Искусство быть родителем - Страница 7

4. За ребенка надо отвечать – ограждая его самого от риска самостоятельных поступков и действий.

5. Им надо управлять, вести по жизни, руководить всей его жизнью.

Это как бы внутренние, большей частью вообще не осознаваемые родителями задачи, которые они и решают на протяжении всего периода взаимодействий с ребенком. На протяжении многих лет.

Давай посмотрим, как проявляются эти задачи на разных возрастных этапах взросления ребенка, чтобы увидеть перекосы и недостатки этого стиля отношений, увидеть его последствия. Чтобы увидеть, как на каждом этапе роста и развития ребенка этот стиль ограничивает ребенка, его свободу выбора, свободу самостоятельности, свободу становления его личности.

Чтобы изменить потом всю систему наших убеждений и перестроить взаимоотношения с ребенком.

Когда ребенок лежит в коляске или кроватке, я, родитель, контролирую его жизнь полностью. Я знаю, что с ним делать. Я знаю, когда его кормить. Когда его надо уложить спать. Когда с ним надо гулять.

Но вот ребенок подрос настолько, что научился сидеть. А потом начал ползать. И я вдруг обнаруживаю, что уже не контролирую его полностью. Потому что не успеешь оглянуться, а он уже не у тебя на виду, не у твоих ног ползает, а в соседней комнате. И я начинаю понимать, что его самостоятельные передвижения не очень хороши, они могут быть опасны для его жизни.

И из самых хороших побуждений (я же отвечаю за его жизнь!) я начинаю ограничивать его. Я говорю: «Не лазай! Не ползай! Туда нельзя! Сиди на месте!»

Я, как хороший и, главное, знающий родитель, просто не могу позволить ребенку смело и самостоятельно осваивать окружающее пространство. Я же лучше его знаю жизнь!

Я знаю свою квартиру. Я знаю, где таится опасность, где могут быть занозы или где он может споткнуться. Я знаю о вреде ползания по ковру. Я знаю, что пол холодный, и он может заболеть. (Заметим, и это притом что ребенок может выжить в самых плохих климатических условиях – такие в него вложены мощные силы для выживания!)

Но я, как родитель, знаю, что холод линолеума или паркета может быть губительным для моего ребенка. Я знаю про углы, о которые он может удариться. Я думаю, что мой ребенок (он что – слепой, глухой и тупой?) – обязательно напорется на эти углы! Я знаю о розетках, которые могут убить его током.

Я столько уже знаю про этот мир по сравнению с этим ничего не знающим ребенком, что отвергаю его первую попытку оторваться от меня даже на два метра! «Нормальный» родитель никогда не даст ребенку свободу перемещения и свободу выбора – куда ему ползти!

И я продолжаю говорить: «Ты куда? Туда нельзя. Там грязно! Там опасно! Там ток!» А иногда просто запугиваю его, говоря страшным голосом: «Там Баба Яга! Там Кощей!»

Когда ребенок начинает самостоятельно ходить, его возможности освоения мира еще расширяются, дистанция между ребенком и родителем увеличивается. А это еще страшнее, потому что мне еще труднее становится его контролировать. А я как хороший родитель знаю, что должен всегда держать ребенка под контролем, в поле моей видимости, потому что я за него отвечаю. Но когда ребенок начинает ходить, бегать – я могу не успеть что-то проконтролировать, не успеть подбежать, чтобы помешать ему взять какой-то предмет, совершить какое-то действие.

Мало того, в этом желании ребенка осваивать пространство, передвигаться по миру есть одно очень большое неудобство для меня. Я должен за ним ходить, держать его в постоянном поле внимания, а это же очень неудобно! Мне удобно, когда он лежит в кроватке или сидит в манеже. И не мешает мне заниматься моими делами. Не мешает моей жизни. (А поскольку ребенок – существо для меня, то он должен быть удобным для меня – то есть не мешать мне делать то, что я хочу, а не делать то, что он сам хочет!)

А поскольку я, родитель, руковожу им, то я и решаю, что ему место в манеже, а не в свободном исследовании мира. И опять ограничиваю его движение рамками манежа. Мне так удобнее. Мне так спокойнее!

