Искушение злом (Обожествленное зло) (др.перевод) - Страница 28

Заглушая рыдания и проклятья Биффа, человек в маске козла начал то, что у них считалось молитвой:

– О, господин темного пламени, дай нам силу.

– Силу для твоей славы, – подхватили четверо остальных.

– О, властелин столетий, дай нам мощь.

– Мощь твоего закона.

– In nomine Dei nostri Santanas Luciferi excelsi[20]!

– Аве, сатана.

Верховному жрецу подали серебряную чашу, и он поднял ее над головой.

– Это вино печали. Я пью его в память о нашем потерянном брате.

Он припал к чаше и пил долго. Потом верховный жрец воззвал к своей пастве:

– Вы видели, что я пил, но напиться не смог. Жажда осталась со мной. Жажда крови. Ибо мы судили его и приняли решение. Прощения нет.

– Будьте вы прокляты! – страшно закричал Бифф, но ответом ему было только эхо. – Будьте вы прокляты! Боже, не допусти этого!

– Твоя судьба решена. Смирись. В сердце владыки ада нет жалости. Его именем я приказываю темным силам даровать мне их страшную мощь. Всеми богами преисподней я заклинаю: «Да произойдет то, чего я желаю».

И все остальные подхватили:

– Услышь имена.

– Абаддон!

– Фенриц, сын Локи!

– Хаборим!

– Мы твои дети.

Бифф Стоуки в ужасе стонал, проклинал их всех, умолял, угрожал. Сердце обреченного готово было разорваться, но жрец продолжал:

– Мы приняли решение. Оно суть мщение. Да свершится адская справедливость. Я призываю господина тьмы поразить мрачным восторгом нашего оступившегося брата. Он предал, и пусть его предсмертные крики послужат предупреждением тем, кто посмеет нарушить закон. – Верховный жрец сделал паузу и улыбнулся под маской Мендеса. – Начинайте.

Теперь бита была в руках у каждого. Нанесший удар первым раздробил Биффу коленную чашечку, и еще один страшный вопль прорезал ночь. Дальше удары посыпались один за другим.

Человек в маске козла опять стоял чуть поодаль, воздев руки к небу, и наблюдал за происходящим. Он уже дважды обрекал на смерть членов братства, и оба раза его решение было выполнено быстро и безжалостно.

Верховный жрец наслаждался этим зрелищем. Он в упоении смотрел, как его паства переступает черту, которая отделяет человека, созданного по образу и подобию Творца, от того, кто стал плотью сатаны.

Крики Биффа были душераздирающими. Да, пусть их души разорвутся, а душа предателя, того, кто посмел поставить под удар их братство, сама замолчит под ударами.

Смерть его должна была стать мучительной. С каждым тошнотворным хрустом костей верховный жрец чувствовал, как его собственные кости становятся крепче. Это было ни с чем не сравнимое ощущение.

Смерть Стоуки послужит предупреждением другим, покажет, как страшна ярость. Его ярость. Здесь правит бал сатана, а он дирижирует оркестром, играющим на этом балу. И сейчас он возьмет в руки дирижерскую палочку.

Когда крики стали затихать, верховный жрец взял биту и подошел к Биффу. Он увидел, что за пеленой страшной боли в глазах Стоуки все еще был страх. Даже лучше, чем страх. В них оставалась надежда.

– Пожалуйста… Прошу тебя, – прохрипел Бифф. Он был весь в крови и попытался поднять руку, но пальцы оказались переломаны, и ни одного движения Стоуки сделать не удалось. – Пожалуйста, не убивайте меня…

Верховный жрец смотрел на того, которого столько лет называл братом. Агония подходила к концу, но Бифф должен был еще раз услышать то, что много раз говорил сам:

– Он судья. Он господин. Все, что мы делаем, мы делаем во имя его.

Бесстрастный взгляд из-под маски скользнул по лицу Биффа. Стоуки доживал последние мгновения, и на пороге смерти услышал:

– Сейчас ты умрешь, но и дальше будешь обречен на муки, вечные муки, вечную пытку. Ты недостоин того, чтобы спуститься в преисподнюю. Твоя душа останется в пустоте.

Сознание Биффа уплывало и возвращалось, уплывало и возвращалось. Он уже не мог даже хрипеть. Стоуки понимал, что переступает порог смерти, и в его цепенеющем мозгу молитвы смешивались с заклинаниями, обращение к Христу – с просьбами о прощении к Люциферу.

Он вздохнул, и в перебитой грудной клетке что-то в последний раз хрустнуло.

– Уви-дим-ся в а-ду, – удалось ему прохрипеть.

– И не надейся. Мы больше нигде не увидимся.

Огонь между тем подбирался к измученной плоти Биффа, а его кровь стекала на землю и смешивалась с грязью.

Кэм стоял у ограды на краю поля Мэттью Доппера.

Сам Доппер, сидевший в кабине трактора, решил наконец выключить мотор. Сейчас вся техника у него на ферме была отлично отлажена благодаря старшему сыну, который предпочитал работать с механизмами, а не гнуться на пашне. Доппер-старший не мог похвастаться такими талантами, о чем напоминала его левая рука. На двух пальцах не хватало первых фаланг – они достались комбайну. Эта старая травма никак не отражалось на его сельскохозяйственных занятиях, как и на игре в боулинг по средам, но стала причиной того, что Мэттью на всю жизнь затаил отвращение к механике.

Его клетчатая рубашка уже насквозь пропиталась потом, хотя до полудня было еще далеко. Доппер умел работать.

Он родился на ферме и стал ее хозяином, когда отец переселился в лучший из миров. Его брат Дон еще до этого события не вышел из того самого леса, что назван именем их семьи, и Мэтт унаследовал все. Он жил здесь, работал здесь и собирался умереть здесь. А до этого он не потерпит ничьих нравоучений. И уж точно не будет слушать Кэмерона Рафферти, решившего объяснять ему, как нужно себя вести и что делать.

– Мэтт, это третья жалоба за месяц.

Доппер сплюнул:

– Приперлись тут вшивые равнинники, понаставили свои домишки на земле Хобейкера, а теперь пытаются спихнуть меня. С места не двинусь. Эта земля моя.

Кэм пнул ограду, потом поставил ногу на ее нижнюю перекладину и взмолился, чтобы Всевышний послал ему терпения.

– Никто ниоткуда не пытается тебя спихнуть, Мэтт. Просто не выпускай собак за ограду или посади на цепь.

– Собаки на ферме сто лет, – Доппер снова сплюнул, выражая так свое презрение и к вшивым равнинникам, и к тому, кто явился от их имени. – Они никогда не сидели и не будут сидеть на цепи.

– Все меняется.

Рафферти поглядел за поле, за которым виднелись маленькие коробочки-домики. Когда-то здесь были только поля, луга и лес. Если прийти в чащу на рассвете или на закате, там можно было увидеть пасущихся оленей. А теперь люди запускают спутники в космос, и, чтобы посмотреть на оленей, нужно идти не в лес – ехать в большой город, в зоопарк.

«Неужели этому старому дураку не ясно, что я ему симпатизирую?» – думал Кэм.

Впрочем, симпатии побоку. Мэтт делает свою работу, а ему надо делать свою.

– Твои собаки не сидят только на ферме, Мэтт. Вот в чем проблема.

Доппер ухмыльнулся:

– Да, они всегда любили наложить кучу на земле Хобейкера.

Кэм не смог с собой совладать и улыбнулся в ответ. Ну кто же в Эммитсборо не знает, что три поколения Допперов и Хобейкеров вели междоусобную войну!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.