Искушение злом (Обожествленное зло) (др.перевод) - Страница 14

К двум часам следующего дня весь город знал, что Клер Кимболл вернулась. Об этом говорили на почте, на рынке и, конечно, в кафе «У Марты». То, что она собирается жить в родительском доме, снова вызвало разговоры о жизни и смерти Джека Кимболла.

– Джек выступал посредником, когда я покупал землю, – сказал Оскар Бруди, прихлебывая чечевичный суп, которым особенно славилась кухня «У Марты». – И сделка была честная. Элис, принеси нам попозже еще кофе!

– У его жены были отличные ножки, – Лэс Глэдхилл мог говорить только на одну тему. – Просто отличные! Я так и не понял, с чего Джек начал пить, если у него была такая интересная жена.

– Ну он же был ирландец! – Оскар удивленно поднял брови. – Они все рано или поздно начинают пить. У ирландцев это в крови. А дочка его вроде как художница. Наверное, тоже пьет, а то еще и наркотиками балуется.

Бруди сокрушенно покачал головой. Он-то знал, что губит их великую страну. Ясное дело, наркотики. Наркотики, а еще гомики. Разве за это он сражался во Вьетнаме? Так что там он говорил о дочке Кимболла?

– Когда-то она была хорошей девочкой. Правда, тощая, как рельса, но добрая, неплохая девчушка. Это она нашла Джека мертвым?

– Она. Должно быть, страшная была сцена, – кивнул Лэс.

– «Страшная» не то слово! – согласился Оскар, как будто присутствовал на месте трагедии, хотя знал все это только со слов других людей. – Его насквозь проткнули колья, которые Джек сам и вкопал… Прямо сквозь него прошли, представляешь? Пронзили его, как форель гарпуном. Все в крови… Не думаю, что они до конца отмыли ее с плит.

– Вы что, другой темы для разговора не нашли? – Элис принесла мужчинам кофе и возмущенно уставилась на них.

– Ты ведь училась с ней в школе, правда, Элис? – откинувшись на стул, Лэс достал из кармана коробку табака, листочек бумаги и стал ловко сворачивать сигарету, совсем не глядя на то, что делает, – его взор был прикован к груди Элис.

– Да, я училась вместе с Клер и ее братом, – официантка поставила чашки на стол, забрала пустые тарелки и пошла на кухню, а мужчины опять принялись за свое.

– У них хватило ума на то, чтобы уехать из города. Сейчас Клер, говорят, стала знаменитой. И наверное, богатой.

– У Кимболлов всегда водились деньги, – криво улыбнулся Оскар, сдвинув на затылок потертую бейсболку с надписью «Бруди. Водопроводные работы», которую, кажется, вообще никогда не снимал. – Джек тогда очень прилично заработал на земле под этот самый торговый центр. Хотя, говорят, там не все было чисто… По слухам, он из-за этого и покончил с собой.

– Полиция установила, что произошел несчастный случай, – к ним снова подошла Элис. – И с того времени, как все это случилось, прошло уже больше десяти лет. Людям пора забыть об этом.

– Трудно бывает забыть, когда кто-то смог заработать большие деньги, а тебе это не удалось, – подмигнул официантке Лэс. В мечтах он уже прижал широкие бедра Элис к стойке. – Джек Кимболл быстро обтяпал дельце с продажей земли, а потом, видно, совесть замучила, вот он и покончил с собой. И все-таки интересно, как его дочка чувствует себя в доме, где ее отец вывалился из окна, спьяну там или не спьяну? Привет, Бад! – Он взмахнул своей самодельной сигаретой, которую так и не собрался прикурить, приветствуя вошедшего в кафе Хьюитта.

Официантка повернулась к двери и посмотрела на помощника шерифа вопросительно.

– Нет, Элис, спасибо! Нет времени, – Бад держался официально, но тем не менее кивнул обоим мужчинам. – Я вообще-то зашел по делу. Мы сегодня утром получили фотографию. – Он открыл тоненькую папку, которую держал в руках. – Эту девочку зовут Карли Джеймисон, ей пятнадцать лет, живет в Харрисбурге, но из дома сбежала. В тот день, когда это произошло, Карли видели на попутках на пятнадцатом шоссе. Ее ищут уже неделю. Теперь вот разослали фото по всему штату. Никто не встречал ее на дороге или в окрестностях нашего города?