Но, к сожалению для многих родителей, ребенка невозможно надолго ограничить рамками манежа. Ребенок подрастает и уже сам может выбираться из манежа, чтобы осваивать окружающее пространство. И опять родителю надо усиливать контроль.

Мало того, ребенок, который подрастает и все больше и больше овладевает движениями, все больше и больше доставляет родителям и окружающим людям беспокойство. Потому что он бегает, топает, стучит, болтает ногами.

И я опять продолжаю ставить запреты: «Не бегай! Не прыгай! Не топай! Не стучи! Не болтай ногами! Да сядь ты на место! Да посиди хоть минуту спокойно! Куда пошел? Не ходи туда!» Я, образно говоря, завязываю ему ноги. Лишаю его свободы движений. Лишаю его естественного, свободного желания осваивать, узнавать этот мир.

На самом деле, с момента, как ребенок начинает передвигаться, он начинает брать на себя ответственность за исследование мира. И это очень важный момент в его жизни. Это первая попытка быть самостоятельным. Это его первая попытка выбора. Она будет им совершена не в два или в три года, когда он захочет выбрать рубашечку или не согласится надеть ботиночки, которые я ему дам. Первая попытка выбора – что делать, самому решать в каком направлении двигаться, что исследовать в этом мире – совершается с момента, когда он начинает самостоятельно передвигаться по миру.

Но разве может «нормальный», «знающий», ответственный родитель дать ребенку свободу выбора идти туда, где ему интересно! (Все «знающие» родители даже не понимают, что это первый опыт самостоятельности маленького человека, что маленькая личность начинает сама выбирать – куда пойти, что взять в руки, что исследовать!) Но как родитель может позволить ребенку жить исходя из его желаний?!

Ребенок хочет подойти к этому дереву, но это может быть опасно! С дерева может упасть ветка – я же знаю, что с дерева иногда падают ветки! А вдруг это дерево больно какой-нибудь болезнью? А вдруг об него кошка терлась, и у ребенка может быть лишай? А может, там собачка пописала? Я, как родитель, ни за что не дам ему туда пойти! И опять и опять ставлю запреты: «Туда не ходи! Стой спокойно! Сиди на месте!»

И мне, как родителю, так спокойнее: микробов ребенок не нахватается. Ветками глазки не выколет.

А какой же удобный растет ребенок! Сказали ему сидеть – сидит. Сказали стоять – стоит. И соседи завидуют – какой хороший ребенок растет! И в детском саду, а потом и в школе таких детей любят – ими так легко управлять!

И мне такой ребенок нравится больше. Он на виду, в том месте, которое я ему определил. Занимается тем, что я для него выбрал.

А я-то, как родитель, – лучше знаю, что нужно моему ребенку!

Подрастая, ребенок не только осваивает пространство этого мира. Он начинает исследовать этот мир. Взаимодействовать с предметами, вещами этого мира.

Пока ребенок был ограничен в передвижениях, я, родитель, определял, с какими предметами он может взаимодействовать. Я давал ему погремушку или колечко, которое он мог брать в рот, чтобы чесать десенки. Я выбирал эти предметы.

Но когда ребенок начинает самостоятельно передвигаться, возможности его взаимодействия с миром несравнимо увеличиваются. И начинается новый этап освоения мира – этап обширного, подробного узнавания предметов, знакомства с предметами, с миром. Ребенок начинает исследовать этот мир руками.

И он уже оперирует не только теми предметами, которые я, как родитель, одобряю. Он сам теперь может взять погремушку или расческу, чашку или книжку. Он теперь может дотянуться до стола или встать на табуретку и добраться до кухонной полки. А там вилки, и ножи, и стеклянная посуда, и бутылка с уксусом.

И я, как хороший и ответственный родитель, должен опять – контролировать ребенка, следить за ребенком и ограничивать его действия.

И я начинаю говорить: «Не трогай! Не бери! Положи на место!» Я начинаю запрещать исследование мира, ограничиваю взаимодействие с миром.