Исправленному верить (сборник) - Страница 16

– Благородный Тит Руфин отказался покинуть дом. Его семья… Руфин Старший переехал в долину Тир после того, как трибуна Блазия назначили комендантом крепости. У них были какие-то несогласия со старшей ветвью рода. Семья оказалась в сложном финансовом положении. А здесь – бурно развивающийся караванный маршрут. Если держать руку на пульсе, можно просто озолотиться. Имея статус благородного сословия, связи со жречеством и покровительство коменданта, они должны были быть в безопасности.

Да. Должны… были. Судя по всему, трибун Марк Руфин Блазий тоже так полагал. И остро чувствовал свою ответственность. Гибель племянниц для него стала последней каплей.

– Дальше. Когда вы поняли, что люди стали выздоравливать?

– На следующий же день. Я сам тогда встал на ноги, впервые за последние недели. Но все еще были очень слабы, и массовое «воскрешение из мертвых» было не столь заметно. – Баяр невесело усмехнулся. В который раз поднял руку, но так и не коснулся щеки. – Ночью спал жар даже у самых тяжелых больных. А на рассвете в Тир зашли первые отряды карантинной когорты. Коменданта в крепости уже не было.

– Когда он исчез?

– Мы не знаем.

Отрицание прозвучало безапелляционно. Судя по всему, этот вопрос выжившим Тира задавали уже не один раз, и ответ «я был занят и не следил за своим командиром» благородный трибун Аврелий правдоподобным не считал.

– Когда вы заметили появление чешуек? – Вита постаралась, чтобы в голосе ее прозвучала лишь профессиональная отстраненность. После двух сотен осмотров и дюжины экспериментов медик склонна была считать чешую отнюдь не самым важным из изменений. Но она определенно была самым очевидным. Быть может, единственным, на что пребывающие в шоке люди обратили внимание.

Плечи собеседника окаменели, но на губах осталась прежняя легкая улыбка.

– Болезнь вызывала сыпь и язвы. Заживая, они покрывались коростой, которая, шелушась, открывала чешую. – Серые глаза блеснули. – Открытие вышло поистине оглушительным.

Угу. Вроде обваливающегося под сапогами моста или надвигающейся из степи орды. Только мосты и кочевья замечаешь сразу, а чешую, если медик правильно читала своих пациентов, некоторые умудрялись игнорировать до победного конца.

Вита коротко кивнула. Баяр, созерцая медика с высоты своего роста, вздохнул. Опустился рядом с ней на одно колено.

– Командованию такие открытия тоже не нужны, верно? – Это не было на самом деле вопросом. – Если мы вдруг исчезнем, это здорово облегчит им жизнь.

Отрицать очевидное Вита не собиралась.

– Если бы речь шла о чем-то другом, – медик говорила тихо, не отводя взгляд от его лица. Черные чешуйки на вечернем солнце переливались синими, зелеными, платиновыми отблесками. Это было на удивление красиво. – О чем угодно: шрамах, перьях, хвостах. Даже щупальца были бы предпочтительней! Это не первый, даже не сотый случай, когда изначальная суть болезни смешивается с человеческой кровью и меняет ее. Если верить архивам, до того, как начались эпидемии радужной ошмы, наши предки жили не дольше века, магическое чутье у них практически отсутствовало, а температура тел была заметно ниже. Вызванные болезнью изменения неизбежны, нормальны, порой даже желательны. Но только не чешуя. Чешуя – это…

– Ланка.

– В данном случае это сочетание степной магии, неизвестной чумы и того способа, при помощи которого Ланка упомянутую чуму прекратила. Но обыватель, встретив вас на улице, не будет разбираться в тонкостях. Он схватит ближайший камень. Или, напротив, бросится к вам, пытаясь продать своего первенца.

– И с точки зрения жрецов и власти, первое еще можно стерпеть, а вот второе уже недопустимо.

– В этом я со жрецами и властью согласна.

Баяр опустил голову. Напряженные плечи его казались выточенными из острой скалы бастионами.

– Они сделали это нарочно? – спросил глухо. – Заставили его подписать контракт. Пожертвовать собой ради нас. А затем исполнили договор так, что нам теперь в любом случае не жить?

