И.С.Т. (СИ) - Страница 23

— Она обоснована. Как насчет того, чтобы разбрестись по постелькам? Тебе сон необходим.

Рома пожал плечами, вставая.

— Спасибо вам за компанию. И объяснение.

— На самом деле со всем этим лучше всего справился бы Ге… ректор. Он у нас оракул. Думаю, вы смогли бы друг друга понять, — Деймос допил чай и поднялся следом. — Тебя проводить?

— Спасибо, но я сам, — Рома покачал головой, коротко попрощался, буркнув что-то на тему странных учителей и объяснений, и неторопливо вышел вслед за Деймом. Коротко кивнул и направился в сторону общежитий. Оставшийся один Деймос поежился под порывом ветра и, привычно отбросив все рабочие мысли, пошел к себе. Завтра будет новый день. И вряд ли он будет легче уходящего.

====== 6. ======

Спать было стремно. Для начала Чед пытался как можно дольше не появляться в комнате. Он сидел в кафе, заливаясь кофе и изучая модули, высшую математику, социологию и что-то там еще, пока его окончательно не вырубало часам к трем ночи. Тогда он собирал книги и тащился в комнату, где снова не спал… Тимур.

Чем-то этот сын степей напоминал Лемешева. Скуластый, темноволосый. Только кожа его была не светлой, а золотистой, ближе к золоту шафрана. И глаза были янтарно-карими.

Тимур Тагирович Ширинский был земляком… почти земляком Симы и вот уже третий год обретался в Швейцарии, постигая азы будущей специальности. Забавно, но в отличие от остального населения Института, Тимур мужественно держал себя в руках. Шептались, что на третьем курсе многие парни становились «парами» чем значительно упрощали себе воздержание и отсутствие женского внимания и ласки.

Тимур был красив, отлично сложен, и никто из старших курсов не мог похвастаться вниманием с его стороны. Поговаривали даже, что одно время к нему подкатывал красавчик Казанова, парень офигенно замороченный и обладавший бешеной харизмой. Но татарин свалил от него, гордо вздернув породистый тонкий нос.

Почему при таких раскладах Чед Шеннон не желает оставаться в собственной комнате? Потому что вот уже четвертый день как у Тимура тупо «едет крыша». Это, конечно, слова Симы. Да и Ромка сказал так же. «Едет крыша» — значит наметился какой-то психический разлад.

Тимур может часами сидеть на своей постели, скрестив ноги, и наблюдать за тем, как Чед читает. Смотреть и не мигать. Не шевелиться, не ерзать, почти что не дышать. Даже в туалет выйти он как-то не порывается. В общем, как-то странно все это. Очень странно. И на расспросы не отвечает. Улыбается только своими «блядскими» губами. Что это значит Чеду тоже очень доходчиво объяснили Сима с Романом. Кто-то из парней добавил еще «рабочий» рот. Что это значит ему объяснял уже Женя, а потом к объяснению подключился еще и Казимир.

Уяснил и смутился. Потому что таких слов применительно к парню он никогда не слышал.

Он даже рискнул подойти с расспросами к Лемешеву. Александр выслушал его, улыбнулся. И заверил, что это нормально. Третий курс сейчас проходит дисциплину «Метатренинг», которая влияет на сознание студентов так же жестко как и текстовые модули первого курса. То есть глючить будет страшно. Возможны неконтролируемые всплески эмоций. Но и это нормально. В Институте еще никто от пар и их последствий не умирал.

Выслушав короткий пересказ ответа Лемешева, Сима сказал что все бывает впервые. И кто даст гарантии что Чед Шеннон не станет первым?

И вот теперь Чед не желает топать к себе. Вчера он ночевал у Ромы. Но стеснять коллегу было как-то неприятно. К тому же он помнил как радовался Силиверстов тому факту, что будет жить один.

Это просто какая-то «Миссия невыполнима». Невозможно держать глаза открытыми, невозможно понимать написанное в книге. Невозможно отдохнуть по-человечески. Безумие. Как же хочется домой!..

Однажды, когда он так же навел резкость и попытался увидеть к книге текст, а не скачущие ленточки, чья-то крепкая рука за шкирку выдернула его из-за стола. Его перекинули через плечо, отчего резинка спортивных штанов с талии переместилась на задницу, весело демонстрируя ночным коридорам мягкий трикотаж плавок и лейбовую надпись «Кельвин Кляйн».

Это вранье, что татары мелкие. Вранье, что слабые. И вранье, что британцы способны драться, как берсерки. Особенно если толком не спали уже неделю. Вранье, что можно сопротивляться и брыкаться вот в такой позе, болтаясь через плечо точно куль с картошкой, жопой кверху. В таком положении можно только блевать: укачивает сильно.