Оскар и Лэс посмотрели на фотографию молодой девушки и переглянулись.

– Я что-то не припомню, – сказал через минуту Бруди, и Глэдхилл кивнул. – Я бы заметил, если бы она где-нибудь промелькнула. У нас нового человека нельзя не увидеть.

Бад повернул фотографию так, чтобы ее было видно Элис, и официантка отрицательно покачала головой.

– В мою смену эта девочка в кафе не заходила. Ты спроси Молли и Риву.

– Обязательно. И снимок тоже покажу. Дайте мне знать, если кто-нибудь встретит эту девицу.

– Конечно, – Лэс наконец раскурил свою самокрутку, сплюнул табачные крошки и облизал губы. – А как поживает твоя сестричка, Бад? Ты не замолвишь ей за меня словечко?

– Если найду подходящее.

Бруди расхохотался и пролил несколько капель кофе на колени. Хьюитт вышел, а Лэс опять обратил свой взор к Элис.

– Дай-ка нам попробовать кусок лимонного пирога, – он снова подмигнул, теперь мысленно тиская официантку на кухне, – мне он очень нравится: такой плотный и сочный, прямо как женщина.

На другом конце города Клер Кимболл пыталась переделать их старый гараж на два автомобиля в мастерскую. Она вывела «милашку» на лужайку перед домом, доела последнюю шоколадку, которая была у нее в запасе, и стала рассматривать кирпичи, принесенные из сарая. Из них она соорудит стол для обжига.

«Вентиляция здесь достаточная, – думала Клер. – Даже, если мне захочется захлопнуть двери гаража, чтобы никто не стоял над душой и не задавал дурацкие вопросы, можно открыть окно под потолком. Оно, правда, маленькое, но воздуха хватит».

Окошко и сейчас было открыто – Клер судила не голословно.

Все, что ей привезли из Нью-Йорка, молодая женщина попросила пока сложить в углу. Она смотрела на металлические заготовки, инструменты и материалы и думала, что на то, чтобы все это хотя бы разобрать и разложить, ей потребуется неделя, так что лучше уж работать в привычном беспорядке.

Впрочем, она как-то попыталась организовать это пространство. Скоро глина и камни были сложены с одной стороны гаража, а деревянные бруски – с другой. Любимым материалом Клер был металл, поэтому он и занял середину новой мастерской.

«Единственное, чего мне не хватает, – подвела она итоги, – это хорошей музыкальной установки. Но и ее можно раздобыть».

Удовлетворенная, Клер направилась к своей машине. Торговый центр был всего в тридцати минутах езды, а там можно купить стереосистему и есть телефон-автомат, чтобы позвонить Анжи.

И тут она увидела нескольких женщин, которые явно двигались к ее дому.

«Маршируют как солдаты… Неужели этот отряд идет ко мне?» – в панике подумала Клер.

В руках у каждой была тарелка, прикрытая салфеткой. Молодая женщина стала убеждать себя в том, что это невозможно, хотя уже понимала, что сие – местный вариант встречи блудного сына. Нет, блудной дочери…

Возглавляла отряд добрых самаритянок огромная блондинка в цветастом платье, перетянутом там, где у других была талия, широким поясом. Она держала перед собой самую большую тарелку, накрытую такой же яркой, как ее наряд, салфеткой.

– Мы рады видеть тебя, Клер Кимболл, – расплылась в улыбке женщина. – Ты совсем не изменилась. Правда ведь, Мэри?

– Правда. Она действительно все такая же, как была, – согласилась с толстухой сухопарая женщина в очках в стальной оправе, волосы которой отливали серебром, совсем как металл в центре импровизированной мастерской Клер.

Молодая женщина узнала городскую библиотекаршу.

– Здравствуйте, мисс Нигли. Приятно снова вас видеть.

– Ты так и не вернула «Ребекку», Клер, а между тем эту книгу часто спрашивают. Думала, что я забуду? А почему ты не поздоровалась с миссис Атертон? Не узнала ее?

У Клер чуть челюсть не отвисла. Минни Атертон, жена мэра города, прибавила за эти десять лет добрых пятьдесят фунтов[8], и ее действительно с трудом было узнать.

– Ну что вы, мисс Нигли! Конечно, узнала. Здравствуйте, миссис Атертон! – онемевшая Клер в чумазых джинсах держала еще более измазанные руки ладонями вверх в надежде, что никто не бросится к ней с рукопожатиями.