Исполненная клятва (СИ) - Страница 2

— Располагайся, — коротко рыкнул серый плащ, и, судя по его голосу, он бы с куда большим удовольствием отвёл его в каморку в казематах с единственной грязной тряпкой на полу.

— Мне хотя бы разрешено ходить принимать пищу? — спросил Сареф.

— Заткнись! Завали хлебало! — прорычал страж Агьялт, окончательно выйдя из себя, — ты, тупорылый урод, сейчас жив только милостью нашего главы! Тебе было плевать, что у тебя в голове и так сидит этот… вер’миин! Тебе надо было ещё хлебнуть чёрной отравы! Скажи спасибо, что ты вообще ещё жив, придурок!

— Я всего лишь спросил, как мне принимать пищу, — невозмутимо ответил Сареф, — что за истошные вопли? Странно видеть, что доверенные члены дома Агьялт не умеют держать себя в руках.

— Советую прикусить язык, сопляк, — прошипел серый плащ, — я всё запоминаю, и ничего не забываю. В твоём положении крайне неразумно обзаводиться лишними врагами.

После этого он повернулся, чтобы уйти. Сареф сделал едва уловимое движение Гилеаном — и созданный телекинетический барьер в ногах стража заставил его споткнуться и рухнуть носом в землю. Вскочив, он с такой лютой злобой посмотрел на Сарефа, словно в этот момент был готов продать честь своей семьи и свою душу в придачу ради возможности вцепиться ему в глотку.

— Ты же сказал, что ничего не забываешь, — с ехидной улыбочкой заметил Сареф, — однако ты всё же забыл сказать мне, как я буду принимать пищу. Если ваш «милостивый» глава притащил меня сюда для того, чтобы морить голодом — скажи об этом сразу.

Страж закрыл глаза, явно сосчитав до пяти, после чего снова посмотрел на Сарефа и отчеканил:

— Все дальнейшие инструкции получишь через хранителя!

После чего он вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь. Сареф же снял ботинки и лёг на постель, размышляя, сколько ещё такого отношения ему предстоит вынести. Потому что слова о хилереми как «вер’миин», что переводится как паразит, более, чем красноречиво говорили о том, какое здесь к нему будет отношение. Особенно теперь, когда он не почётный гость, а пленник, следовательно, и за языком сильно можно не следить. Конечно, собственный клан в этом плане достаточно его закалил, но здесь это, судя по всему, грозилось выйти на совершенно иной уровень. Что ж… очередной вызов его навыкам, в данном случае — хладнокровию и умению держать себя в руках. Хотя бы какое-то время, пока информация о том, что с ним случилось, не разойдётся хотя бы по Севроганду. Хотелось надеяться, что в этом друзья его не подведут…

Прошло несколько часов. И — никакой реакции. О нём как будто забыли. Проверка хранителем поместья была единственным знаком внимания, который уделили Сарефу. И после этого его бросили, словно до него больше никому не было дела…

Хотя, конечно же, это было не так. Проверка хранителем явно показала что-то такое, чего драконы никак не ожидали. Возможно, они рассчитывали увидеть последствия испитой крови Молоха ещё во время полёта. А по итогу — даже проверка хранителем не дала им предлога признать Сарефа бешеным псом, которого можно законно посадить на цепь. И теперь — Сареф был в этом уверен — драконы внимательно наблюдали за ним и ждали малейшего проявления эффекта выпитой крови. Вот только никаких проявлений не было. И это было странно. Если Чёрный Молох называет хилереми Отголосками, значит, себя он подразумевает полноценным голосом силы, что его породила. И его кровь, которая намного древнее и сильнее крови обычных демонов, явно уже должна была дать результат.

Указав рукой в Гилеане на окно, Сареф телекинезом нашарил щеколду и отодвинул её. Окно открылось, и свежий осенний воздух ворвался в комнату, наполняя её прохладой.

— Я думаю, вы и сами знаете, почему так получилось хозяин, — Хим впервые подал голос с тех пор, как они оказались здесь.

— Как ты себя чувствуешь? — тут же спросил Сареф.

— Нормально, — ответил Хим, — прошлый раз меня… немного закалил, так что даже если нам придётся провести здесь значительное количество времени — я это как-нибудь переживу.