Его сгрузили на постель, пахнущую корицей и отчего-то лимонником. Его раздели до трусов, обернули в одеяло и, обняв, приперли к стенке. Молча. Без единого слова. И понимай как знаешь. Особо утром, когда кроме него самого в комнате никого не оказалось.

…Круги под глазами господина Шеннона были черными. Сами глаза были пьяными и заспанными. Рядом с господином Шенноном стоял термос с кофе, который теперь стал его неразлучным спутником.

— Чееед, — Сима обнял британца за шею, заглядывая в покрасневшие от недосыпа глазищи. — Чувак, что с тобой? Ты меня пугаешь!

Тот попытался изобразить улыбку. И не преуспел. Устало зажмурился, душераздирающе зевнул и, сложив руки не столе, уткнулся в них лицом.

— Бедолага, — сочувственно промычал Бехерович, падая за стол рядом с ним. — Вон и Ромка тоже заспанный. Один я такой красавчик, как на курорт приехал… Сышь, Ром, а с тобой-то чего?

— Ничего, — буркнул тот, находясь явно не в духе. Хотя в последнее время у него настроение редко поднималась выше отметки «где-то около плинтуса», пусть временами и были времена «просветления». — Голова раскалывается, спасибо, что не тошнит. Жду не дождусь, когда очередной прием к местному эскулапу состоится, тот обещал какие-то таблетки дать.

— Блин, ну что с вами творится, а? — отчаянно возвел очи горе Сима. — Оба как зомби. Месяц еле прошел, а вы… Ни поговорить нормально, ни побеситься. Все ботанят. Казимир вон с первого раза не сдал модуль, ходил такой смурной, будто у него любимого хомячка на глазах распяли. Пипееец…

— Пить нельзя, спать с девушками нельзя, тесты каждую неделю, а я вообще за второй курс отдуваюсь. И ни тебе поддержки, ни опоры. И мороженое здесь не такое. И вообще… Чего это ты такой довольный, Серафим? — Рома уставился на него нарочито подозрительным взглядом. То ли боль немного отпустила, то ли природа и характер начали брать свое.

— Да я эти тесты с первого раза запоминаю, мне и учить их почти не надо. Прочитал, запомнил, сдал и все. Я все повторить могу. Хоть подряд, хоть вразброс, хоть задом наперед! — фыркнул Сима, пропустив мимо ушей в общем-то уже привычное «Серафим».

— Счастливый… — пробурчал Чед. — А я спать хочу, помираю просто. Сосед достал просто. Проходу не дает.

— А с этого места поподробней, — Рома подался вперед. Тимура он знал не так, чтобы хорошо, но основательный татарин ему нравился. И как он мог достать их «лорда» — трудно себе представлял.

— Я к Лемешеву подходил неделю назад. Тот сказал что все…

— Да, ты говорил, — перебил его Сима, который историю беседы с Лемешевым знал.

— Ну вот, тогда Тимур просто наблюдал за мной, а сегодня забрал из библиотеки, раздел, завернул в одеяло и спал со мной, будто я плюшевый Тедди-мишка.

— Хосспади, и ты из-за этого дергаться начал? Да я сейчас убил бы за то, чтобы меня кто-нибудь обнимал, пока я сплю, — фыркнул Рома. — Переживать будешь, когда он решит тебя догола раздеть. И потом… может, Тимурчику просто надоело, что ты от него шарахаешься. Вот и решил проблему радикальным способом. Показал тебе, что опасаться не стоит, и ты для него — мишка Тедди.

— А то, что в задницу мишки-Тедди может упираться пожарный гидрант, этот факт никого тут не смущает?! — заорал Чед и замер. В процессе речи он подорвался на ноги и теперь все в столовке глазели на него. Включая Тимура.

— Эк тебя пробило, — с задумчивым видом протянул Рома и дернул рукав Чеда вниз, заставляя сесть. — Я уж думал, что ты до конца останешься этакой ледяной глыбой. — А потом вдруг лукаво улыбнулся. — Сам говорил — у третьекурсников сейчас у всех «крышу» рвет. Потерпеть нужно. Или думаешь один такой? — он выразительно покосился в сторону пятого столика у окна, за которым, откровенно забив на все происходящее, сидела парочка парней, вцепившись в руки друг друга с такой силой, что побелевшие костяшки пальцев можно было разглядеть даже с места Ромы. — Но, если тебя он так пугает — скажи Лемешеву или коменданту, пусть вас расселят.