Искушение - Страница 2

— Не беспокойтесь по поводу вашего наряда, мисс Померой. Откровенно говоря, меня это ничуть не оскорбляет. — Гидеон слегка приподнял брови, вежливо уточняя:

— Вы ведь мисс Гарриет Померой, верно?

Она слегка покраснела:

— Да, конечно, милорд. Кем же еще я могу быть? Вы, вероятно, думаете, что перед вами невоспитанная девчонка. Действительно, тетя постоянно твердит, что моим манерам не хватает изящества. Все дело в том, что дама в моем положении никогда не может переусердствовать, соблюдая осторожность.

— Понимаю, — холодно ответил Гидеон, — репутация леди — довольно хрупкая вещь, а для дочери приходского священника вдвойне, я прав?

Гарриет посмотрела на него непонимающим взглядом:

— Прошу прощения, милорд?..

— Может быть, вам следовало бы пригласить кого-нибудь из родственников или экономку? Пусть присоединятся к нам. Ради вашей репутации.

Гарриет захлопала ресницами, а ее голубые с зеленоватым оттенком глаза распахнулись от удивления.

— Репутация? Господи, да я же не о репутации вела речь, милорд. Угроза быть обесчещенной за всю мою жизнь еще ни разу не вставала передо мной, а поскольку мне уже почти двадцать пять, смею предположить, что и в будущем не столкнусь с заботами подобного рода.

— Ваша матушка не потрудилась предупредить вас, что с незнакомцами следует вести себя осторожно?

— Господи, нет. — Вспомнив о матушке, Гарриет улыбнулась:

— Папа называл ее святой. Она ко всем была милосердна, никому не отказывала в гостеприимстве. Она погибла, когда перевернулся экипаж, за два года до того, как мы перебрались в Аппер-Биддлтон. Это случилось в январе, она везла беднякам теплую одежду. Мы все очень долго безутешно грустили по ней. Особенно папа.

— Понятно.

— Если вас беспокоят приличия, милорд, я вряд ли смогу вам помочь, — непринужденно продолжала Гарриет. — Тетя с сестрой отправились в деревню делать покупки. Экономка была где-то здесь, но, мне кажется, попытайся вы меня обесчестить, от нее будет мало проку. При малейшем намеке на неприятность она падает без чувств.

— Вы правы, — согласился Гидеон. — Молодой леди, которая жила здесь до вас, экономка действительно не очень-то помогла.

— Так вы знакомы с миссис Стоун? — заинтересовалась Гарриет.

— Мы познакомились несколько лет назад, когда я жил по соседству.

— Конечно, она ведь служила экономкой у предыдущего священника, да? Она досталась нам вместе с домом. Тетушка Эффе говорит, что ее присутствие наводит жуткую тоску, и я с ней полностью согласна. Но папа всегда считал, что нужно быть снисходительным к недостаткам других. Он говорил, что мы не можем дать ей расчет, ибо вряд ли ей удастся найти другую работу в округе.

— Точка зрения, заслуживающая всяческих похвал. Но как бы то ни было, у вас на шее достаточно мрачная экономка, если только миссис Стоун не сильно изменилась с годами.

— По всей видимости, нет. Во многом она — как глас судьбы. Папа был добрым человеком, пусть и не очень практичным. Я изо всех сил стараюсь поступать по его принципам, хотя временами, признаться, это бывает чрезвычайно трудно. — Гарриет подалась вперед и скрестила руки на груди:

— Однако сейчас это не имеет никакого значения, и, если позволите, я вернусь к интересующей меня теме.

— Разумеется. — Гидеон неожиданно отметил, что все происходящее начинает ему нравиться.

— Когда я сказала, что не могу переусердствовать, соблюдая осторожность, я имела в виду необходимость защитить нечто бесконечно более важное, чем моя репутация, сэр.

— Вы меня удивляете. Неужели может быть что-нибудь более важное, мисс Померой?

— Моя работа, разумеется. — Гарриет откинулась на спинку стула, устремив на Гидеона взгляд многоопытного человека. — Сэр, вы человек света. Не сомневаюсь, вы много путешествовали. Иными словами, узнали жизнь. Вы должны прекрасно понимать, что повсюду орудуют бессовестные мошенники.

— Неужели?