— Это хорошо, — кивнул про себя Сареф, — я не сомневаюсь, что драконы будут изучать нас очень долго… и хорошо, если только визуальным изучением дело и ограничится.

— Я тоже уверен, что Ильмаррион не станет делать резких движений, — заметил Хим, — потому что о ваших взаимоотношениях с драконами знает весь Севроганд. Очень скоро весь материк узнает, что драконы схватили вас, когда вы пришли с мирной целью испытать своё мастерство в походах и добыть себе ценные вещи. И теперь весь Севроганд будет очень внимательно смотреть, что же драконы будут делать дальше. Может ли Ильмаррион попытаться извести меня, свести вас с ума или просто убить нас обоих — запросто может. Но позволит ли он увидеть всему материку, до какой степени он самодур и психопат, и позволить клану Зинтерра полностью перехватить политическую инициативу на материке? Да никогда в жизни.

— Тебе там реликтовый Обруч Познания голову не натирает? — хмыкнул Сареф, — так грамотно рассуждать?

— Мой Интеллект полностью зависит от вашего, и я всегда улавливаю обрывки ваших мыслей, — невозмутимо ответил Хим, — для меня это главный способ учиться. Ну и смертельная опасность, конечно, тоже добавляет стимул быстро соображать.

— Ты думаешь, они всё-таки попытаются тебя уничтожить?

— Они вполне могут, хозяин, — равнодушно ответил Хим, — объявить, что я сошёл с ума, и единственный способ спасения вашей жизни — это моё уничтожение. Готов поспорить, вы будете не первым носителем хилереми, которого клан Айон «спасает» таким образом.

Немного помолчав, Хим добавил:

— Вы, кажется, не понимаете всей ситуации, хозяин. Помните то замечательное письмо, которое Ильмаррион написал вашему дядюшке два года назад? О том, что он хотел изъять вашу способность. Глава драконов считал, что это возможно, потому что они не знали обо мне. Даже если бы вы по прибытии сюда были полны решимости сохранить способность — драконы легко могли бы попытаться вас очаровать, запугать, обмануть, одурманить, обворожить, загипнотизировать, да хотя бы нагрузить вас тренировками и довести до состояния, когда вы бы уже ничего не соображали и желали бы только, чтобы вас оставили в покое. И после этого вы легко бы выдали формулу отречения от своей корневой способности. А когда они поняли, что у вас есть я — то тогда-то они сообразили, что лёгкие способы отменяются. Потому что как бы они вас ни изводили — ваш разум я защитил бы даже в тогдашнем своём состоянии. Поэтому да, хозяин, чисто из мести они могут попытаться уничтожить меня. Я к этому готов.

— Никто тебя уничтожать не будет, — твёрдо сказал Сареф, — я этого не позволю. И даже если допустить, что Ильмарриону плевать на то, как он будет выглядеть в глазах глав других кланов — я всё ещё Чемпион во Всесистемные Состязания. Он не посмеет давить на меня сверх меры, потому что Система в состоянии покарать даже его.

— Хотелось бы верить, — ответил Хим, — но вы мой хозяин, я не имею права заставлять вас рисковать жизнью ради меня. Если вы умрёте — я всё равно погибну вслед за вами.

Сареф промолчал. Ему очень хотелось заверить Хима, что всё будет хорошо, что выйдут они отсюда обязательно вдвоём… но в их положении обещать такое было невозможно. Да и Хим всё равно почувствует его сомнения и неуверенность, которые только ещё больше его огорчат.

— Так… что насчёт крови? — спросил он Хима, чтобы сменить тему, — что тогда случилось? Я помню, как эта сила пыталась что-то сделать с моими Талантами и Умениями… но у неё ничего не вышло.

— Здесь в нашу пользу отыграло много условий, — с готовностью подхватил тему Хим, явно тоже радуясь возможности поговорить о чём-то ещё, — во-первых, Молох отдал вам свою кровь добровольно. Даже две совершенно одинаковые вещи будут сильно различаться, если одна была отдана добровольно, а другая — отнята силой. А для крови это условие действует, наверное, на порядок сильнее.

— И в чём это может проявляться? — поинтересовался Сареф.