Искушение для грешника (СИ) - Страница 1

Спрятавшись за дверью, я подслушиваю, и мне ни капельки не стыдно.

Сейчас, можно сказать, решается судьба моей карьеры.

От этого телефонного разговора зависит очень многое.

– Слышал, Егор женился. Как-то тихо, не по-людски…

Дядя уже минут пять ходит вокруг да около и никак не приступит к волнующей меня теме. Он и выставил меня из комнаты для того, чтоб я не сопела ему в ухо и не поторапливала. Дядя Гера всегда меня учит, что даже маленький гешефт требует деликатного отношения, но его наука у меня не приживается. Деликатность и я – мы из разных вселенных.

– Ты-то когда? Ну-да, ну-да, понимаю. Я и сам убежденный холостяк… А Линда, значит, в омут с головой? Говорят, «Небо» расширяет сферу интересов. Ты для нее покупаешь «МедиаФэшн»? – наконец забрасывает удочку дядя Гера.

От нетерпения переминаюсь на месте и стараюсь не пыхтеть: очень хочется вернуться в комнату и ухом прижаться к трубке с другой стороны, чтобы слышать, что говорит будущий хозяин журнала, в котором я работаю.

Повезло же какой-то стерве! Ей целый журнал дарят!

– Конечно, дружище. Отличная мысль поменять профиль, если нынешний не приносит журналу прибыли, – поддакивает дядя своему знакомому.

Как он может так говорить?

Когда тридцать минут назад я врываюсь в дядин кабинет и начинаю фонтанировать проклятьями в адрес руководства, которое только что порадовало новостью, что с теми из нас, с кем соглашение истекает в этом месяце, контракт продлять не будут, дядя Гера стоически выслушивает все, что я думаю по поводу предстоящего несправедливого увольнения, даже не пытаясь меня успокоить. Он вообще считает, что меня в нашу порядочную еврейскую семью подкинули итальянцы. Дождавшись, пока я выдохнусь, дядя Гера лезет в телефон, а выяснив, кто конкретно покупает журнал, обещает попробовать помочь.

– У меня к тебе просьба, уважь старика…

Старика? Ха! Откуда он только эти фразочки выкапывает?

Дяде Гере, младшему папиному брату, всего сорок пять, и выглядит он как легкоатлет, следит за собой и меняет баб строго раз в два месяца. Как он говорит, чтоб не привыкали и не питали напрасных надежд. Он вообще довольно жесткий мужик, если это не касается дел семейных. Ну и любит немного попридуриваться, играя в анекдотического еврея. Самое интересное, что есть идиоты, которые ведутся.

– Ладно, ладно, – смеется дядя Гера. – Увлекся, вошел в образ.

Ага, абонент на том конце провода, видимо, в курсе привычек дяди.

Чего он все тянет? У меня уже ноги отваливаются стоять на одном месте, и ухо вросло в дверную щель!

– В общем, зная твою манеру, могу предположить, что ты сейчас весь творческий штат переувольняешь и дашь Линде набрать новый. Я тебя по дружбе прошу, моего человека не увольняй. Хороший фотограф. Хотя бы первое время, а потом пусть Линда работу оценивает. Разумеется. О чем речь! Я благодарен, с меня причитается.

Ф-фух. Кажется, договорился. И чего вот не с этого начал? Все ж люди занятые!

– Олег, да хороший фотограф, я тебе говорю! В смысле, как понять который из девяти? Фамилия Бергман наведет тебя на правильный ответ. Ну, конечно! Все для семьи, ты же знаешь. В этом и Раевские, и Бергманы мыслят одинаково.

Что? Олег Раевский?

Это же тот самый тип, который меня облапал!

Как вспомню его красивую наглую самодовольную рожу, сразу впадаю в бешенство!

– В общем, пригляди там за племяшкой, – просит дядя Гера.

О да! Этот присмотрит так присмотрит!

Торопясь скорее попасть на внезапную летучку с главным редактором, все, на чем я сосредоточена – это не убиться и ни во что не вляпаться. В здании ремонт: кругом разбросаны инструменты, тут и там кучами свалены стройматериалы.

