Испытание добродетели - Страница 5

– Вы с ума сошли? – ошеломленно спросил Монахов. – О чем вы говорите?

– О возможных предположениях следователя.

– Тогда зачем я к вам пришел? – спросил Монахов и тяжело задышал.

– Чтобы гарантировать свое алиби, – поставил неприятную точку Дронго.

– Что вы такое говорите! – Монахов явно занервничал. – Это был мой младший брат. Как я мог такое даже подумать? Неужели вы считаете, что я мог организовать такое ужасное преступление и заплатить этому убийце?

– Так может считать следователь, – согласился Дронго. – Если он знает о вашем отношении к «лицам кавказской национальности», то вполне способен предположить, что вы специально наняли именно такого человека для совершения убийства.

– Не нужно так говорить, – мрачно попросил Монахов. – Неужели я должен доказывать, что не совершал этого преступления?

– Доказывать и проверять будем мы с Вейдеманисом, если решим взяться за расследование убийства вашего брата.

– Вы можете назвать мне сумму вашего гонорара, и я постараюсь его оплатить, – торопливо предложил Монахов.

Он словно испугался, что его собеседник может передумать.

– Пока рано об этом говорить. Давайте сделаем все по порядку. Вы дадите нам нотариально заверенную доверенность на представление ваших интересов. Мне и господину Вейдеманису. Мы встретимся со следователем Гайдаевым и постараемся уточнить, почему он никак не может закончить расследование. Только потом мы поговорим с вами о гонораре. Возможно, речь идет о каких-то технических проблемах, о которых мы пока не знаем.

– Согласен, – заявил Монахов. – Я на все готов. Лишь бы наконец-то разобраться с этим непонятным убийством. Хотя мне лично все давно понятно. Просто следователь по непонятным причинам пытается вытащить из петли этого лезг… охранника.

– Завтра утром вы с господином Вейдеманисом поедете к нотариусу и оформите нам доверенность быть вашими представителями, – сказал Дронго. – Теперь, прежде чем вы уйдете, я хотел бы попросить вас перечислить тех четверых людей, которые были в доме в момент убийства вашего брата, и дать им характеристики. Вы ведь хорошо знаете всех, не так ли?

– Конечно. Водитель Алексея с ним уже третий год. Зовут Славой. Фамилию точно не помню. Ему лет тридцать пять. Он раньше работал с кем-то из знакомых Алексея, который и порекомендовал ему этого парня.

– С кем именно?

– Точно не знаю. Не могу сказать. Теперь домработница. Ей уже за пятьдесят. Александра Львовна. Спокойная, домовитая, умная женщина. Работала в семье моего брата уже восемь лет, еще с его первой супругой. Хорошо готовит. Хотя мой брат любил заказывать еду в ресторанах.

– Странно, что первая супруга не взяла эту домработницу с собой.

– Мы тоже удивлялись. Но мне кажется, что сама Александра Львовна не захотела уходить к Регине. Это первая супруга моего брата.

– А может, она специально оставила домработницу в доме бывшего мужа, чтобы получать информацию непосредственно из первых рук? – неожиданно вмешался Вейдеманис.

Монахов даже вздрогнул от неожиданности.

– Я об этом не думал, – признался он. – Да, эти женщины были достаточно близки. Хотя у Регины был очень сложный характер.

– Почему был? Изменился после развода?

– Нет. Ее характер стал еще хуже. Но она уже не живет рядом с моим братом. Не жила, – поправил сам себя Монахов.

– Давайте следующего, – попросил Дронго.

– Племянник Регины – Дима Апрелев. Молодой человек. Ему чуть больше тридцати. Умный, амбициозный, деловой, энергичный. Брат его очень хвалил и примечал. Он даже не расстался с ним после развода с Региной. Настолько Дима был ему нужен.

– И, наконец, секретарша вашего брата, – напомнил Дронго. – Я так и подумал, что вы подсознательно назовете ее в конце, будете оттягивать разговор про эту особу до последнего момента.

– Это случайность, – хмуро проговорил Монахов. – Тем более что я уже сказал вам про нее. Она работала у брата последние два года. Когда эта красотка появилась в офисе Алексея, я был категорически против.

– Почему?

– Нельзя иметь молодую жену и заводить такую секретаршу. Как только на нее смотришь, все сразу становится понятно. Извини меня, Инна, за то, что я говорю такие вещи при тебе. Но Мила действительно выглядит как модель с картинки глянцевого журнала. Это не всегда нравилось Тамаре и всему окружению моего брата. В том числе и мне, и моей супруге.

