Испанские нищие - Страница 22

За воротами Убежища Дженнифер видела цепочку грузовиков, которые каждый день взбирались по горной дороге, привозя пищу, стройматериалы, нетехнологичную продукцию – все, что Убежище предпочитало импортировать. При этом жизнь в Убежище не зависела от этих ежедневных поставок. Его запасов хватило бы на год автономного существования. Неспящие контролировали огромное число заводов, транспортных магистралей, сельскохозяйственных исследований, товарных бирж и адвокатских контор за пределами Убежища. Собственно говоря, оно создавалось как укрепленный центр управления.

Автомобиль из аэропорта уже стоял перед домом на окраине Аргус-Сити, где жила Дженнифер с мужем и двумя детьми. Изящный, удобный дом представлял собой большой купол, но роскошным не был. Сначала безопасность, говорил Тони Индивино двадцать два года назад, затем технические постройки и школы, в последнюю очередь – личное жилье. Только сейчас настала очередь строительства новых жилых корпусов.

Дженнифер расправила складки своего аббая, глубоко вздохнула и вошла в дом.

Лейша стояла у южной стеклянной стены гостиной, глядя на голографический портрет молодого улыбающегося Тони. Золотистые волосы Лейши ослепительно сияли в лучах солнечного света. Она обернулась, услышав шаги Дженнифер.

Женщины пристально смотрели друг на друга.

– Здравствуй, Дженнифер.

– Привет, Лейша.

– Хорошо выглядишь.

– Ты тоже.

– Как Ричард и дети?

– Прекрасно, спасибо. – Повисло душное, как жара в июле, молчание.

– Ты, наверное, знаешь, зачем я приехала, – сказала Лейша.

– Нет, не знаю, – слукавила Дженнифер. Убежище следило за деятельностью всех Неспящих, но особенно пристально за Лейшей Кэмден и Кевином Бейкером.

– Не увиливай, Дженнифер! Если мы не можем прийти к соглашению, будем по крайней мере честны друг с другом.

Господи! Она совсем не изменилась, – удивилась Дженнифер. Идеализм брал верх и над умом, и над жизненным опытом.

Тот, кто слеп по своей воле, не заслуживает права видеть.

– Ладно, Лейша. Ты хочешь выяснить, не был ли вчерашний налет на текстильную фабрику «Мы спим» в Атланте делом рук Убежища.

– Боже правый, Дженнифер! – вспыхнула Лейша. – Неужели я не знаю, что это не ваши методы? Крошечная фабричка с годовым доходом в полмиллиона!

Дженнифер подавила улыбку: сочетание моральных и экономических аргументов было так характерно для Лейши.

– Рада, что твое мнение о нас улучшилось.

Лейша махнула рукой и нечаянно задела портрет Тони.

– Ты ясно дала понять, что мое мнение значения не имеет. Меня привело сюда вот что. – Она вынула из кармана бумагу и сунула ее Дженнифер.

Дженнифер постаралась изобразить бесстрастность, слишком поздно осознав, что эта поза скажет Лейше не меньше, чем взрыв эмоций. Как удалось им с Кевином достать распечатку? Увы, она не знаток информационных сетей. Значит, придется отозвать Вилла Ринальди и Касси Блументаль с других проектов и немедленно приступить к поискам канала утечки…

– Не беспокойся, – сказала Лейша. – Специалисты Кевина здесь ни при чем. Это мне лично прислали по почте – кто-то из ваших.

Час от часу не легче. Значит, в Убежище есть тайный сторонник Спящих, не признающий борьбу за выживание… Если, конечно, Лейша не лжет. Впрочем, правдолюбие – тоже часть трогательной, но опасной наивности Лейши.

Лейша скомкала бумагу и швырнула в угол.

– Зачем ты вбиваешь между нами клин, Дженнифер? Зачем создала тайный Совет Неспящих, члены которого должны давать так называемую клятву солидарности – «Клянусь ставить интересы Убежища выше всех личных, политических и экономических интересов и отдать за его выживание жизнь, состояние и честь». Какой дикий гибрид религиозного фанатизма и Декларации Независимости! Тебе всегда не хватало вкуса!

– Ты говоришь глупости. – Это было самое страшное ругательство, которое позволяла себе каждая из них. – Только два голубка – вы с Кевином не понимаете, что это битва на выживание. А войне нужны четкие стратегические ориентиры. Мы не допустим пятой колонны.

