Испытание Шанур - Страница 12

Когда их повели куда-то далеко вниз, Пианфар сняла оружие с предохранителя. Казалось, мир перестал существовать, остались одни кифы, которые окружали их повсюду, стояли рядом, маячили в отдалении, что-то бормотали и пялились. «Кк-кк-кк», — раздавалось отовсюду. Кифы издевались над ними, высмеивали их.

Да, это была территория кифов. Их было в тысячи раз больше, чем хейни. Если дело дойдет до стрельбы — да помогут хейни их боги. Больше некому.

И если их заставят войти в один из кораблей, придётся подчиниться.

Идущий впереди киф прокладывал дорогу в толпе, словно среди густой травы. Наконец он показал на узкий коридор, похожий на тёмную дыру, из которой доносился густой запах кифов и вонь какого-то напитка.

«Кокитикк» — было написано над дверью, ведущей в этот коридор. «Вход запрещен» — ниже на языке махен. «Вход только для кифов».

О боги, туристы сюда явно не сунутся.

— Зал заседаний, — сказал Джик.

Когда они вошли, кифы, сидящие за столами, зашумели, задвигались. Хейни услышали звон стекла и почувствовали запах спирта. И крови.

— Да помогут нам боги, — прошептала Герен. — Пьяные кифы. Хуже некуда.

Пианфар, держа винтовку наготове, вышла вперёд и встала рядом с Джиком. Риф Эхран тоже. Повсюду стояли кресла, похожие на то, в котором сидел Сик-куккут, лампы испускали тусклый оранжевый свет, а из чаш поднимался едкий дым, от которого у хейни защипало в носу. И кифы, всюду кифы, словно чёрные тени. «Кккт, — раздавался насмешливый шёпот. — Ккккт».

Их провожатые, скользя как призраки, показывали, куда идти. Бормотание кифов стало громче, пронзительней. Защёлкали челюсти. В стаканах зазвенел лёд. Засветились огоньки на стволах лазерных винтовок.

— Это их мерзкий бар, — пробормотала Риф Эхран. Толпа расступилась, открыв небольшое пространство. Там стояли стол и кифские кресла.

За столом, под свисающей над ним лампой, сидел киф.

Он поднял руку и поманил хейни к себе.

По комнате пронесся шелест — кифы встали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее.

— Сядьте, — сказал киф, сидящий за столом. — Кейя. — Это было имя Джика, его первое, настоящее имя. — Пианфар. Друзья мои…

— Где Тулли? — спросила Пианфар.

— Тулли. Да. — Сиккуккут шевельнул рукой, и кифы задвигались. Откуда-то послышался крик на языке махенов: кто-то вопил от боли. — Но человек больше не является единственной причиной наших разногласий.

Толпа отступила назад, к открывшейся двери. Из неё вытолкнули какие-то темные фигуры — это были пленные махендосет. Одни из них были в килтах, другие — в форме работников станции. Один махе, судя по знакам отличия, принадлежал к высшему духовенству. Среди махендов находился и стишо, бледный, в грязной одежде. На его покрытой синяками жемчужно-белой коже играли блики от кифских ламп. Стишо был в ужасном состоянии, он шатался, и одному из кифов приходилось его поддерживать.

— А, — сказал Джик, — значит, стишо покинули Мкейкс не без причины.

— Станция Мкейкс, — объявил Сиккуккут, — принадлежит мне. Её представители официально передали мне управление. Присаживайтесь, друзья мои, и поговорим.

Первым на эту просьбу откликнулся Джик — он прошёл к столу и уселся в одно из кресел-многоножек. Пианфар подошла и, подвернув ногу, свернулась в кресле по другую сторону стола, поставив винтовку между ног и вызывающе глядя на Сиккуккута. Осталось ещё одно кресло. В него опустилась Риф Эхран. Хэрел и Тирен встали за спиной Пианфар, Ким, Герен и хейни из клана Эхран окружили стол, а за ними стеной встали кифы.

— Отпусти пленников, — потребовал Джик. Одной рукой он развязал кисет, достал оттуда папироску и щёлкнул зажигалкой. Заплясал огонек. Джик затянулся и выпустил кольцо дыма. — Старый друг.

— Ты предлагаешь сделку? — поинтересовался Сиккуккут.

— Я не торговец.

— Да, — кивнул киф. — Я тоже.

Он махнул рукой, и Пианфар вдруг почувствовала, как по залу словно пробежал какой-то странный ветерок, ей вдруг стало страшно, когда из толпы кифов появилась ещё одна светлая фигура. Тулли толкнули так, что он упал между ней и Сиккуккутом.

— Вот. Бери, это мой подарок.

