Исправленному - верить - Страница 8

Закончил писанину часа в три ночи, и с чувством выполненного долга лег таки спать. Только тогда меня и срубило, причём моментально. Вот что значит - чистая совесть. Если чего-то и снилось, то не помню.

Утречком бегло просмотрел результаты ночных усилий, одобрительно кивнул. Теперь только бизнес-планы составить по каждой из торговых марок и вперед. Но это чуть погодя, сейчас необходимо все обсудить с профессором и начать готовить команду для двух основных дел.

Первое. Нужна инвестиционная компания, которая будет и на бирже играть, и рейдерством заниматься. Включить в неё не слишком щепетильных, но грамотных и ухватистых ребят - юристов, экономистов и не жалеть на них процентов от прибыли и прочих дивидендов.

Второе. Требуется группа писателей-исследователей. Развернем в российском обществе полемику о перспективах мировой бойни и либерастических ценностях, к слову термин 'либерасты' вполне можно запустить, он сам по себе аргумент. Работать по нескольким направлениям. Одно из них - военное, понадобится грамотный офицер, которого привлечем к сотрудничеству, хоть того же Тимошенко. Еще в списке политическое, философское, экономическое, историческое, религиозное, культурно-литературное, те же поэты серебряного века, писатели, журналисты. Здесь огромный простор для работы. Кого привлечём за идею, а кого - за деньги. Пусть лучшие перья скрипят во благо России.

Аристарха Петровича я нашел в лаборатории. Он продолжал работать над передатчиком материи (телепортатором, выражаясь языком научной фантастики). Столь невероятный и вместе с тем успешный эксперимент явно следовало повторить, а исследования по направлению обязательно продолжить. Поэтому профессор выделял ежедневно шесть часов на работу в лаборатории.

Дементьев знаком показал, чтобы я немного подождал. Возражать было глупо, и я дисциплинированно уселся на свободный стул и стал с удовольствием наблюдать за работающим профессором.

За прошедшие дни он изрядно 'попытал' меня на предмет чего достигла наука в двадцать первом веке. Мои рассказы о космических полетах, компьютерах, сотовой связи, спутниках, авиации, атомной энергетике, автомобилях, танках, ракетах, телевидении, языках программирования и многом-многом другом были им сведены в некие малопонятные мне таблицы, которые должны были служить профессору неким условным планом развития его научно-производственного концерна. Да, что и говорить, за какие-то сто лет человечество много всего накрутило и придумало.

Но сейчас нам необходима программа. И мой опыт управленца настойчиво подсказывает, что главной проблемой в ее (программы) реализации станут не технологии и знания, а кадры, которые на самом деле решают все. Выращивать свои мы будем обязательно, но это время, а его у нас нет, значит, нам нужны готовые спецы. Наемники и идейные.

- Олег, вы не спустились к завтраку, в чем дело? Распорядок для ученого - наипервейшее условие результативной деятельности, - донесся до меня голос профессора.

- Простите, Аристарх Петрович, задумался.

- Я спрашиваю: почему вы не спустились к завтраку? - не теряя ровного дружелюбного тона, повторил Дементьев.

- Извините, уважаемый Аристарх Петрович, вчера мне было не до сна. Крутились кое-какие мысли, они просились на бумагу, вот и просидел до трех ночи, - Я неловко протянул пачку бумаг исписанных неровным (в порядке самокритики), отвратительным почерком, к тому же с массой клякс.

- Здесь плоды моего ночного бдения. В итоге я проспал. Как только продрал глазки, сразу к вам.

- Вот что, дражайший Олег Аристархович, признаюсь по секрету, я тоже поздно лег, в голову пришла одна интересная гипотеза, решил ее сразу проверить, просчитать. Но как видите, встал я вовремя и завтракал, по вашей милости, в одиночестве. Так что одно с другим никоим образом не связано. Посему настойчиво требую от вас впредь подниматься вовремя.

- Я понял. Будет исполнено.

Выволочка, устроенная профессором, была неприятна, но я принял предложенные правила игры и не стал отстаивать свой 'суверенитет' - рано еще, пока что у меня время ученичества. - Но все же, что вы скажете о моих записях?

