Истоки религии - Страница 8

x x x

Большинство определений религии страдает одним общим недостатком: они говорят почти исключительно о психологических предпосылках веры, о тех свойствах человеческой души, которые формируют мистические переживания. Если бы речь шла только о психологии религии, это было бы оправдано; но нас интересует самая сущность веры, и поэтому подобные определения оказываются недостаточными для нас.

Никакой процесс невозможно понять, если не видеть в нем взаимодействия по меньшей мере двух компонентов. Можем ли мы, например, дать удовлетворительную характеристику познания, исходя только из субъективных свойств познающего человека? Если мы не включим в познавательный процесс самого предмета познания, то наша попытка останется бесплодной.

Не только с точки зрения Канта, говорящего о "вещи в себе", но и с точки зрения крайнего субъективизма признается все же некая Первооснова, Реальность, создающая, как говорит Беркли, "обманчивый мир явлений". Поэтому, определяя религию, мы должны включать в понятие о ней и начало внечеловеческое, в контакте с которым она возникает. Известное преимущество марксистского подхода к религии заключается именно в том, что он признает такую реальность. Правда, этим преимущество и исчерпывается. В соответствии со своей метафизикой материализм ограничивает реальность бездуховным, стихийным, чисто природным. Более осторожное, и поэтому более емкое, определение религии дает Арнольд Тойнби. Он указывает, что в отличие от науки, изучающей частные аспекты бытия, религия обращена к нему как к целому/16/. В этом определении мы тоже видим два начала: Бытие и человека, но Бытие - понимаемое шире, нежели в материализме.

Да, религия есть преломление Бытия в сознании людей, но весь вопрос в том, как понимать само это Бытие. Материализм сводит его к неразумной природе, религия же видит в его основе сокровенную Божественную Сущность и осознает себя как ответ на проявление этой Сущности /17/.

Но если природное бытие очевидно для всех, то при помощи каких органов чувств может узнать человек о Бытии божественном? Иными словами: "Мы не видим и не слышим Запредельного, откуда же известно, что оно реально?"

Прежде чем рассмотреть этот вопрос, необходимо уяснить, как вообще человек познает окружающий его мир.

Глава первая

БЫТИЕ И ВЕРА

/1/. То, что христианские идеи дали толчок развитию науки не сразу, объясняется наличием груза языческих пережитков в церковном сознании средневековья. "Развитие науки в современной Европе, - говорит В. Хокинг, является не только естественным следствием европейской религии, но в значительной мере частью этой религии" (W. Hocking. The Coming World Civilisation. New York, 1958. P. 62). Ту же мысль проводит и другой американский мыслитель, К. Котен (К. Cauten. Science, Secularization and God. New York, 1969. Р182). См. также: J. Cogley. Religion in a Secular Age. P. 129 ff.

/2/. В. И. Вернадский. Очерки и речи. Пг., 1922. Ч. 2. С. 15.

/3/. Этот тезис особенно убедительно развивал французский социолог Дюркгейм. См.: Э. Дюркгейм. Социология и теория познания. - "Новые идеи в социологии". М., 1914. Э 2. С. 28; Е. Durkheim. The Elementary Forms of Religious Life. 1961. P. 463.

/4/. См.: И. Кант. Религия в пределах только разума. СПб., 1908. С. 179; Ф. Шлейермахер. Речи о религии. М., 1911. С. 35; С. Рейнак. Орфей. Всеобщая история религии. Париж, 1910. С. 12; Ф. Паульсен. Введение в философию. М., 1914. С. 259. См. также общий обзор в кн.: прот. Т. Буткевич. Религия, ее происхождение и сущность. Харьков, 1902-1904. Т. 1-2; из современных: W. Schmidt. Der Ursprung der Gottesidee. 2 Auf. B. 1, Munster, 1926; Handbuch theologischer Grundbegriffe. Munchen: 1963. B. II. S. 428.

/5/. Последним, кто отстаивал эту точку зрения, был немецкий марксист Эйльдерман. См.: Г. Эйльдерман. Первобытный коммунизм и первобытная религия. М., 1923. С. 141-142.

