Испепеляющий ад - Страница 8

– Нашего с вами?

Понимал он пока одно: Ликашин его во что-то впутывает. Сказал:

– Я готов следовать вашим советам.

– Указаниям, – вкрадчиво поправил Ликашин. – Вам предстоит получить от нашего Управления аванс. Конечно, наличными. Выступление генерала Ярошевского очень тут кстати. Обязательствами казны, расписками народ сыт. Ну и это, надеюсь, вам очевидно: тридцать пять процентов полученной суммы вы сразу передадите казначею отдела. Столько же передадите мне.

– А закупать?

– Зачем! Вы приедете в местность, которая через двое-трое суток после вашего появления там, будет занята красными, – костяшками пальцев Ликашин постучал по разложенной на столе карте. – Никакие, простите, контролеры не успеют проверить, в самом деле вы заготовили пшеницу, ячмень или нет. Если так, чего ради вы будете что-либо заготовлять?

– Такой торговли я, знаете, еще ни разу не вел, – на всякий случай проговорил Шорохов.

Не подслушивают ли?

– Аванс, следовательно, будет сразу списан, как утраченный в результате не зависящих от вас обстоятельств. В договоре, который вы подпишите, такой пункт имеется. Иначе какой честный заготовитель возьмется за дело?

– Честный?

– Да, – с полнейшей серьезностью ответил Ликашин. – Но потому не двенадцать, а тридцать пять процентов комиссионных. Плата казне за ее повышенный риск.

– Значит, те, с кого вы берете двенадцать процентов, товары вам заготовляют.

– Их районы заготовки с повышенным риском не связаны. Что вас удивило? Обычная торговая практика.

– Следовательно, район городов Колпны – Щигры будет в ближайшие дни сдан красным?

– Под большим секретом: удерживать его не собираются. Оборона создается вокруг Касторной. Эту станцию в штабе Донской армии твердо рассчитывают удержать. Потому вам и не следует разворачивать свою деятельность в ее окрестностях.

– Какой же аванс? – осторожно опросил Шорохов.

– Два миллиона.

Шорохов дернулся в своем кресле:

– Сколько?

– А чего вы ждали? Общая сумма контракта восемь миллионов. Еще бы! Сорок тысяч пудов. На круг – двести рублей за пуд. Посчитайте? Впрочем, в нашем случае это безразлично.

– Шестьсот тысяч из них моя доля?

– Да.

– Трофим Тимофеевич! Бога ради! Хоть бы что-нибудь я понимал. Объясните. Почему – мне? Больше некому? На такое-то дело!

Он лукавил. Ему все было понятно. Но все же – шестьсот тысяч!

– Очень просто, – сказал Ликашин. – Рекомендация господина Манукова. Его просьба, если хотите. Кроме того, основанная на личном моем впечатлении, уверенность, что вы не подведете. Представьте себе: плывет корабль. Открытое море, волны. Любая заклепка должна быть надежны.

– Я эта заклепка?

– Зачем так скромно! Вы – сотня, тысяча заклепок, гаек, чего хотите… Но – к делу. Ваша единственная задача, прибыв в район заготовок своевременно оповестить оттуда, то есть непосредственно с места событий, Управление снабжений, что все обусловленное договором вы закупили. Срочная телеграмма по военному проводу: «Закуплено и складировано на станциях Щигры, Колпны, – Ликашин водил пальцем по карте, – Охочевка, Мармыжи, – названия-то! Любому впечатлят, – сорок тысяч пудов пшеницы, ячменя. Прошу выслать пять пудов шпагата для затаривания мешков».

– Зачем шпагат, если… Вы же сказали…

– Как зачем? Чтобы получить за подписью начальника продовольственного отдела генерала Ярошевского телеграмму: «Шпагат выслан не будет. По условиям договора обеспечение им в заботы Управления не входит». Очень важный документ! Генералу ведь как доложат? «Заготовка выполнена. Просит шпагат для зашивки мешков, но заготовитель обязан снабжаться этим имуществом самостоятельно». Все это, разумеется, будет запротоколировано. Значит, и то, что заготовка выполнена. Чего еще?

Шорохов расхохотался:

– Боже! Как просто!

– Просто, поскольку в дальнейшем вмешаются обстоятельства, ни от кого не зависящие.

– Та-ак, – протянул Шорохов. – И куда мне потом?

– Сюда, в родные стены. Новый договор, аванс, новый район.

– И получу еще такую же сумму? Но роль-то моя ничтожна.