Но, оказывается, смотреть стоит не только под ноги, но и по сторонам.

Заворачивая за угол, уже почти на финише своего марафона я практически с разбега врезаюсь в кого-то настолько твердого, что у меня вышибает дух. Пострадавший же лишь слегка отступает назад, да и то, скорее всего, просто от неожиданности.

Крайне устойчивый товарищ, и с реакцией у него все отлично.

Резко дернув меня за плечо на себя, он не дает мне отшатнуться к свежевыкрашенной стене, и я снова впечатываюсь в мощную грудь.

Мое мгновенное и понятное желание извиниться и поблагодарить тут же смывается волной возмущения. Руки этого типа соскальзывают вдоль спины, но вместо того, что отпустить меня или хотя бы остановиться на талии, опускаются ниже и поглаживают пятую точку!

В первую секунду от подобной наглости у меня пропадает дар речи.

– Видимо, я настолько неотразим, что женщины на меня уже просто бросаются, – со смешком в голосе произносит он, все еще удерживая в плену мою попку.

Что?

Я начинаю брыкаться, но хватка мужика становится лишь крепче.

– Да стой ты, рыжая!

Какой там стой? Он прижимает меня к своему телу, и в некоторых его частях я чувствую заметное оживление, которое становится все более активным от каждого моего ерзанья. Особенную пикантность моменту придает то, что, практически распластанная на нем, я даже не вижу лица того, кто сейчас очевидно проткнет и свои, и мои джинсы! Извращенец!

– Отпустите меня! – громко требую я и даже частично добиваюсь успеха.

Меня перестают вжимать в себя, но придерживают за плечи, разглядывая и не позволяя свалить.

И в ответ на его раздевающий взгляд, я тоже принимаюсь демонстративно рассматривать наглого типа.

Высокий и накаченный, под распахнутой косухой майка натягивается на груди и обрисовывает вполне себе рельефные мускулы. Крепкая длинная шея, упрямый подбородок со щетиной, явно ломаный нос и синие смеющиеся глаза.

Фотограф во мне сразу прикидывает, как можно удачно использовать образ. Какой типаж! Давненько мне не попадались модели с такими данными. Настоящая мужская красота и брутальность, а не вот это все, когда борода аккуратно подстрижена, покрашена и напудрена, а то и вообще наклеена. Последний «брутал», которого мне пригнали для съемок рекламного буклета охотничьего магазина, был в автозагаре, с расчесанными бровями и эпилированной грудью. А если вот этого снять в лесу…

Мои профессиональные задумки прерывает фраза:

– Ты чья такая?

– Своя собственная! – огрызаюсь я.

– Ничья – это хорошо, – хмыкает он. – Значит, будешь моя.

Ничего себе заявочки!

– Руки убрал, – рявкаю я, но мой грозный тон не производит должного эффекта.

Меня продолжают беспардонно разглядывать, останавливаясь взглядом на всех моих достоинствах. Очень похоже, что этому наглецу нравится все, что он видит! Ха! Я от таких как ты с семнадцати лет бегаю, ничего тебе не обломится!

Откуда-то из глубины коридора доносится оклик:

– Раевский, ты, мать твою, куда провалился?

Прекрасно! Вот мы и почти познакомились! Да, мужик, забери своего друга, а то он мне футболку слюной закапает!

– Макс, я здесь. Нашел тут кое-что интересное, – отзывается эта бессовестная зараза с перебитым носом.

– А ну отпусти, – пытаюсь я пнуть его в голень.

– Ну уж нет! – Раевский делает нарочито испуганные глаза. – Я тебя сейчас отпущу, а ты на меня кинешься! Вам, женщинам, только одного и надо. А я не такой!

– Что? – он выбивает меня из колеи. Я просто обалдеваю от подобного заявления.

– Вот ты где, – из-за угла выворачивает еще один громила модельной внешности. Но типаж другой… Этого бы в заснеженные горы…

Брезгливо отряхнув джинсы от строительной пыли, видимо, тот самый Макс переводит взгляд на нашу композицию. А я замираю. Смелая-то я смелая. Но два огромных мужика на хрупкую меня…