и родимая мать! [54]

Ныне, когда человек совершает проступок, его не наставляют, а применяют телесные [тяжелые] наказания, и если кто-то пожелал бы исправиться и заняться добрым делом, у него нет пути к этому. Мы весьма сожалеем об этом [порядке]. Ведь в наказаниях доходят до того, что отрубают конечности, сдирают кожу, что причиняет мучения на всю жизнь. Как это больно, жестоко и несправедливо! Разве можно в этом случае называть [императора] отцом и матерью народа! Пусть отменят телесные наказания”. Государь объявил: “Земледелие — основа Поднебесной, и нет другого более важного занятия. Ныне земледельцы со всем старанием занимаются своими делами и платят подати в виде поземельного оброка и других сборов [55]. Таким образом, нет разницы между основным [земледелие] и второстепенным [торговля и ремесло], а это не поощряет занятия землепашеством. Настоящим отменяю оброк и налоги с пахотных земель” [56].