Истинный сын Сатаны - Страница 3

— Если с нашим самолетом что-нибудь случится и придется его облегчать, — медленно произнес Борис, — надо будет первым делом выкинуть за борт эту наглую девицу!

Я выглянул из окна отеля на четырнадцатом этаже и увидел, как Парк-Лейн внизу постепенно заполняется машинами — начинался вечерний час пик. «Наконец-то все кончилось, — устало подумал я. — Перелететь с Борисом Сливкой через Атлантику — все равно что месяц просидеть в клетке с тиграми, нет, пожалуй, даже хуже». К счастью, когда мы выехали из Лос-Анджелеса, Борис был пьян до потери пульса и завалился спать еще до того, как самолет взлетел. Он проснулся через час и сразу же решил, что, подобно героям из рассказов Эдгара Аллана По, заживо погребен в летящем гробу. Меня до сих пор трясло при воспоминании, что, когда мы приземлились в лондонском аэропорту, Борис напрочь отказался покинуть самолет, пока не надует свой спасательный жилет.

Я услышал легкий стон, и сразу через несколько секунд из ванной вышел Борис. Он обернул свое тощее тело банным полотенцем, отчего стал разительно похож на римлянина. На лице Бориса застыло страдальческое выражение, такое, какое, наверное, было у Святого Бернара, когда тот, пройдя двенадцать миль навстречу снежной буре, обнаружил, что в его фляге нет ни капли коньяка.

— Я умираю от жажды, товарищ! — Борис упал в ближайшее кресло и плотно закрыл глаза. — Где мы? Я не хочу умереть, не зная, где меня похоронят.

— Мы в Лондоне, в Англии, — раздраженно бросил я. — И скажи спасибо мне, что мы вообще сюда попали. Когда мы пролетали над Атлантикой, командир самолета уже собирался выкинуть тебя в грузовой люк, только я уговорил его не делать этого.

— Зря, это было бы актом милосердия с его стороны. — Он снова застонал. — Дай мне выпить.

— Сам возьми, — прорычал я. — Вызови прислугу и закажи.

Борис откинул назад голову и что было мочи завопил:

— Прислуга!

Меня все еще переполняло чувство жалости к самому себе. В эту минуту в дверь постучали.

— Ну и чудеса! — прошептал Борис. — Как это они догадались, что я хочу выпить?

Дверь широко распахнулась, и в нее решительным шагом вошла Аманта. На ней был топ из тонкой ткани абрикосового цвета, сквозь который просвечивала ее розовая грудь, и черные слаксы, плотно облегавшие ее тело, отчего внизу живота образовалась дразнящая воображение буква «V». Я не мог отвести от нее глаз, но когда Аманта повернулась, я увидел, что ее ягодицы, туго обтянутые тканью, представляют собой еще более пикантное зрелище, и прямо-таки задохнулся от восхищения.

— Ну, — заявила она самодовольным тоном, — я обо всем договорилась и пришла сказать, что у вас осталось десять минут на сборы.

— А где же мой мартини с водкой? — воскликнул Борис.

Аманта взглянула на него и с отвращением отвернулась.

— Он что, воображает себя Юлием Цезарем?

— Кто его знает? — пожал я плечами. — Он принял тебя за официантку, уж это я знаю точно.

— Я позвонила Труди Ламберт и договорилась. — В голосе Аманты звучало неприкрытое самодовольство. — Она пригласила нас троих погостить недельку в ее доме и очень хочет, чтобы мы приехали поскорее, потому что у нее сегодня вечеринка.

— Которая превратится в мои поминки, — мрачно пошутил Борис, — потому что, добравшись до дома Труди, я тут же умру от усталости.

— Слова, слова! — фыркнула Аманта. — Отсюда до дома Труди чуть больше сорока миль, а машина, которую я взяла напрокат, прибудет через двадцать пять минут.

— Но к чему такая спешка? — спросил я. — Неужели нельзя было подождать до завтрашнего утра? Перелет через Атлантику нас так вымотал, что нам хочется только одного — завалиться спать, а не веселиться на вечеринке.

— Вы что, забыли, что в нашем распоряжении всего семь дней и что к концу срока у нас должна быть подпись Труди на контракте? — Серые глаза Аманты враждебно сверкнули. — Так что мы не можем терять ни минуты, Бейкер!

— Ты, наверное, и любовью занимаешься, предварительно заведя будильник! — выпалил я.

