И.С.Т. (СИ) - Страница 143

— Пиздец, Ромка… — судорожно выдохнул Сима. — Это просто какой-то эпический пиздец… потому что я тоже тебя люблю, но нихера с собой поделать не могу. В этом ты прав. Ломать себя через коленку у меня не получается. А принимать все как должное я не… было б лучше, если б ты влюбился в кого другого без памяти. Кто-то другой тебе так нервы не мотал бы.

— Я не знаю, как это называется. Любовь или нет, — Рома взлохматил его волосы, чувствуя себя уже намного спокойней. — Просто давай договоримся. Никакого принуждения. Ни к чему и никогда. И это не то, что ты можешь контролировать, и вины твоей в этом нет.

Сима кивнул. Но не сделал ни единой попытки подняться или отстраниться. Просто сидел. Просто глубоко дышал, ощущая на кончике языка его вкус.

— Ты б шел ко всем, а? Завтра все разъезжаются. Ты парням нравишься. И ладить с ними у тебя получается лучше, чем у меня.

— Фигня все. Просто мы на них все это проецируем. И ты нравишься не меньше. А я успокоюсь. В Амстердам на каникулах сгоняю и успокоюсь. Ну, пошли?

— Я лучше тут посижу, — мотнул кудряшками из стороны в сторону Сима. — Никому лишний раз светить кислой миной не буду. Правда, Ром. Иди.

— Ну, в кого ты у меня такой… — почти простонал Рома и уткнулся лбом в его плечо. — Не хочу без тебя никуда идти. Все хорошо, Серафим. Все хо-ро-шо.

— Если разобраться, то я сейчас веду себя как законченный эгоист, который манипулирует тобой и твоим вниманием, — очень тихо произнес Сима. — Я вынуждаю тебя сидеть здесь со мной и подтирать мне сопли. Нянчиться со мной, потому что сорвался в безобразную истерику, как глупая ванильная дура в состоянии ПМС. Мне стыдно за это. Но не за то, что я послал Ваньку. У каждого из нас свои проблемы и тараканы. И со своими я должен разобраться сам. В том числе и с этими слоноподобными монстрами в моей голове… Я выкарабкаюсь, Ромка. Не думай, что я снова закатываю концерт или пытаюсь тебя оттолкнуть. Я выкарабкаюсь.

— У каждого свои «тараканы», да? — криво усмехнулся Рома, принимаясь невесомо играть с кудряшками. — Ты нянчился со мной, когда я овощем лежал, вытягивал и заботился, как мог. Сим, кто, если не я, будет подтирать тебе сопли? Ты другой, тебе тяжело принять все это, думаешь, я не понимаю? Иди сюда, придурок… — в конце концов, вздохнул, переполз за спину и обнял, прижимаясь грудью к спине. Как когда-то, кажется, уже так давно. — Вот так. Думаешь, я соглашусь променять такие обнимашки на секс, будь он тысячу раз фантастическим? Я просто не хочу терять тебя. Или чтобы это было только потому, что парность дара требует.

В комнате темно. За окном — снова падает снег. Но не так, как всего пару дней назад, когда метель буквально заметала старый замок. И даже не важно, в чьей комнате они оказались. Просто здесь и сейчас, в темноте, освещенной только белесой лунной дорожкой, искристой от снега по ту сторону стекла, боль глубоко внутри притуплялась. И бог его знает, хорошо это или плохо.

Сима вздохнул. Всего пара дней, и он будет греться на солнце на пляже у моря. Пара дней. Но будет ли ему так хорошо как сейчас? Хорошо, несмотря на то, что все равно больно. Хотя может, так оно будет лучше?

Рома, не дождавшись ответа, только хмыкнул и зарылся лицом в волосы на макушке. Пережить. И все само пройдет. Просто… просто чужой пример заразителен, но когда у него было, как у людей? Наверное, так действительно будет лучше. А он… перебесится. Сгоняет к парням в Голландию, перепихнется с Анжем, а, может, и не только. И все уйдет, как страшный сон. Они только на первом курсе, а жизнь долгая.