– Боюсь, все еще хуже. Они решили облегчить себе задачу. Вместо того чтобы разрабатывать лекарство специально против новой болезни, керы взяли что-то из обоймы стандартных средств, используемых в их армиях. Убрали лишнее, что-то подправили. И вылили, вместе с бурей, на окружающие холмы. Они, скорее всего, и сами не ожидали, что зелье вступит с телами зараженных в столь непредсказуемую реакцию. Результат…

Она, не касаясь, повела рукой над его щекой.

– Почему хуже? – несущий орла безошибочно уловил самое важное.

– Потому что это не расчет. Это ошибка. А ошибки… – Вита отвернулась, поднимая глаза к вечернему солнцу, к крепостным стенам, окрашенным в багрянец и золото, – ошибки исправляют. Так или иначе.

На угол двора, где они сидели, опустилась тишина. Вита медленно отвела руку, опустила на колени.

– Аквилифер! Несущий орла! – подошел, резко печатая шаг, один из легионеров крепости Тир. Был он бледен, худ, вместо формы одет в не по росту подобранную грубую тунику. Предплечья и икры его сверкали сине-зелеными оттенками морской волны.

Воин отсалютовал. Оружия при нем не было, но Вита не сомневалась: эти жилистые руки и без того способны сломать противнику хребет. И что-то в движениях легионера подсказывало: причинение всяческих переломов было сейчас весьма созвучно его душевному настрою.

– Несущий орла, из лагеря доставили продовольствие. Даже если урезать паек, нам хватит лишь на три дня.

Повисла короткая пауза.

– Ясно. – Баяр плавным, тщательно выверенным движением встал на ноги. – Медик, я должен вас покинуть.

– Метелл, постарайтесь удержать здесь порядок. – Вита тоже поднялась. Поняла, что так просто уходить нельзя. Пора было как-то обозначить свое решение. – Я попробую поговорить с трибуном Аврелием. Если не выйдет – пойду через его голову. Ситуация не безнадежна.

– По сравнению с тем, что было неделю назад, ситуация просто пестрит вариантами! – Баяр блеснул зубами в острой улыбке. – Вы найдете дорогу?

– Да, – тихо пообещала медик вслед удаляющейся спине, и говорила она отнюдь не о выходе из крепости. – Найду.

Через час, стоя перед молча выслушавшим доклад хищноглазым Аврелием, Вита была отнюдь не так в этом уверена.

– Они здоровы, они не заразны, их воля не подвергалась внешнему вмешательству. Как медик в ранге прима и заведующая полевым госпиталем, я не вижу смысла в дальнейшем поддержании карантина.

– Вот как?

Вита почувствовала, что спина ее выпрямляется. Тело вытянулось по стойке «смирно», глаза смотрели в точку где-то за спиной Аврелия:

– Командующий, моя рекомендация, конечно, не может повлиять на ваше решение. Но она приобретет немалый вес, когда случившееся будут разбирать в коллегиях. Или в сенате.

Если, конечно, заведующая госпиталем проживет достаточно долго, чтоб упомянутую рекомендацию сенату представить.

Трибун откинулся на стуле, разглядывая вытянувшегося перед ним медика, словно редкое экзотическое существо. Он был облачен в полный боевой доспех, на столе на расстоянии вытянутой руки лежал шлем.

Кеол Ингвар остановился рядом, вклиниваясь в разговор:

– Вы ведь не только специалист по травам и ядам, не так ли, благородная Валерия? Я знаю, у вас была серия работ по психологии эпидемий. Увлекательное чтение. Что там был за термин? «Безумие чумы».

Вита повернулась к нему, чуть подняла брови:

– В таком случае позвольте со всей своей профессиональной уверенностью свидетельствовать: эти люди безумием не страдают. Напротив, в большинстве своем они на удивление верно понимают ситуацию, в которой оказались. Действия гарнизона Тира демонстрируют редкую степень логики и ответственности.

– Действия гарнизона Тира привели к тому, что на них стоит печать Ланки! – отрезал трибун.

С фактами спорить было сложно. Вита и пытаться не стала:

– В случившемся нет вины аквилифера Метелла и его людей. Они по-прежнему подданные императора.