И.С.Т. (СИ) - Страница 133

В дверь Саша стучал раскрытой ладонью, молясь про себя, чтоб в блоке первогодок все было нормально.

Генри открыл пусть и не сразу, но уже полностью собранным и одетым. Кинул на Сашу быстрый взгляд и вышел, таща его за собой.

— Пойдем. Нам нужно торопиться. Надеюсь, ты знаешь, где живут первоклашки. С чем пришел ты?

Лемешев с чувством выругался. По-русски.

— Со мной связался Гейр. Он отбил нападение на Натана. И предупредил, что могут полезть к Силиверстову. Если бы были свободны Деймос и Арестов, я бы пошел к ним, а потом к первогодкам, — без обиняков заявил он. — Это Егоров. У меня не так много сил, но я способен выставить блоки и щиты.

— Егоров там, как слон в посудной лавке, — Генри ожег его взглядом. — И у него сил гораздо больше, чем мы рассчитывали. Если он утянет Романа на Темный планар… даже Эрих не сможет предсказать, что тогда будет.

— Он не утянет Романа, — бросил Александр, вытягивая его в холодный переход и ведя к студенческим корпусам. —  Я не позволю. Никто из нас не позволит.

— Дело не только в Романе, — Генри поморщился, а потом, перед дверью в блок вдруг остановился, жестко глядя в глаза. — А теперь послушай меня, Саша. Нам придется дать утянуть его. По крайней мере, чтобы Егоров думал, что у него получилось. Силиверстов остался нашей единственной ниточкой. Если мы не вытянем Егорова с Темного планара, то закрыть его не сможем, и он будет только разрастаться. Поэтому ты не будешь мешать нам делать нашу работу. Ты меня понял, Саша? Я знаю, как ты относишься к студентам, но сейчас на карте гораздо больше.

Лемешев зажмурился, запрокинув голову, и как-то совсем уж пугающе-утробно зарычал, точно не человеческое у него было горло, а какое-то звериное.

— Это предательство мальчишек, Генри! Это то, что сделали с моей группой! Ты требуешь от меня предать пацанов, которые мне доверились… это не чистоплюйство, Синеглазый. Этим ты и меня убиваешь тоже. Черррррт… — он с силой саданул кулаком в стену. На штукатурке остались трещины и следы крови. Боль болью перекрыть не вышло. — Хорошо. Делай свое дело.

— Вас разбили потому, что понадобился один из вас, — Генри сузил глаза, и вокруг, казалось, потемнело, а стены дрогнули, сжимаясь. — Здесь на кону больше, чем ты можешь себе представить. И сейчас ты пойдешь со мной. И будешь следить за тем, чтобы никто, ни одна душа не помешала. Я даю тебе карт-бланш, Саша, на воздействие любого уровня против того, кто будет делать попытки. В реальности или на планаре — не имеет значения. Ты меня понял?

— Хорошо, — очень тихо, горько и мрачно. — Хорошо, Генри Гилрой. — Эмоции точно стерли с лица Лемешева. Осталось лишь спокойствие и пугающая уверенность.

— Прибить меня ты всегда успеешь, — криво усмехнулся тот и отступил, кивая на дверь. — Открыть лучше тебе. Пугать парней заранее мной не стоит.

Александр открыл дверь без стука. И в комнату, занятую Ромкой, тоже зашел без стука. Собственно, оказалось, что это будет совершенно лишним. Потому что с другой стороны дверь на себя рванул Тимур. Бледный настолько, что золотистая от природы кожа казалась серой.

На разворошенной постели крепко обнимал бессознательного Ромку Сима. Одеты были оба. До интима так и не дошло. Значит, связь все еще по бОльшей части односторонняя. Жаль.

— Александр… хвала Аллаху, — выдохнул Ширинский, пропуская его в комнату.

— Сима, он давно в таком состоянии? — Саша вошел и шагнул в сторону, впуская Гилроя.

— Я минут десять разбудить его не могу, — бросил Бехерович, не оставляя попыток дозваться своего оракула. — Я проснулся от того, что почувствовал как его тянет и… — тут он заметил Генри и взгляд его стал совершенно дурным. — А этот что тут делает?!

В ответ Генри только бровь вскинул, подошел и присел с другой стороны.

— Боюсь, разбудить его у вас не получится. Но вы сможете его удержать. Как вы оказались здесь? — взяв Рому за руку, Гилрой вскинул взгляд на Тимура.

— Живу в соседней комнате, — пожал плечами татарин. — Сима, когда не сумел разбудить его, сначала ко мне рванул. Особенно когда его вышвырнуло с планара, несмотря на то, что он туда проломился.