Пианфар не двинулась с места. Положив палец на курок, она смотрела только на кифа. Если бы Тулли встал на ноги, то оказался бы точно на линии огня. Так задумали кифы. Она это поняла и подняла винтовку повыше — на уровень лица Сиккуккута.

— Ты хочешь, чтобы я отпустила своего заложника?

— Сккукука? Нет. Делай с ним что хочешь. Давай лучше поговорим о другом.

Риф Эхран насторожилась. Джик выпустил кольцо дыма, которое поднялось к потолку, смешавшись с дымом из курильниц кифов.

— Время у нас есть.

— Отлично. Хокки.

Сиккуккут взял со стола чашу и наполнил её какой-то вязкой зелёной слизью. Сделав глоток, он посмотрел на Пианфар:

— Что скажешь?

— У меня масса времени.

— Даже до Кейшти, — сказал Сиккуккут, — ещё до нашей встречи на Кейшти, на Центральной, я говорил с Исмехананоммин. Пианфар называет его Золотозубым. Я посоветовал ему избегать некоторых мест и некоторых встреч. Вы заметили, что корабль стишо нас покинул?

— Заметили, — сухо ответил Джик.

— Вы также заметили, как удручен стишо, оставшийся у нас, — кккт, может быть, вы хотите его о чём-нибудь спросить? Джитист требует участия в переговорах…

— Скажи, дружище киф, — прерваал его Джик, выпустив кольцо дыма, — у тебя найдётся что-нибудь выпить?

— Разумеется. Косккит. Хикеккти ктоток ккок. — Взмах рукой. Один из кифов куда-то исчез. — Ты всегда так охраняешь Шанур?

— Нет, не всегда. На Кейшти случилась ужасная вещь. Друг Пианфар попросила меня о помощи. Я пришёл. И привел с собой этих замечательных хейни. — Кивок в сторону Эхран. — Ты их помнишь, а?

— Центральная, — кивнул Сиккуккут. Его длинное лицо осталось совершенно бесстрастным. — Да, эти хейни заключили сделку с травоядами.

Риф Эхран кашлянула:

— Мы подписали с ними договор, позвольте напомнить.

Сиккуккут махнул рукой:

— Меня не интересуют договоры. Мне нужны действия. Мне нужна Шанур.

— Охотник Сиккуккут, вы никак не можете понять систему власти у хейни.

«О боги, — подумала Пианфар, чувствуя, как по спине пополз холодок. Охотник, надо же. Риф Эхран, не раздумывая, понизила кифа в должности прямо перед его подчиненными».

— Вы, кажется, тоже не слишком разбираетесь в системе власти у кифов, — спокойно, но с едкой иронией сказал Сиккуккут и подчеркнуто отвернулся от Эхран. — Охотница Пианфар, я буду говорить с тобой. И моим старым другом Кейей. Когда мы виделись последний раз? На Ките, не так ли?

— Ты был в Миркти? — спросил Джик.

— Нет.

— Тогда на Ките. — Ещё одно колечко дыма. Джик стряхнул пепел на пол. — Там была стрельба?

— Из-за глупости махенов. Это плохая привычка, Кейя.

Джик засмеялся:

— Верно. — Он покосился на кифа, который принес ему питье. Понюхал стакан и выпил. — Махен. Приятная штука.

— Сссккт. Мне тоже нравится.

— Так что ты хочешь?

— Я? У меня очень серьёзный вопрос. Вмешательство махенов. Союз стишо и хейни. Этот гуманоид… — Сиккуккут взял Тулли за подбородок. — Как ты себя чувствуешь? Хорошо, кккт? Понимаешь меня? — Он опустил руку, но Тулли по-прежнему держал голову вверх, глядя на кифа и закрывая его от пули, пока не повалился на пол. — Этот гуманоид меня беспокоит. Нельзя сказать, что его присутствие расстроило нашу торговлю: мы ведь не слишком от неё зависим… кккт? А вот стишо зависят. Стишо боятся всего, что приближается к ним. Таким образом, равновесие в зоне Соглашения нарушено. А значит, отменяются и все договоры, а когда отменяются договоры, власти смещаются со своих постов — наступает беспорядок. Вот что нас ожидает. Акуккак первым привез это существо в зону действия Соглашения. Я бы на его месте поступил по-другому, кккт?

— Акуккак мёртв. Какой беспорядок, верно?

— Мы считаем, что он мёртв. Поведение кненнов нельзя предсказать. А может, мы встретим его на каком-нибудь базаре. Но пока будем считать, что его нет. Но есть Актимакт. Он считает себя хаккиктом, захватил Киту, мешает движению кораблей…