– Не скажите. Вы – то колесико, без которого вся машина не закрутится. Неизбежная необходимость, я бы сказал. Кроме того, вы рискуете головой. Случайная пуля, шашка тут – мелочи. Или, если на то пошло, это не мои и не моих друзей трудности. Другое! Ревизия. Инспекция Полевого контроля. С этим сейчас очень строго. Чуть что – военно-полевой суд. Всякий раз нужен хотя бы один, абсолютно подлинный документ.

– «Пять пудов шпагата»?

– Да. И чтобы был телеграфный чиновник, который вашу депешу отправил из этих Щигр, Колпны, поставил штемпель на ее копии, выдал квитанцию об оплате. Один такой документ и – споткнется любая комиссия. И сами вы тогда сможете говорить о своем пребывании в заготовительном районе под любой присягой. Главное, это позволит кому угодно, хоть самому атаману войска Донского, с чистой душой разрешить списание имущества, утраченного в результате наступления красных. Потому же неплохо, чтобы в этой поездке вас заметило как можно больше людей. Не таясь, называйте сумму контракта. Угощайте господ офицеров в полках. Вы играете в карты?

– Очень плохо.

– Прекрасно! Проигрыш десяти—двадцати тысяч в одном, в другом месте вас не разорит. Вас должны заметить, чтобы, если потребуется, тоже засвидетельствовать, что вы были в этих Щиграх, в этой богом заботой Колпне. Не мелочитесь. Больше уверенности в себе. Три-четыре таких поездки, и мы с вами настолько богатые люди, что нам будет хорошо в любой стране. Если, конечно, вас туда влечет. А нет, так и в России с деньгами всегда лучше, чем в России без денег. Знаете анекдот? Один спрашивает другого: «Почему наше дело не движется?» – «Для этого десять причин». – «Какие же?» – «Во-первых, нет денег». – «Не продолжайте. Остальные причины не имеют значения».

Шорохов сказал:

– Мне ни сегодня, ни завтра не выехать. Надо взять с собой приказчика, сторожей. Они в Александровске-Грушевском. День туда, день там, день обратно.

Ликашин сморщился, как от какой-то кислятины:

– Приказчики… сторожа…

– Кто-то должен в поездке заботиться обо мне, оберегать, особенно если я каждому встречному буду представляться: «Заготовитель… Koнтракт на восемь миллионов…»

Шopoxoв думал о предстоящей встрече со связным. Если она сегодня не состоится, придется пробыть в Новочеркасске еще неделю, что бы там Ликашин ни говорил. Сведения о Касторной – важнейшие.

– Возьмите с собой одного, ну, двух надежных людей. Хотите, порекомендую? Служили в отряде Чернецова. Головы, как капусту, рубили.

Шорохов не ответил. Одного действительно подходящего человека он знал: Макар Скрибный. Бывший приказчик их фирмы тут же, в Новочеркасске, как почти все ее работники, оказавшиеся теперь не у дел.

Ликашин взглянул на часы:

– Сейчас принесут договор. Подпишите, пойдете в главную кассу, возвратитесь ко мне. Около полуночи уедете с воинским эшелоном. Вы остановились в «Центральной»? В десять вечера за вами зайдут. Повторяю: все должно быть честно. И надо спешить. Красные ждать вас не будут.

– Но, – Шорохов пытался отыскать хоть какой-то повод для возможной своей задержки в Новочеркасске, – кто в вашем Управлении поверит, что я всего за два-три дня закупил полсотни вагонов зерна?

Услышал:

– Не забота Управления снабжений проверять, на какие дела вы затратили сколько времени. Может, вы там весь год торчали. Начали еще при царе Горохе, и только теперь с вами заключен договор. И запомните: при малейшем промахе никто выгораживать вас не будет. Никто. Никогда.

Встреча у памятника Ермаку прошла спокойно. Шорохов, как и было положено, приблизился к нему от собора, постоял, разглядывая. Бронзовая фигура. Высок, могуч. В кольчуге. Покоритель Сибири. Опять покоритель! Кому, впрочем, и ставят памятники!

Стараясь, чтобы не бросалось в глаза, оглядывался. Кто связной? У входа в собор десяток старух богомолок. Неужели одна из них?.. На тротуаре напротив – стайка гимназисток. Обступили казачьего офицера. Он что-то с ухмылкой рассказывает, красуется белозубой улыбкой, подправляет усики, целует кончики собственных пальцев. Худо. Не слежка ли?