Генри выдохнул, закрыв глаза.

— Так… На планары ни ногой. Саша… Нужен энергетический щит. Непроницаемый для энергий. У тебя хватит сил его удержать?

— Хватит. У меня ведь теперь карт-бланш, — прищурился Лемешев. Официальное разрешение на воздействие в критической ситуации — это много. Это очень много. Особенно если учесть что это фактически развязывало ему руки.

— Э-э… шо за хрень? — Сима не просто психовал. Это было заметно по тому, до какой степени он издергался. И по тому, что в присутствии чужака заговорил по-русски. И только неистребимое украинское «шоканье» отличало его от Александра.

— Сейчас мы с мистером Гилроем займемся нашими прямыми обязанностями. И я очень попрошу тебя, Сима, не лезть. От этого будет зависеть очень многое. Может быть, даже жизнь Ромы. Так что просто посиди. И подержи Рому за руку. Ты ведь его якорь.

— Нет. Я только запечатлен на нем, — чуть не плача, выдохнул Бехерович, вцепляясь в безвольную Ромкину ладонь обеими руками.

— Я знаю, Симеон. Потому и не прогоняю. Но прошу ничего не предпринимать. И ни при каких обстоятельствах не лезть на планар. Даже за Ромой. Иначе я буду вынужден отвлекаться и больно бить по носу. Я этого не люблю… Тимур. — Ширинский подошел ближе. — Это касается всех. В особенности третий курс. Группу Михновского я вообще не должен ни слышать, ни видеть, ни даже чувствовать. Это понятно?

— Понятно, Александр Владимирович, — обозначил уголками губ улыбку татарин.

— Отлично. Можете идти, господин Ширинский, — кивнул Лемешев. Стоило двери за спиной Тима закрыться, как стены комнаты дрогнули, точно расслаиваясь. Каждая новая стена преломляла свет точно сквозь призму, образовывая комнату внутри еще одной комнаты, внутри третьей комнаты, накладываясь одна на другую и так до бесконечности. И снова ни звука, ни сопротивления воздуха. Ничего. Внутри искаженного пространства законы физики точно «сломались», подчиняясь властному приказу человека.

Впрочем, сам человек тоже менялся, превращаясь в нечто утонченно-демоническое, весьма отдаленно напоминающее Александра Лемешева.

«Я готов, Синеглазый».

Гилрой оскалился, прикрыл глаза и по комнате словно сквозняк пронесся, тронув лицо и волосы бесплотным зовом: «Мааарек».

Планар словно кипел, и на фоне черных завихрений, выбрасываемых дырой Темного планара, расплывшегося еще больше, искорка тонущего юного оракула казалась хоть и яркой, но крохотной. Пойманная в сети нитей чужого воздействия, она словно металась среди свернувшихся клубком линий вероятностей, дергаясь то в одну, то в другую сторону. Но ее держали, не давая пропасть окончательно. Сил у такого же юного оператора было много, но опыта — совсем чуть, а собственная воля Романа — подавлена. Не трогая, не касаясь линии жизни, Генри скользнул вдоль черных сетей, держащих Силиверстова и тянущих, медленно, но неумолимо тянущих его к проходу на Темный планар. Несколько мгновений он двигался, прослеживая нити, а потом со стороны Темного планара к Роману рванулись щупальца, словно состоящие из сгустков мрака. Опутали, вытягивая энергию, раскрывая, раздирая сознание. Он задергался, силясь выбраться, а по планарам раскатился оглушающий зов — мольба о помощи.

Рывок был… мощным. Словно десяток рук одновременно, в идеальной синхронности потянули измученного малыша-оракула прочь. Сильно, слитно, неумолимо. А это в реальности запаниковавший Сима застыл, а потом, точно окончательно на что-то там решившись, наклонился к Ромке и с силой вжался губами в его губы. Да, маленький, время решать и делать выбор.

Снова рывок. Они были на самом краю изувеченной грани. Все пятеро. Включая Тимура. Похоже, господин Ширинский научился понимать приказы и распоряжения так, как сам считает необходимым. Хороший парень. Перспективный.

Ярко-синяя искорка Генри метнулась глубже, затрепетала далеко впереди Ромки. Не помогая выпутаться. Впрочем, и не мешая тоже. Ну и то ладно. Хоть и страшно. До одури. Симе тоже было страшно. Почти до обморока страшно, особо если чувствовать, как быстро слабеет Силиверстов. Собственным телом чувствовать.