— И мужчина, попавший в ее объятия, ждет его звонка как спасения! — радостно завопил Борис.

— У вас осталось ровно восемь минут на сборы, — ледяным тоном отчеканила Аманта. — И если твой друг думает, что он может появиться у Труди в таком затрапезном виде, то он очень и очень заблуждается. Надень приличный костюм, Сливка, и приведи себя в порядок. Я буду ждать вас в холле.

С чувством глубокой безысходности я смотрел, как движутся под тканью брюк округлые ягодицы Аманты, и думал о том, что должно же быть у нее слабое место. Нужно только найти у нее ахиллесову пяту, и я это сделаю — даже если на поиски уйдет целый год или все два. Дойдя до двери, она остановилась и обернулась.

— Я чуть было не забыла, — произнесла Аманта небрежным тоном. — Я не могла открыть Труди правду, сказав, что вы работаете в кино, иначе бы она никогда не пригласила нас к себе. Поэтому я придумала вам другую профессию.

— И какую же? Вы, наверное, сказали, что мы выступаем дуэтом — поем модные песенки и танцуем под них? — ехидно спросил Борис. — Или что мы — артисты разговорного жанра?

— Нет, я сказала, что вы — выдающиеся парапсихологи, — спокойно ответила Аманта. — И что вы приехали, чтобы заняться специальными исследованиями в Англии.

— А чем занимаются эти самые парапсихологи, черт бы их побрал? — поинтересовался я.

— Какая тебе разница, — проворчал Борис. — Я и слова-то такого выговорить не могу!

— Парапсихологи — это люди, которые исследуют различные аспекты экстрасенсорного восприятия, — педантичным тоном пояснила Аманта, — такие, как ясновидение, вещие сны, предвидение и телекинез.

— Теле — что? — изумленно переспросил Борис.

— Ну когда на тебя ночью падают всякие вещи, — пояснил я.

— Так что теперь Труди с нетерпением ждем встречи со специалистами в области ее обожаемой парапсихологии, — продолжала Аманта, — и вам уже осталось шесть минут на сборы. Я заплачу за наши номера и буду ждать вас в холле. Расплатитесь со мной потом!

— Не волнуйтесь, — мрачно произнес Борис. — Уж я-то расплачусь с вами сполна, пусть даже на это уйдет весь остаток моей жизни!

Я спустился в холл отеля не раньше чем через полчаса и сделал вид, что не заметил испепеляющего взгляда, которым наградила меня Аманта, с нетерпением ожидавшая нас. Она велела носильщику отнести наши сумки в седан, припаркованный у тротуара, а потом повернулась ко мне.

— Ты заставил меня ждать целых двадцать минут! — выпалила она. — И вот наконец появляешься один, без Сливки. Что с ним случилось, черт возьми?

— Он идет следом, — не сморгнув глазом соврал я и, посмотрев через плечо, добавил: — По крайней мере шел, когда я вышел из лифта.

— Если бы не моя глубокая преданность «Агентству Буканан», я бы немедленно все бросила! — в гневе выкрикнула Аманта.

— И если бы тебе не хотелось стать исполнительным вице-президентом этого агентства, — радостно добавил я.

В эту минуту откуда ни возьмись появился Борис, неся в руках полдюжины бутылок.

— Припасы на дорожку, — объяснил он, хотя и так все было ясно. — Надо быть готовым ко всему. Кто знает, какие опасности подстерегают неосторожного путника на его пути.

— Я бы хотел задать нашему водителю один вопрос, — сказал я. — Ты знаешь, куда надо ехать, Аманта?

— У меня есть карта, а тот парень, который пригнал сюда машину, показал мне на ней, как проехать к острову, — терпеливо пояснила она. — Но за руль я не сяду.

— И я тоже, — быстро вставил Борис. — Я никогда не сажусь за руль, если выпью, а пью я практически бесперебойно.

— Ну а если я буду за рулем, следите, чтобы я не вылетел на встречную полосу, — мрачно пошутил я.

Последующие полчаса показались мне сущим кошмаром; казалось, будто машины надвигались на меня со всех сторон, даже снизу. Наконец мы выехали на шоссе, и ужас, в котором я пребывал все эти полчаса, немного ослабел. Даже Аманта перестала вскрикивать от страха, и в наступившей тишине мы явственно услышали, как Борис на заднем сиденье, глоток за глотком, поглощает наши запасы спиртного.