Лейша прищурилась:

– Ты НЕ права. Война предполагает боевые действия. Если мы не будем контратаковать, оставаясь работоспособными и законопослушными гражданами, то в конечном счете ассимилируемся, завоевав чисто экономическую власть. Но раскол на фракции смерти подобен! Раньше ты понимала это, Дженни!

– Не называй меня так! – С большим трудом ей удалось удержаться и не взглянуть на фотографию Тони.

– Ассимиляция зависит от власти политической, – спокойно добавила Дженнифер, – которой у нас нет и никогда не будет. Нас слишком мало, чтобы создать значительный блок избирателей. Ты раньше понимала это. – У вас уже имеется сильнейшее лобби в Вашингтоне. Вы покупаете голоса. Политическая власть замешана на деньгах, как, впрочем, и общество. Все наши ценности приходится пропагандировать или отстаивать с помощью того же презренного металла. Так мы и делаем. Но как мы сможем отстаивать единую среду торговли для Спящих и Неспящих, если ты расколешь нас на два враждующих лагеря?

– Этого бы не произошло, признай вы, что война уже идет.

– Я признаю ненависть. В вашей глупой клятве она есть.

Их спор опять зашел в тупик. Дженнифер подошла к бару.

– Хочешь выпить, Лейша?

– Дженнифер… – с усилием произнесла Лейша, – если Совет Убежища станет реальностью… вы оставите нас за бортом. Меня, Кевина, Жан-Клода, Стеллу и других. Мы не будем иметь права голоса при обращении в средства массовой информации, не будем участвовать в принятии основных решений, мы даже не сможем помогать новорожденным Неспящим, потому что никому из тех, кто принесет клятву, не позволят пользоваться нашей спецсетью, только связью Убежища… Что же дальше? Экономический бойкот?

Дженнифер молчала, и Лейша медленно произнесла:

– О Господи. Значит, это правда…

– Решение будет принимать Совет. Сомневаюсь, чтобы они поддержали такой бойкот.

– Но ты проголосуешь.

– Я никогда не принадлежала к иагаистам, Лейша. Я не считаю, что благосостояние личности должно преобладать над благосостоянием сообщества. Оба важны.

– При чем здесь иагаизм, Дженнифер. Ты ненавидишь все, что не можешь проверить как последний Спящий. Но ты их переплюнула. Ты превратила контроль в нечто священное, потому что тебе необходима еще и святость. Ты думаешь только о себе, Дженнифер Шарафи. И не прикрывайся сообществом.

Дженнифер вышла из комнаты, стиснув руки, чтобы не дрожали. Она сама виновата, что позволила кому-то взять верх. Ее провал. В холл выскочили дети.

– Мам! Посмотри, что мы построили!

Дженнифер положила ладони на детские головки. Дрожь прекратилась.

Малыши посмотрели в гостиную:

– Тетя Лейша приехала!

Малыши выскользнули из-под пальцев матери.

– Тетя Лейша, посмотри, что мы построили на САПРе!

– Сейчас, – послышался голос Лейши. – Но сначала мне надо узнать у вашей мамы еще одну вещь.

Дженнифер не обернулась. Предатель уже познакомил Лейшу с клятвой солидарности. Что же еще?

Но Лейша спросила всего лишь:

– Ричард получил повестку по делу «Симпсон против „Оффшорного рыболовства“»?

– Да, получил. Готовит экспертное заключение.

– Хорошо, – холодно бросила Лейша.

Рики испуганно перевел взгляд с Лейши на мать.

– Мам… позвать папу? Тетя Лейша захочет увидеться с ним, правда?

Дженнифер с облегчением улыбнулась сыну. Права офшорного рыболовства! Бедная Лейша. Заниматься такими тривиальными вещами.

– Конечно, Рики, – Дженнифер наградила Лейшу щедрой улыбкой. – Твоя тетя Лейша обязательно захочет увидеться с папой.

– Лейша, – сказала секретарша, – джентльмен ждет уже три часа. Заранее он не звонил. Я предупреждала, что вы, возможно, не вернетесь сегодня в контору, но он остался ждать.

Мужчина держался чуть скованно, как любой, кто провел несколько часов неподвижно. Невысокого роста, субтильный, одет в помятый коричневый костюм, не дешевый, но и не дорогой. В руке свернутая распечатка из газетного киоска. «Спящий», – решила Лейша. Она всегда их узнавала.