Истинный мудрец - Страница 14

"Я еще ни на кого не работаю ". Нафтали говорит вот что:

"Я больше не работаю ни на кого в этом мире. Цели этого мира оставлены, цели другого мира еще неясны. Я в переходном состоянии. Здесь ничто не кажется важным. А там еще мои глаза закрыты ".

Он говорит: "Я не служу никаким амбициям этого мира. А другой мир — он еще далек. Я на пути. Я оставил старое и еще не вступил в новое. Я на середине моста. Старый берег навсегда скрылся из вида, а новый берег прячется в тумане. Я еще ни на кого не работаю".

В жизни каждого созерцателя наступает момент, когда мир становится бессмысленным, а Бог еще не исполнился смысла. Это важнейший и самый опасный рубеж: ум хочет отпрянуть назад, там хоть что-то было важно, было какое-то занятие.

Теперь старое занятие ушло, а новое... что-то не похоже, чтобы оно появилось.

Человек оказывается в Лимбе, он повисает посередине. И здесь нужно спокойствие. Бесконечное спокойствие.

Тут-то и может быть полезен мастер: убедить не отшатываться, потому что ум склонен к этому. Будет тысяча искушений к тому, чтобы отступить, ведь какой чепухой вы занимаетесь? Прежнюю жизнь вы оставили, но в ней, по крайней мере, был какой-то смысл. Если не смысл, то какое-то занятие, дело, которое нужно было делать. Вы не чувствовали пустоты. Может быть, это не относилось к вечности и не слишком было осмысленным; может быть, это было преходящим, сиюминутным, мимолетным, — но в этом, по крайней мере, был какой-то смысл, какое-то содержание. Теперь и этого нет. А входа в вечность так нигде и не видно.

Эта брешь совершенно необходима. Пока ум не достигнет состояния, в котором нет мыслей о прошлом, новое прийти не может. Искушение прошлым показывает большую связанность с ним. Когда уходит и это искушение, и вы остаетесь в вакууме, где вы никуда не торопитесь, не спешите, тогда вы позволяете пустоте укорениться. Внезапно входит вечность. Вы стали храмом.

Здесь сидят многие, которые долго медитировали и пришли к такому состоянию. И их ум говорил им: "Вернись домой. Беги от этого человека. Ты ничего не достиг. Напротив, ты многое потерял. Прежнее твое самоотождествление ушло, прежнее твое имя ушло; старого образа нигде больше не найти. А новый — новый еще не пришел. А придет ли когда-нибудь?" Ум испуган, боится. Придет это или нет? Или ты дошел до конца и уперся в тупик?

Это приходит только тогда, когда вы укоренились в вакууме. Целое приходит только тогда, когда вы укоренились в пустоте. Потому что для того, чтобы снизошло новое, нужна абсолютная пустота. Малейшая привязанность, малейшее сожаление о прошлом -преграда.

"Я еще ни на кого не работаю", — в смущении едва смог выговорить он.

Действительно, искренний человек.

Затем он принялся ходить взад и вперед рядом с этим сторожем. Чем он был занят? Должно быть, погрузился в глубокое размышление. Что же случилось?

Этот человек, простой сторож, может, по меньшей мере, сказать, что он на кого-то работает.

Нафтали говорит: "Я, верующий человек, священник, раввин, не мог сказать даже этого. У этого сторожа есть занятие, дело, что-то важное. Может быть, не такое уж важное, но он считает, что делает важное дело. Я, религиозный человек, едва могу сказать, что еще ни на кого не работаю".

Он принялся ходить взад и вперед рядом со сторожем, и так продолжалось долгое время: раздумывая, размышляя, созерцательно вдумываясь. Наконец спросил: "Пойдешь ко мне служить?" "Охотно, — ответил сторож. — А что мне надо будет делать?" "Напоминать мне", — ответил рабби Нафтали.

Напоминать мне, что мир оставлен, а Бог еще не достигнут.

Напоминать мне, что материальное исчезло, а нематериальное еще не материализовалось.

Напоминать мне, что известное потеряло смысл, а неизвестное еще далеко.

Напоминать мне, что я не должен этого забывать. Будить меня снова и снова, чтобы я постоянно помнил об этом, чтобы не засыпал.