— Я буду скучать по тебе, мой Серафим. — Короткий выдох. Еще более короткий поцелуй в плечо, и вот за спиной уже больше никого нет. Только тающий шепот: — Ты только возвращайся…

====== Эпилог ======

Эпилог

Новогодние и рождественские праздники уже прошли, но Замок все еще сиял иллюминацией. Словно радовался скорому возвращению хозяина. За время каникул его подремонтировали, подкрасили, в аудитории завезли новую мебель, а холодильники пополнили запасом сладостей. Пик метатренинга и сумасшествия прошел, второй семестр должен был быть гораздо более скучным, но Дейму в это не верилось совсем. Подумать только — они снова будут вместе. Все здесь. И даже Натану место нашлось, как автору учебников. Малышей ему не доверят, но ребят постарше — вполне. А через двое суток замок снова наполнится смехом и суетой.

— Готов? — Александр привычно обнял его за талию и прижался губами к светлой полоске кожи, обнажившейся из-под шарфа-арафатки. Северные страны, зима и снег довольно быстро заставляли золотистую кожу грека выцветать. — Возвращается бесподобный третий курс, безбашенные второгодки и потерявшие стыд первоклашки. И все эти прекрасные дети снова станут строить тебе глазки.

— Ты, наверное, забыл, но по любви студентов ты на втором месте после Деймоса, — усмехнулся Гейр, кончиками пальцев проводя по гладкой коже дивана в кабинете. Больше всего ледяного норга радовало, что в его кабинете совершенно не пахло Ллойдом. — Но боюсь, что на пьедестале тебя потеснит Натан…

— Можно подумать, в филиале никого больше нет, — фыркнул Дейм и покосился на Натана, с любопытством изучающего обстановку и явно их не слушавшего. К его присутствию он привык сразу, но в высоком молодом мужчине в очках с золотистой оправой и волной светло-русых волос, наконец-то приведенных в порядок, Натана начал узнавать не сразу. — Тимур многим открыл глаза на Арестова, например. Да и любимчик Саши Генри Гилрой — тоже не всех оставил равнодушным.

— Генри не наш штатный корректор, — пожал плечами Лемешев. — Да и вряд ли Синеглазый променяет свою драйвовую работу зубастого следака на нашу милую тихую гавань.

— Угу, очень милую и очень тихую, — фыркнул Викинг, со вздохом удовлетворения опускаясь в нежно любимое кресло, за долгие годы отполированное его задницей до масляного блеска. — Боги, если б мне кто-то когда-то сказал, что я поседею на должности няньки, я бы расхохотался этому человеку в лицо.

— И это говорит оракул, — ядовито заметил Александр.

— Сапожник — всегда без сапог. Не это ли ты говорил всегда, Саша? — Натан отошел от стеклянного шкафа с самыми выдающимися изобретениями студентов и опустился на подлокотник кресла Гейра. Отдохнувший, расслабленный — он снова приобрел былую плавность и четкость движений и тонкую, еле различимую улыбку. Дейм, все это время наблюдавший за ним, только удовлетворенно вздохнул. Следствие и суд весьма потрепали им всем нервы. Вопреки обещаниям, и Натана, и Гейра посадили вовсе не под мягкий и домашний арест, а в технологический изолятор, выводя многочасовыми допросами. Прежде, чем предъявить серьезные обвинения одному из своих членов, Совет хотел удостовериться, что тот действительно виновен. Сам суд был коротким, но на удивление милосердным. Ллойд, который, находясь под воздействием корректоров, сам привел следователей к Егорову, на суде молил о том, чтобы их не разлучали. И его желание удовлетворили. Его лишили дара, исключили из сообщества, но позволили жить вместе с его обожаемым доктором, ограничив возможность передвижения маленьким городком у подножия Альп. Натана оправдали, Гейру «погрозили пальчиком», но вернули должность. Все закончилось даже лучше, чем они предполагали. Натан с Гейром успели даже отдохнуть.

Гейр взял Натана за руку и переплел их пальцы. Естественный жест. Очень мягкий. И вряд ли Линдстрем отдавал себе отчет в том, что делает. Просто Натан был рядом. Просто оракулу было хорошо.

— Детки-конфетки на подходе… — почти пропел Лемешев. — Но подожди, кто это у нас запал на Генри? Блин, это не ревность, Дейм. Просто это ж Гилрой. Гребанный лорд. А у нас тут дети. Трепетные чувства. Разбитые сердца.

— Для разбитых сердец он пробыл здесь не так долго, — Дейм нахмурился. — Меня волнуют другие. Гейр, ты собираешься работать с Ромой? Потому что если нет, я буду настаивать на его переводе.

— Буду, — кивнул Линдстрем. — Но боюсь, что без корректора мне не обойтись. Все-таки его дар из той категории, когда любой чих может перепутать вероятности. Слишком много сил. Слишком изломан их обладатель.