— Не приходится сомневаться. Позвольте вам заметить, найдутся и такие, кто способен украсть открытые мною ископаемые и выдать их за свои собственные находки даже без намека на угрызения совести. Я понимаю, такому благородному джентльмену, как вы, трудно признать существование людей, способных пасть так низко, но это горькая правда. От фактов не спрячешься. Мне приходится постоянно быть настороже.

— Понятно.

— Итак, мне бы не хотелось показаться излишне подозрительной, милорд, но чем вы удостоверите свою личность?

Гидеон потерял дар речи. Для большинства людей вполне хватало шрама на его лице, чтобы «удостоверить его личность». Особенно здесь, в Аппер-Биддлтоне.

— Я ведь уже представился, меня зовут Сент-Джастин.

— Боюсь, я вынуждена настаивать на том, чтобы вы подтвердили это документально. Как я уже говорила, в моем положении излишняя предосторожность не помешает.

Гидеон пытался оценить сложившуюся ситуацию и никак не мог понять, что ему делать — смеяться или негодовать. Так и не решив, он покорно полез в карман и достал письмо.

— Как я понимаю, это ваше послание, мисс Померой? Оно у меня и, надеюсь, является достаточным доказательством, что я — Сент-Джастин.

— Ах да. Мое письмо. — Она с облегчением улыбнулась. — Значит, вы все-таки получили его. И сразу же приехали. Я знала, что вы так и сделаете. Все говорят, что вы давно махнули рукой на все происходящее здесь, в Аппер-Биддлтоне, но я-то не сомневалась в ошибочности подобных суждений. В конце концов, вы ведь отсюда родом, верно?

— Истинная правда, — сухо ответил Гидеон.

— В таком случае у вас должны быть прочные связи с нашей землей. Ваши корни здесь, пусть вы и решили жить в одном из других поместий. Вы просто не можете не испытывать чувства долга и ответственности перед родными местами.

— Мисс Померой…

— Не можете же вы отвернуться от деревни, что вас вскормила. Вы — виконт, наследник графского титула. Вам известно, что стоит за словом «обязанность», и…

— Мисс Померой!.. — Гидеон поднял руку, призывая ее замолчать. Когда это помогло, он даже удивился. — Давайте-ка расставим все точки над «i», мисс Померой. Я сомневаюсь, что меня чрезмерно заботит судьба Аппер-Биддлтона, мне хватает и того, что земли приносят доход. Случись так, что они перестанут приносить достаточную прибыль, смею вас уверить, я продам их без угрызений совести.

— Но жизнь большинства людей в округе так или иначе зависит от вас. Будучи крупнейшим землевладельцем этих мест, вы обеспечиваете экономическую стабильность целого региона. Этого-то вы не можете отрицать.

— Мои интересы в Аппер-Биддлтоне чисто финансовые и лишены какого-либо эмоционального оттенка.

От подобного заявления Гарриет, казалось, опешила, но тут же нашлась:

— Вы смеетесь надо мной, милорд. Бесспорно, судьба деревни вам не безразлична. Вы ведь откликнулись на мое письмо, разве не так? Вот вам и доказательство моей правоты.

— Мисс Померой, меня сюда привело обычное любопытство, ничего более. Ваше письмо — не что иное, как высочайшее повеление. Я не привык, чтобы меня вызывали незнакомые мне особы, и, тем более, чтобы они читали мне лекции по поводу моего долга и обязанностей. Должен признать, мне было в высшей степени интересно встретиться с дамой, которая считает, что имеет право на такую дерзость.

— Ах! — На лице Гарриет появилось выражение настороженности. Впервые с того момента, как приехал виконт, она, видимо, осознала, что он не совсем в восторге от назначенного ею свидания. Она попробовала улыбнуться:

— Простите меня, милорд. Вероятно, тон моего письма был несколько категоричным.

— Мягко сказано, мисс Померой.

Чуть прикусив нижнюю губу, она напряженно смотрела на гостя.

— Должна признать, что временами я склонна быть… резковатой.

— Напористой — более точное определение. Или, может быть, требовательной. Даже деспотичной.

Гарриет вздохнула:

— Наверное, это обусловлено тем, что мне постоянно приходится принимать решения. Папа был прекрасным человеком во многих отношениях, но он больше интересовался делами церкви и жизнью своих прихожан, а не повседневными заботами родных. Тетушка Эффе милейшее создание, но у нее другое воспитание, чтобы вести дела, понимаете? А моя сестра только что выпорхнула из детской. У нее нет жизненного опыта.