Исповедь колдуна (СИ) - Страница 3

- Хорошо. Поставь, будь добр, на пол, рядом со скамьёй.

Ринмир послушно поставил чашу в указанное место и выжидающе посмотрел на старого колдуна, силясь понять смысл этих действий. Старик говорил со всё тем же облегчением, но теперь уже торопливо, поминутно кашляя, словно опаздывая куда-то:

- Дай мне руку, дитя. Помоги встать.

Ринмир протянул старику дрожащую ладонь. Тот обхватил худыми пальцами, походящими на легко гнущиеся лапы паука, запястье мальчика, и неожиданно потянул его на себя. Вроде бы следовало испугаться, закричать, но страха почему-то не было. Всё происходило так, как должно было. Сомнения, страх, желание вновь спрятаться за спиной родителей – всё это уходило.

Глаза стариков, которых знал до того Ринмир, походили своим цветом на выцветшую ткань: блеклые, усталые. С этого же лица на него смотрели тёмные, почти чёрные глаза, пугающе молодые и ясные. Может, у всех колдунов такие странные глаза?

Ринмир не увидел того, что было дальше. Скорее, почувствовал. Почувствовал, как что-то тёмное выбирается прямо из этих глаз, впиваясь в него самого, не давая вырваться и освободиться. Он вскрикнул – и что-то неожиданно отступило, чтобы после вновь потянуться к нему. Робко, почти нежно, как материнская рука, эта темнота коснулась его. Старый колдун тихо засмеялся и с ободряющей улыбкой на губах произнёс несколько коротких слов. Смысла их мальчик не понял: то ли старик говорил на каком-то неведомом языке, то ли это было заклинание. После он обессилено зажмурился, словно отходя ко сну.

Мальчишка стоял неподвижно, глядя на закрывшиеся глаза старца и ожидая, что тот очнётся вновь. Лишь когда за окном уже начало темнеть, Ринмир понял: старый колдун больше не дышит. Почему-то осознание этого не испугало ребёнка. Пришли в голову совсем не детские мысли о том, что надо бы рассказать людям в деревне и поговорить с могильщиком, чтобы обеспечить старцу достойное погребение.

Когда Ринмир вернулся в деревню, родители готовы были одновременно и размазать непослушное чадо по стенке, и расцеловать. Мама плакала, крича, что мальчику более никогда не следует ходить к колдуну, не желающему пользоваться своими силами во благо деревенским жителям. Ринмир успокаивал её, говоря:

- Не бойся, мама! Я к нему точно больше не пойду: он уже умер, хижина теперь пустая.

Мэрайе он принёс ту самую глиняную чашу, которую подносил к скамье, ставшей смертным ложем старого колдуна. Девочка долго ахала и охала, но в конце концов признала за приятелем право отныне и впредь считаться самым храбрым воином в их компании. Лишь на мгновение она заметила:

- Слушай, а что с твоими глазами? По-моему, раньше они были светлее…

Но ребёнок быстро забыл об этом. А кроме неё, никто и не обратил на изменившийся цвет глаз Ринмира ни малейшего внимания. Слишком велика была радость от того, что ребёнок вернулся из хижин колдуна живым и здоровым.

========== Глава V: Жалеешь ли ты? ==========

Лайонелл с трудом смог отвести взгляд от тёмных глаз колдуна и нервно сглотнул. Проклятье, почему создаётся такое впечатление, словно он видит наяву всё то, о чём рассказывает этот маг? Ринмир – так его, выходит, зовут.

- И чего ты добиваешься? – вспоминая всё, чему его учили, Золотой Страж выдавил неуверенную усмешку. – Хочешь, чтобы я сочувствовал тебе, поверил в то, что тебя просто заколдовали и передали магию силой, и…

Лайонелл осёкся, увидев, с каким выражением лица смотрит на него Ринмир. Вроде бы мужчина не сказал ни слова, но взглядом он сумел заткнуть молодого Стража лучше, чем какими-то пустыми словами.

- Тот колдун… он не просто околдовал меня. Он почувствовал во мне магическую силу, и передал мне не магию… Он передал мне знания, и только. Не более того.

- И ты, конечно же, жалеешь о том, что ты маг? – засмеялся Лайонелл. Ему казалось, что сейчас-то он услышит интересную историю из уст достойного противника. Но сейчас Золотому Стражу приходилось упорно убеждать себя: такие истории он слышал не раз, и каждый раз они завершались мольбой остановиться. Так к чему ждать финала?..

