Исправленному верить (сборник) - Страница 42

– Спасибо.

– Не за что. Я всего-навсего не хотел терять еще и дочь… Я отправил Себастьяна за тобой и обратился к твоему помощнику, Карлу.

– Карлу? – не смог скрыть удивления Конрад. Артур обернулся и слегка приподнял бровь.

– Ты мог бы не просить помилования для него. Все знали, что его вмешательство в твои дела ограничивается накладыванием повязок и мытьем колб. После твоего… исчезновения его допрашивали не раз. В основном он дрожал как осиновый лист и бормотал, что ни в чем не виноват. В итоге на него махнули рукой. Я не интересовался его дальнейшей судьбой, но через несколько лет случайно услышал, что он стал помощником одного из твоих коллег, Ульриха Швайгера. Еще через несколько лет Швайгер занял должность лейб-медика. Ты помнишь его?

Конрад нахмурился, напрягая память. Когда несколько дней назад Себастьян упомянул имя его бывшего однокашника, он вспомнил Ульриха сразу, вот только никак не мог воссоздать в памяти его внешность. Воображение услужливо рисовало сутулую фигуру и тщательно зачесанные назад светлые волосы, но лицо старого знакомого оставалось неясным колеблющимся пятном. В конце концов, он решил, что это не так уж важно.

– Да. Мы с ним знакомы еще со студенческих лет.

– И какого ты мнения о его способностях?

– Среднего, – пожал плечами Конрад. – Хуже меня, но лучше многих. Не слишком изобретателен, но весьма упорен. Не думал, что ему удастся взлететь так высоко.

– Значит, ты не знал, что он метил в лейб-медики? Еще до твоего назначения за него пару раз ходатайствовали некоторые придворные, но твой предшественник, мэтр Энкербрахт, перед своим уходом порекомендовал Его Величеству тебя.

– Нет, не знал.

– Вы со Швайгером не слишком ладили, ведь так?

Что-то в голосе Артура очень не понравилось Конраду. С чего бы это, ведь все уже закончилось… Или нет?

– Мы не были приятелями, – признался он. – Иногда сталкивались на почве науки. Обычно я разносил его в пух и прах, и на том споры заканчивались. К чему ты клонишь, Артур?

– А что ты можешь сказать о нем как о человеке? – Лейднер пропустил его вопрос мимо ушей, и Конрад забеспокоился всерьез. Он чувствовал, что Артур подводит его к какой-то догадке, но он в последнее время слишком устал от мыслей…

– Зануда. И брюзга, даже хуже, чем я, – признался Конрад.

– Куда уж хуже, – Артур натянуто усмехнулся, но в его взгляде не было ни намека на веселье. – А что насчет Карла?

– Да ничего! – не выдержал Конрад. – Бестолочь, каких в университете пруд пруди. Зато покладистый и под руку не лез. Ты ведь знаешь все это, так зачем…

– Это они убили Эльзу.

Он сказал это тихо и спокойно, так что Конрад понял не сразу. Несколько секунд он оторопело вглядывался в застывшее лицо Артура, пытаясь увидеть на нем хоть какое-то подтверждение того, что ему не послышалось. Напрасно: Лейднер снова превратился в бесстрастную статую. Дотронешься – рассыплется каменной крошкой…

– Что ты сказал?!

– Швайгер завидовал тебе, Конрад. Еще с юности. Завидовал твоему уму, твоей удачливости, твоему положению. Каждую твою победу он воспринимал как личное оскорбление, а твое назначение на должность лейб-медика стало последней каплей. Он решил уничтожить ненавистного соперника, добившись твоего позора. И ему это удалось. Ему и Карлу. Твой помощник слишком долго мирился с тем, что ты считаешь его посредственностью, слишком часто получал от тебя подтверждения собственной бесполезности. Наверное, он бы рано или поздно свыкся с этим, но вмешательство Швайгера все изменило. Карлу представилась возможность поквитаться с тобой, и он решил воспользоваться ею. Швайгер знал, что грубое изменение формулы разрушит лекарственный эффект, и воспользовался этим. Он пообещал твоему помощнику многое, куда больше, чем дал бы ты, и тот согласился пойти на убийство. Это Карл подбросил в приготовленное тобой снадобье лишний ингредиент. Щепотку соды. Ты действительно не виноват в смерти Эльзы.

