Искушение злом (Обожествленное зло) (др.перевод) - Страница 6

– Нам понадобятся снимки, Бад. Их нужно будет сделать прямо сейчас, а потом еще раз утром. Огородим это место веревкой и поставим пару табличек. Бьюсь об заклад, что уже на рассвете все в городе будут знать о том, что произошло.

– Не могу понять, откуда могут взяться грабители могил в Эммитсборо?

Хьюитт прищурился. Лучше бы, конечно, что-нибудь не на кладбище, но, с другой стороны, это было самое интересное происшествие с тех пор, как Билли Рирдон взял без разрешения машину своего отца и уехал развлекаться за город с пышногрудой блондинкой на сиденье рядом и ящиком пива в багажнике.

– Или это просто вандалы? Может быть, у нынешней молодежи плохо с чувством юмора?

– Очень похоже, – пробормотал Рафферти и, когда Бад пошел к патрульной машине за фотоаппаратом, снова присел у могилы.

Все это не было похоже на действия вандалов. Где надписи краской, разбитая надгробная плита?

Яма на месте могилы выкопана аккуратно. И осквернено лишь одно место на кладбище.

И куда, черт побери, делась земля? Вокруг ямы ее не было. Значит, увезли. Ради всего святого, кому могли понадобиться две тачки земли из старой могилы?

Снова послышался крик совы, а затем появилась и сама птица – расправила крылья и стала парить над кладбищем. Кэм вздрогнул, когда тень коснулась его спины.

На следующий день была суббота, и шериф Рафферти прямо с утра поехал в кафе «У Марты». Это было место, куда традиционно заходили пообщаться жители Эммитсборо. С тех пор, как Кэм вернулся в родной город и стал шерифом, и у него вошло в привычку проводить утро субботы здесь, за кофе и куском пирога.

Работа редко мешала исполнению этого ритуала. Обычно он коротал тут время до полудня, когда начинался ланч. Кэм болтал с официантками и завсегдатаями, слушал музыкальный аппарат, стоящий в углу, просматривал заголовки местных газет и внимательно читал новости спорта. В зале витал запах жареных сосисок и бекона, слышался звон посуды, из-за столиков доносилось ворчание стариков, судачивших о политике.

В Эммитсборо, штат Мэриленд, жизнь шла размеренно и спокойно. Может быть, поэтому он сюда и вернулся.

…В городе с населением в две тысячи человек, включая отдаленные фермы и дома, в парке рядом с главной площадью ежедневно поднимали государственный флаг, и он гордо развевался на флагштоке до самого захода солнца.

Основанный в 1782 году Самюэлем Кью Эммитом и названный в его честь городок располагался в долине и был окружен холмами, которые переходили в горы. С трех сторон Эммитсборо окружали поля клевера, люцерны и кукурузы. С четвертой стороны располагался Допперовский лес, названный так потому, что примыкал к ферме Допперов. Лес был дремучий и занимал площадь больше двухсот акров[6]. Морозным ноябрьским днем 1958 года старший сын Джерома Доппера Дон вместо того, чтобы пойти в школу, направился в этот лес, прихватив ружье 30-го калибра. Дон надеялся повстречать там оленя с ветвистыми рогами.

Дона нашли вечером на берегу ручья. Полголовы оказалось снесено напрочь. Можно было предположить, что молодой Доппер поскользнулся на камнях у ручья, ружье случайно выстрелило, и Дон встретился не с оленем, а с теми, кто обретается в вечном царстве.

С тех пор дети и пугали друг друга у костра историями о безголовом призраке Доппера, вечно охотящегося в лесу, названном именем его семьи.

Ручей, где произошло несчастье, с большим основанием можно было назвать небольшой речушкой. Он разрезал надвое южное пастбище Допперов, прорубал себе дорогу сквозь лес, где так неудачно поскользнулся Дон, и устремлялся в город. После хорошего дождя ручей шумно бурлил под каменным мостом – одной из достопримечательностей Эммитсборо.

В полумиле от города он расширялся, вырезая грубую окружность в толще гор. Вода там двигалась спокойно и медленно, позволяя солнечному свету сколько угодно играть на ней сквозь летнюю листву. Рыбак мог найти себе удобное место на берегу, забросить спиннинг и, если ему улыбалась удача, вернуться домой с форелью на ужин.