Нет. Всё же он дал слово, а значит – нужно выслушать. Колдун смотрел на юношу без мольбы, скорее – с лёгким любопытством, как на некую экзотическую зверушку. Словно, выдавая по капле историю своей жизни, он наблюдал за реакцией собеседника, изучал его.

- Скажи, мальчик, ты жалеешь о том, что родился человеком?

Вопрос был столь неожиданным, что Лайонелл вздрогнул. Как мог этот маг оставаться столь спокойным, находясь в западне? Сейчас он походил на старого, мудрого зверя, попавшего в капкан. Но этот зверь даже в таком положении оставался столь грозным и величественным, что охотник пока что боялся приблизиться к нему на расстояние удара.

- Жалеешь ли ты о том, что у тебя светлые волосы, а не, скажем, чёрные? Жалеешь, что у тебя нет крыльев или ядовитого жала? – продолжал наседать на собеседника Ринмир. – Глупо задавать подобные вопросы. Как можно сожалеть о своей сущности? Да и толку в сожалениях нет. Всё равно они ничего не изменят.

Скажи это любой другой человек, Лайонелл счёл бы подобное пустым бахвальством. Но сейчас, глядя в пустые тёмные глаза, он верил: этому колдуну действительно не о чем жалеть, пусть он и не может вырваться из расставленной западни. И не может ли? Может, он просто устал бежать?

- Ты ведь знаешь это сладкое чувство власти, когда делаешь что-то в первый раз. Первый удачный выстрел, первая убитая жертва…

- Я не убиваю невиновных, - зачем-то заметил Лайонелл. Маг чуть прищурился:

- Не убиваешь? Или веришь, что не делаешь этого?

Золотой Страж осёкся, понимая: лучше не перебивать собеседника. Иначе есть риск вновь услышать нежелательный вопрос, дать на который честный ответ невозможно. Просто потому, что он неизвестен. Неизвестен никому из тех, кто поклялся защищать мир – пусть даже ценой своей и чужой крови.

Колдун, впрочем, и не ждал ответа; у Лайонелла даже сложилось впечатление, что этот маг прекрасно знает, как может себя повести Золотой Страж.

- Поверь мне, первое сотворённое заклинание – это невыносимая сладость. Наверное, так же чувствует себя тот, кто разрывает нутро невинной девушки, тот, кто по праву может считать себя первым. Я… не жалею.

Лайонелл, вдохнув поглубже, положил руку на рукоять пистолета:

- Значит, вот она – та история, что ты хотел мне рассказать? То, как ты приобрёл знания и то, как в итоге соблазнился ими, из чистого любопытства применив магию?..

- Кто сказал, что из любопытства? Да и потом… не кажется ли тебе, мальчик, что ты слишком быстро делаешь выводы? Ты ведь даже не дослушал до конца, а уже всё решил.

Золотой Страж опустил голову:

- Если ты не закончил – договаривай. Учти, я не стану слушать твою болтовню вечно. Да и мои товарищи не станут ждать. У тебя есть время до рассвета; после я убью тебя, маг.

Ринмир лишь слегка склонил голову, безмолвно соглашаясь с решением Золотого Стража. Узкая и бледная ладонь легла на закрытые ставни, слегка надавливая на них, так, что зазвенела щеколда.

- Ты хочешь знать, как я впервые ощутил свою силу и свои знания? Хорошо. Я расскажу тебе…

========== Глава VI: Болезнь ==========

Над деревней Арга собирались тучи; вот уже пару недель шли дожди. Лишь изредка ливни прерывались, словно на небе заканчивалась вода и следовало подождать, пока она восполнится. Со всех сторон дули холодные ветры: постепенно приближалась зима, и всё чаще поутру пролившаяся на землю вода застывала ломким льдом.

Многие жители деревни, не готовые к столь ранним холодам, давились кашлем. У некоторых изо рта вырывались капли крови. Но кто мог помочь? До ближайшего города, где имелся лекарь, предстоял слишком долгий путь, да и денег на то, чтобы оплатить его услуги, у деревни не было. И потому намного чаще, чем раньше, теперь приходилось слышать размеренный стук лопаты о мёрзлую землю: могильщик не оставался без работы. То и дело сносили к старому деревенскому погосту новые и новые гробы: ложились жертвами болезни мужчины, женщины, дети…