- Сейчас разберемся. Вы, пожалуй, кушать хотите?

- Не отказался бы, - в животе предательски заурчало.

- Сейчас все устроим.

Профессор позвонил в колокольчик, и спустя несколько секунд появился последний постоянный обитатель нашего особнячка - экономка Глаферия Никодимовна Неклюдова, которую Аристарх Петрович называл просто Глашей. Следом за ним и я стал так обращаться к этой уже не молодой, дородной женщине с вечно хмурым строгим лицом. Впрочем, Глаша можно сказать по-разному, вот у меня получалось весьма уважительно, признаться, я ее чуток опасался, особенно в первые дни.

Экономка молча выслушала распоряжения хозяина и спокойно ответила, обращаясь ко мне:

- Извольте идти кушать, - затем, повернувшись к профессору, пояснила, - Аристарх Петрович, я как услышала шаги на лестнице, так сразу и принялась кофий варить и прочее все готовить. У меня всё накрыто.

Аркадий Телятников

Аркадия смело можно было назвать Нежданом - его появление на свет состоялось в тот год, когда родители уже совсем отчаялись заиметь детей. Сорокапятилетний начальник телеграфного узла - Пётр Петрович Телятников, обладатель роскошной седой гривы волос, густого баса и деликатных манер, и его немногим младшая по возрасту, верная спутница жизни - Анастасия Игоревна, зарабатывавшая частными уроками музыки, успели смириться с мыслью об одинокой старости. И тем чудесней был подарок судьбы.

Сказать, что Аркашу любили - всё равно, что не сказать ничего. Его боготворили, баловали, обожали, на него молились. В общем, родители тряслись над ним так, как это бывает, когда в семье появляется поздний и единственный ребёнок.

Ему покупали лучшие игрушки, возили в Крым купаться в тёплом и солёном море, беспрекословно выполняли любые капризы. Стоило мальчику чихнуть, как возле него появлялись трясущиеся мама и папа с микстурами в руках, а через полчаса приезжал на извозчике семейный доктор с дежурным чемоданчиком. Начинались горчичники, пилюли и куриные бульоны.

К счастью, Аркадий рос здоровым и крепким ребёнком. Окончив гимназию с отличием, он с лёгкостью поступил в университет. Родители к тому времени вышли на пенсию и превратились в милых и добродушных старичков, единственной иконой в жизни которых был их сын.

Смышленого и вдумчивого юношу Дементьев заприметил во время одной из лекций. Профессор писал на доске длиннющую сложную формулу, выведенную им же в результате серии опытов. Аркадий внимательно следил за нагромождением цифр и математических знаков, внезапно не выдержал и тихо произнёс:

- Нет, не получится...

Дементьев услышал возглас, остановился и, повернувшись лицом к аудитории, спросил:

- Что не получится?

Телятников набрался смелости и объяснил:

- Ответ. Он не должен быть таким. У вас ошибка...

- У меня? - пенсне профессора полезло на лоб. - Ошибка?

- Ну да. Позволите?

- Сделайте милость, - чуть растерянно сказал Дементьев.

Студент вышел к доске и ткнул грифелем в строчку:

- Вы здесь не учли действия этой константы. Результат получается не вполне корректным.

Профессор задумчиво потрогал подбородок, пошевелил губами, потом широко и в то же время смущённо улыбнулся:

- Знаете, молодой человек, а вы ведь меня уели. Всё верно, ошибся я. Может, тогда подскажете старику, каким образом можно расколоть этот орешек?

- А если сделать так... - юноша стёр колонку цифр, написал уравнение и произнёс:

- Если мы пойдём этим путём, то данной константой можно пренебречь. Формула получится более простой и верной.

После лекции Дементьев предложил Аркадию стать его ассистентом. Юноша не раздумывая, согласился.

С марксистами он познакомился ещё на первом курсе. В ту пору студенчество массово увлекалось трудами Маркса и Энгельса, портреты бородатых гениев украшали стены многих жилищ. Кто-то искренне восхищался их работами, кто-то просто следовал моде, тем более правительство в первое время весьма лояльно относилось к марксизму, видя в нём безобидное (особенно в сравнении с террористами-народовольцами) экономическое учение.