/6/. Говоря о происхождении религии, Плеханов писал: "Это очень просто. Вера в эти силы обязана своим возникновением невежеству" (Г. В. Плеханов. О религии и церкви. М., 1957. С. 138). Возражая ему, чл.-кор. АН СССР А. Спиркин пишет: "Это "очень просто" не так уж на самом деле просто. Питекантроп был куда более невежественным, чем кроманьонец (не говоря уж о современном попе), однако он не был фетишистом" (А. Спиркин. Происхождение сознания. М., 1960. С. 266).

/7/. "Производство непосредственных материальных средств жизни, вместе с этим ступень экономического развития народа или эпохи образуют основу, из которой (Разрядка моя.- А. М.) развиваются... религиозные представления" (Ф. Энгельс. Речь на могиле К. Маркса). "Над... объективной системой материальных отношений (экономическим базисом) надстраиваются определяемые ею вторичные и производные системы человеческих отношений, взглядов и представлений, к числу которых принадлежит и религия" (Д. М. Угринович. Введение в теоретическое религиоведение. М., 1973. С. 34).

/8/. См. например: К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма. М., 1953. С. 427.

/9/. Е. Трубецкой. К характеристике учения Маркса и Энгельса о значении идей в истории. - В кн.: Проблемы идеализма. М., 1903. С. 71.

/10/. С. Булгаков. Два Града. Т. 2. С. 25.

/11/. Там же. С. 24.

/12/. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма. М., 1947. С. 315-316.

/13/. Chr. Dawson. Progress and Religion. New York, 1960. P. 60.

/14/. М. Вебер. Протестантская этика (русск. перевод в сб.: Макс Вебер и методология истории. М.: ИНИОН, 1985. В. 1-2; Изложение и разбор идей М. Вебера см. в кн.: А. И. Неусыхин. Проблемы европейского феодализма. М., 1974 С. 422-464.

/15/. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 1. С. 415.

/16/. A. Toynbee. - In: J. Cogley. Religion in a Secular Age. P. V-VI.

/17/. См.: K. Rahner, H. Vorgrimler. Petit dictionnaire de theologie catholique. Paris, 1970. P. 408.

В одном из рассказов польского фантаста Станислава Лема описан опыт ученого, который поместил изолированные мозги в особые ящички и подсоединил их к устройствам, создающим полную иллюзию реальности. Показывая свою установку гостю, ученый говорит: "Это их судьба, их мир, их бытие - все, что они могут достигнуть и познать. Там находятся специальные ленты с записанными на них электрическими импульсами; они соответствуют тем ста или двумстам миллиардам явлений, с какими может столкнуться человек в наиболее богатой впечатлениями жизни. Если б вы подняли крышку барабана, то увидели бы только блестящие ленты, покрытые белыми зигзагами, словно натеками плесени на целлулоиде, но это - знойные ночи юга и рокот волн, это тела зверей и грохот пальбы, это похороны и пьянки, вкус яблок и груш, снежные метели, вечера, проведенные в семейном кругу у пылающего камина, и крики на палубе тонущего корабля, и горные вершины, и кладбища, и бредовые галлюцинации - там весь мир!"

В этом рассказе речь идет не просто о безудержном полете фантазии, но дана своего рода модель нашего познания. Вопрос, поставленный в нем Лемом, центральный в гносеологии. Как мы можем получать достоверное знание действительности, лежащей вне нас?

Мало того, что органы чувств слишком часто обманывают нас и данные их полны иллюзорности. (Нам, например, кажется, что Солнце вращается вокруг Земли, что камень или рука - нечто сплошное, что на экране происходит не смена кадров, а настоящее движение фигур и т.д.) Трудно вообще доказать, что это дерево или этот дом существуют независимо от меня именно такими, как я их воспринимаю. Сейчас они мне кажутся такими, а как бы они выглядели, если б устройство моих органов чувств было иным? Ведь известно, в частности, что насекомые видят мир иначе, чем мы, и, следовательно, он представляется им иным.