Смысл сказанного доходил до Конрада долго, но Артур проявил терпение. Убедившись, что он понял и не собирается по этому поводу хвататься за сердце, Лейднер неумолимо продолжил:

– Когда я обратился к Швайгеру за помощью в лечении Марти, он сказал, что абсолютно бессилен. Он явно хотел побыстрее от меня отделаться: говорил, что спешит, ссылался на поручение Его Величества… Тогда я обратился к Карлу. Себастьян уже скакал за тобой, и я решил, что тебе может потребоваться помощник. Я пришел к нему всего лишь затем, чтобы попросить его вновь ассистировать тебе, ведь он уже работал с тобой. Надеялся, что это может помочь тебе, если ты все-таки вернешься. А Карл побледнел и начал заикаться, словно увидел привидение. Тогда, когда все только произошло, его страх был понятен – на его месте струсил бы любой, что уж говорить о не слишком умном юнце. Но теперь… Он испугался не суда и приговора, а меня. Очень сильно испугался, хотя никаких обвинений я не выдвигал. Я сразу почуял неладное и решил побеседовать с ним более подробно…

Продолжать Лейднер не стал, да этого и не требовалось. Конрад не сомневался в том, что при желании Артур может вытрясти правду даже из покойника. Карл всегда был трусоват, и откуда ему было знать, что внезапный визит Лейднера вызван отнюдь не проснувшимся подозрением. Щепотка соды… Они с Себастьянам полночи спорили о том, какой компонент мог так чудовищно исказить формулу, но даже представить не могли…

– Теперь их будут судить, – сухо сообщил Артур, поправив безукоризненно висящую портьеру. – Расследование возобновлено, так что будь готов к даче показаний. При аресте Швайгер сопротивлялся и кричал, что все это клевета, но не думаю, что его хватит надолго. Его участие в судьбе Карла слишком очевидно, чтобы отрицать сообщничество. Пятнадцать лет назад Швайгер входил в состав комиссии, расследовавшей обстоятельства трагедии, и именно его заступничество помогло Карлу избежать неприятностей. Учитывая признание последнего и мое свидетельство, Швайгер обречен. Тебе же будут возвращены твое место на кафедре, все регалии и должность лейб-медика. Все по твоему желанию, разумеется. Думаю, вопрос о создании собственной академии Его Величество также решит положительно.

Лейднер вновь отвернулся к окну, предоставив Бреннеру созерцать идеально прямую спину. Он сказал все, что считал нужным, но почему-то не спешил уходить, как бы мучительна ни была для него необходимость находиться рядом с Конрадом.

– Артур, я… Я не знаю, что и сказать…

– Можешь не говорить ничего.

– Прости, что…

– Нет! – В ровном, почти лишенном эмоций голосе на миг прорезалась сталь. Лейднер прекрасно владел собой, но у любой выдержки есть предел. – Нет, Конрад. Ты не виноват в том, что случилось с Эльзой. Но прощения у меня не проси.

Он лишь коротко кивнул, подтверждая, что понял. Артур сказал, что он не виноват… но они оба знают, что это не так. Если бы он хоть раз догадался посмотреть по сторонам, отвлекшись от своих гениальных открытий, если бы однажды обратил внимание на тех, кем обычно пренебрегал… Изменило бы это хоть что-нибудь? Ни ему, ни Артуру не дано знать этого. Но им придется смириться со своим незнанием, а заодно и с тем, что теперь им лучше держаться подальше друг от друга. Между ними легла слишком большая пропасть, и незачем пытаться перейти ее. Марти будет жить, улыбаться, дразнить Себастьяна и гулять с Густавом по пахнущему дымом Мерну, но Эльзу это не вернет. Они оба будут помнить об этом до конца своих дней. Но лучше помнить, чем каждый раз мучиться при встрече, пытаясь пойти против прошлого. Артур понял это первым. Конраду остается лишь согласиться…

Дверь за спиной Лейднера закрылась бесшумно, оставляя Бреннера наедине с сумбурно пляшущими в голове мыслями и проклятым зеркалом, отражающим сгорбившегося в кресле пожилого человека.

Полтора года спустя

Весна в Мерне всегда наступала рано и как-то сразу. Еще неделю назад укрытые снегом деревья и кустарники начинали зеленеть прямо на глазах, а вскоре на ветках появлялись и первые цветы: крохотные звездочки всех оттенков белого и розового. Гулять по весеннему городу можно было бесконечно, и Конрад Бреннер, декан медицинского факультета Мернского университета, прекрасно понимал нерадивых студентов, прогуливающих лекции. Временами ему самому становилось невыносимо находиться в душной аудитории, и тогда строгий профессор проявлял неслыханную щедрость, отпуская мучеников науки на пятнадцать минут раньше положенного. Сегодня же он превзошел сам себя, подарив изнывающим от необходимости сидеть в четырех стенах оболтусам целых полчаса. Конрад ничуть не жалел об этом. Возможность слегка удлинить прогулку до дома его только радовала. Впрочем, в последнее время его радовало почти все: от возможности вновь заниматься любимым делом до вида цветущей сливы, росшей под окном университета. Расследование обстоятельств смерти Эльзы Лейднер было завершено, коллеги хоть и не сразу, но все же приняли в свои ряды бывшего изгоя. Как и обещал Артур, ему были возвращены должность и профессорское звание, но уважение соратников по науке пришлось завоевывать заново. Конрад понимал их и философски относился к косым взглядам и неодобрительным шепоткам. Впереди было еще немало трудностей, но Бреннер верил, что сможет их одолеть. Жизнь постепенно возвращалась на круги своя…