– Ясно. И где сейчас эта Мила?

– Уволилась, – ответил Монахов и горько усмехнулся. – Такие дамочки недолго остаются без работы. Говорят, она сейчас сидит в приемной какого-то сенатора. Ловко устроилась. И достаточно быстро. Хотя я ее не осуждаю. Молодая женщина – ей нужно как-то находить свое место в этой жизни.

Инна не выдержала, опять заерзала на месте. Она была возмущена подобными словами своего родственника.

– Инна – ваша племянница со стороны супруги, не так ли? – уточнил Дронго.

– Конечно. А как вы догадались?

– Вам не нравится говорить о Миле в присутствии Инны. Если бы она была вашей родной племянницей, то есть дочерью брата, то вы не очень стеснялись бы в выражениях. Но при родственнице жены вам не хочется обсуждать возможные амурные похождения своего брата и его отношения с другими женщинами. Верно?

– Возможно. – Монахов усмехнулся впервые за все время разговора.

Инна снова поправила очки и сердито отвернулась.

– На сегодня у меня все. Если у вас нет вопросов, то давайте прощаться. До завтра, – проговорил Дронго.

Гости поднялись с дивана и направились к выходу.

– Вы сможете нам помочь? – спросил на прощание Монахов.

– Посмотрим, – ответил Дронго. – Когда за гостями закрылась дверь, он обернулся к Вейдеманису и спросил:

– Что ты об этом думаешь?

– Гайдаев – опытный следователь и умный мужик, – убежденно произнес Эдгар. – Он не стал бы так просто тянуть с передачей дела в суд. Значит, есть какие-то другие обстоятельства. Я думаю, нам нужно будет в первую очередь встретиться именно с ним. Ты ведь его помнишь?

– Конечно, помню. Но ты все оформи как полагается. Леонид Леонидович – педант. Он обязательно потребует, чтобы все было в рамках закона. Будет очень интересно его послушать и узнать мотивы такого вот поведения.

Дронго и Вейдеманис сидели в небольшом кабинете Гайдаева и слушали следователя. Тот согласился с ними встретиться, как только Эдгар ему позвонил.

Леониду Леонидовичу шел пятьдесят второй год. Этот рано поседевший мужчина носил очки и всегда отличался несколько сердитым, мрачным выражением лица. Он был скорее похож на преподавателя, чем на следователя. Его педантизм и пунктуальность давно уже стали поводом для шуток, популярных в следственном комитете.

Гайдаев еще несколько лет назад должен был стать государственным советником третьего класса, что соответствует генеральскому званию. Но его принципиальность в отстаивании собственных позиций каждый раз мешала чуткому руководству подписывать подобное представление. Гайдаев был честным человеком и хорошим следователем. Сами знаете, что в наши непростые времена такие вот люди встречаются крайне редко. Именно эти качества и сделали его своеобразным феноменом среди прокурорско-следственных работников.

Этот настоящий мастер своего дела проработал следователем более четверти века. Он уважал других профессионалов, в том числе и Дронго, легендарные расследования которого были достаточно хорошо известны в соответствующих кругах. Они несколько раз встречались в связи с разными делами.

Именно поэтому он сразу согласился на встречу. Гайдаев был опытным специалистом и понимал, что возможное участие Дронго в расследовании может оказаться полезным. Глупое чувство ревности к чужим успехам у Леонида Леонидовича никогда не появлялось.

– Монахов был у нас и жаловался, что расследование затягивается, – сказал Дронго.

– Он уже написал на меня жалобу, – спокойно сообщил Гайдаев. – Заявил, что я нарочно затягиваю расследование. Дескать, Вавилов все сразу оформил и сдал дело в суд, а потом и началось!.. Я никогда не критикую своих молодых коллег, но вижу, что для него не было никаких загадок во всей этой истории. А вот у судьи появились вполне оправданные сомнения. Она удовлетворила ходатайство адвоката о проведении дополнительной экспертизы на детекторе лжи, когда спецы единогласно вынесли заключение, что подозреваемый Хасмамедов не врет. Потом дело передали мне. У меня тоже появились вопросы. Сначала адвокат обратил внимание на эти нестыковки, потом ими заинтересовались в нашем следственном комитете. Наконец-то решено было поручить мне повторное расследование.