За рыболовной запрудой земля начинала холмом подниматься вверх. Там была вторая заводь, поглубже, и на берегу известняковая каменоломня, где Кэм совсем еще мальчишкой два года работал летом. Труд был тяжелый, и, чтобы немного расслабиться, ребята ныряли со скалы в свинцовую, неподвижную воду. После того, как трое в одно лето утонули, каменоломню обнесли высоким забором, но мальчишки по-прежнему продолжали купаться здесь.

Эммитсборо находился довольно далеко от федеральной трассы, а на местных шоссе особого движения никогда не было. До Вашингтона отсюда было два часа езды, так что их тихая обитель никогда не считалась пригородом столицы. Перемен тут происходило немного, и случались они нечасто, что вполне устраивало жителей.

Впрочем, в городе было четыре церкви, а разве этого мало? И магазин скобяных товаров был, и несколько комиссионных магазинов, и лавка винтажных товаров, и даже отделение Американского легиона[7]. Был и рынок, которым уже четвертое поколение владела одна семья, и станция технического обслуживания автомобилей, сменившая стольких хозяев, что Кэм не взялся бы их сосчитать. Отделение главной библиотеки штата располагалось на площади и работало два дня в неделю и утром в субботу. Конечно, имелась в Эммитсборо и власть – мэр и городской совет, шериф и два его помощника.

Деревьев и газонов здесь тоже хватало, и, если прогуливаться по городу летом, скорее можно было почувствовать запах свежей листвы и только что скошенной травы, чем выхлопных газов. Люди с удовольствием обустраивали лужайки перед своими домами, и внутренние дворики могли посоперничать, где цветник лучше.

С приходом осени Эммитсборо расцветал всеми ее красками, а зимой напоминал открытку с картинкой «Жизнь прекрасна». Снег здесь лежал девственно белый, а рождественские огоньки казались особенно веселыми.

С точки зрения полицейского, это была не жизнь, а рай на земле. Редкое происшествие вроде разбитого мальчишками окна, раз в три дня нарушение правил дорожного движения и раз в неделю ссора одного пьяного с другим выпившим либо семейная свара. За те годы, что он снова жил в родном городе, Кэму Рафферти единожды пришлось пресечь нападение с нанесением увечий, несколько эпизодов мелкого воровства и намеренной порчи имущества. Конечно, бывали драки в барах и случаи управления машиной в нетрезвом состоянии, куда же без них.

Этого не хватило бы и на одну ночь работы в Вашингтоне, где Рафферти служил в полиции больше семи лет. Когда Кэм принял решение вернуться в Эммитсборо, коллеги говорили ему, что через полгода он завоет от скуки и вернется. У него была отличная профессиональная репутация – Кэм мог сохранять ледяное спокойствие в любой ситуации, а когда был в патруле на улице, умел справиться и с наркоманами, и теми, кто поставлял им товар.

Рафферти нравилось чувство опасности, он, что называется, с удовольствием ходил по лезвию ножа. Скоро Кэм стал детективом – мечта, которую он лелеял с того самого дня, как поступил в полицейскую академию, сбылась. Тем не менее он продолжал выезжать и на патрулирование – на улицах Вашингтона ему было знакомо все, он знал, что делать в любой ситуации.

Но однажды, когда летним днем они с напарником преследовали торговца наркотиками, все изменилось…

– Кэмерон? – на плечо Кэма легла чья-то рука, и поток воспоминаний оборвался.

Рядом с ним стоял мэр Эммитсборо.

– Доброе утро, мистер Атертон.

– Доброе утро. Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – Джеймс Атертон приветливо улыбнулся и сел за столик Кэма.

Рафферти помнил его с тех пор, как первый раз увидел еще мальчиком. И сейчас Атертон все такой же, похожий на подъемный кран, – длинная шея, длинные руки, длинные ноги. И конечно, все те же веснушки, песочные волосы, бледно-голубые глаза.

В кармане спортивной куртки мэра виднелась автоматическая ручка. В другом кармане были очки в тонкой оправе. Он часто носил спортивные куртки и черные ботинки. Кэм не мог вспомнить Атертона в кроссовках, джинсах или шортах. Сейчас ему пятьдесят два года, он преподает в школе и трудится во славу города. Работа в мэрии Эммитсборо едва ли могла занять все время, а бездельничать этот человек не умел. Так было и тогда, когда Кэм сам ходил в эту школу. Такое положение дел полностью устраивало и Атертона, и жителей города.