Прекрасная история, с большим смыслом; она может стать вашим внутренним достоянием. Пусть она станет им, потому что во многих ситуациях вы нуждаетесь в напоминании. Вы засыпаете снова и снова. Это естественно: сон — путь наименьшего сопротивления.

Спать очень удобно, неудобно просыпаться. А во сне могут быть прекрасные интермедии. Порой в глубоком сне могут сниться прекрасные сновидения, а когда вы просыпаетесь, все исчезает, и приходится встречать обнаженную реальность лицом к лицу. А вы можете творить прекрасные сны.

Это то, что мы делаем в этом мире: создаем прекрасные здания, сон в мраморе. Но все же это сон. Рано или поздно его приходится оставить. Никакое здание не может быть домом. Все здания приходится оставлять, в лучшем случае, это приют для ночлега. Утром нам приходится уходить; так что, не слишком привязывайтесь.

Мир, в лучшем случае, это сарая, дхармашала, место для ночного отдыха. Утром мы уходим. Не цепляйтесь, не привязывайтесь к нему. Не думайте, что сон — это реальность. Пусть снова и снова вам будут напоминать, что это сон.

Все искушают нас думать, что это реальность: когда сон прекрасен, кто хочет думать, что это сон? Конечно, когда сон становится кошмаром, вы начинаете думать, что это, должно быть, сон. Вот почему сильная боль и страдание иногда пробуждают духовность.

Умерла ваша жена, а вы любили, очень любили ее. Теперь вы остались один. Умерла не только ваша любимая, что-то в вас умерло вместе с ней; она была частью вас самих. Ваши существа настолько проникли друг в друга, что один стал частью другого. Теперь она мертва. Это не смерть кого-то снаружи, умерла часть вашего сердца. Стольких биений уже не будет, вы никогда больше не будете таким живым. Может быть, этот шок станет толчком к пробуждению.

Так что, несчастье — не всегда несчастье; иногда оно оказывается даром свыше, великим даром. А то, что вы считаете даром, может оказаться просто наркотиком, может оказаться просто дурманом. Прекрасные сны — это дурман. Они помогают вам спать. Вы называете их транквилизаторами.

Несчастье — не всегда несчастье. Дуккха, страдание, агония может стать дверью к экстазу. С вашего разрешения, я бы сказал так: благословенны те, кто достаточно несчастны, чтобы познать страдания, потому что они могут пробудиться.

Используйте свое страдание, сделайте его силой, ведущей к пробуждению, потому что, когда вам удобно, вы намерены спать дальше. Когда вам неудобно, больше возможностей к пробуждению.

Постоянно помните, что мир, в котором вы находитесь — нечто мгновенное. Это капелька росы на кончике травинки. В любой момент: дуновение ветерка, — и капля падает и исчезает навсегда. Мир -это капля росы на кончике травинки. Так говорит Махавира: "Капля росы на кончике травинки". В любой момент... она уже падает, вы уже умираете. Это не то, что случится когда-то, в будущем: придет день, и вы умрете. Не пытайтесь себя обмануть. Вы умираете со дня появление на свет. Первое дыхание уже окружено смертью. Вы умираете постоянно. На то, чтобы умереть полностью, понадобится семьдесят, восемьдесят, сто лет, но умираете вы каждое мгновение.

Несколько дней назад мне пришлось говорить со святой женщиной, Сахайо. Она сказала: "Джагат тарайя бхор ки", — мир подобен последней утренней звезде. Смотрите, не отрываясь. Мгновением раньше она была еще здесь, а в следующее мгновенье ее уже нет. Последняя утренняя звезда исчезает... исчезает... исчезла.

Помните, что мир — это сон. Что такое сон? Сон — это то, что есть, но что не остается навсегда. Сон — это то, чего не было раньше и не будет впредь. Между двумя несуществованиями — доля мгновения, кажущаяся реальной. "Существование между двумя несуществованиями" — вот определение сна.

А что же такое реальность? Существование, существование, существование. Настоящее, прошедшее, будущее -существование.

Как существование может быть между двумя несуществованиями? Невозможно. Вы в заблуждении. Вы, наверное, спроецировали это; это, должно быть, проекция, исполнение желаний. Этого нет, экран пуст. Весь фильм в вас самом, проектор спрятан за вашим сознанием, и проекция продолжается. Вы живете во снах, а для снов нужен сон. Вот почему говорю вам: "Вы крепко спите; я слышу, как вы похрапываете".