Искушение - Страница 14

Гидеон криво улыбнулся при мысли, что его приняли с той же радостью, что и древнюю окаменелость.

Он направился было к окну, но задержался на миг, увидев свое отражение в зеркале над камином. Виконт редко заглядывал в зеркало, оно никогда не обманывало его.

Но сегодня ему стало любопытно, каким увидела его Гарриет. Он был совершенно сбит с толку: шрам не помешал девушке поцеловать его. Гидеон чувствовал, что она сделала это искренне, со всем пылом невинной страсти.

По какой-то неведомой причине его лицо не вызвало у нее отвращения. И только после его заранее продуманной, явно не джентльменской угрозы раздеть ее и овладеть ею прямо на каменном полу пещеры Гарриет испугалась.

Гидеон поморщился, вспомнив свое вызывающее поведение. Иногда он ничего не мог поделать с собой: вдруг ни с того ни с сего, откуда-то изнутри, поднималось самое худшее, самое отвратительное, что в нем таилось.

И все же по-своему он пытался предупредить ее и тем самым защитить, хотя, скорее всего, она об этом не догадалась.

Потому, что он хотел ее. Безумно хотел.

Наверное, он поступил глупо, позволив ей сбежать. Он мог и должен был принять ее жертву. И черт бы побрал эту игру в джентльмена. Ни один человек ему не верит, так почему же он после всех этих лет с завидным упорством продолжает играть роль джентльмена? Гидеон спрашивал себя вновь и вновь, но не находил ответа.

Гидеон еще раз обозвал себя дураком, после чего заставил себя вернуться к более важным проблемам. Итак, ему предстоит столкнуться с ворами, что предполагает их захват и арест. В общем, весьма опасное предприятие. К тому же, ему необходимо заняться делом немедленно, иначе Гарриет, пожалуй, возьмется за грабителей сама.

По крайней мере, она его изведет — это уж точно! — пока все не будет кончено.

Вечером того же дня Гарриет обозревала толпу местных джентри, собравшуюся на еженедельную вечеринку. Вместе с Фелисити и тетушкой Эффе они уже несколько месяцев кряду посещали эти ассамблеи. Гарриет находила вечера невероятно скучными.

Но тетушке неожиданно взбрело в голову обучить Фелисити светским манерам, принимая во внимание возможную поездку в Лондон на сезон. Они не теряли надежды получить приглашение от тети Аделаиды. Деревенские вечеринки позволяли подучиться некоторым изящным искусствам, к примеру, умению элегантно обмахиваться веером. Надо признать, у Фелисити был несомненный талант к подобным искусствам.

Гарриет же находила свой собственный веер никчемной вещицей, он приносил ей одни только неудобства.

Сегодняшний вечер ничем не отличался от предыдущих. Гарриет, конечно, понимала благородные намерения тети Эффе, однако мало верила, что в такой глуши Фелисити может обучиться светским манерам.

На ассамблее запрещалось танцевать вальс, хотя все прекрасно знали, что в Лондоне этот танец стал повальным увлечением. Но в Аппер-Биддлтоне выбор ограничивался лишь катильоном, кадрилью и несколькими народными танцами. Вальс повергал местное собрание в шок.

— Сегодня, кажется, собрался весь цвет общества? — Тетушка Эффе, обмахиваясь веером, окинула взглядом комнату. — И Фелисити, несомненно, выглядит лучше всех. Думаю, она не останется сегодня без партнеров.

— Вы правы, — согласилась Гарриет. Она сидела рядом с тетушкой, наблюдая за кружащими в танце парами, и частенько посматривала на свои маленькие часики, приколотые к весьма скромному наряду. Однако она пыталась делать это незаметно; она понимала, что самое главное — пристроить Фелисити. И она, как и тетушка, стремилась помочь сестре не упустить своего шанса.

— Я должна ей непременно напомнить, что нельзя, когда танцуешь, открыто выплескивать все свои чувства, — посетовала тетушка Эффе, недовольно нахмурив брови. — В столице такое поведение просто недопустимо.

— Но ты же знаешь, Фелисити боготворит танцы.

— Неважно, — отвечала тетушка, — пора научиться вести себя поспокойнее.

Гарриет незаметно вздохнула и подумала, что пора бы принести закуску. Она еще ни разу не танцевала, но в том не было ничего необычного. Чай и сандвичи, подававшиеся на ассамблеях, привносили хоть небольшое, но разнообразие в тоскливое монотонное течение вечера.

— Боже мой, сюда направляется мистер Винэбл, — пробормотала тетушка Эффе. — Приведи себя в порядок, дорогая.

Гарриет подняла глаза и увидела пожилого мужчину в старомодном, цвета спелой сливы сюртуке и в зеленом жилете, неуклюже ковылявшего к ней. Она прищурилась:

— Видимо, он желает расспросить меня о моих недавних находках.

— Незачем тебе болтать с ним, ты сама знаешь.

— Да, ты права, но это необходимо. Если сегодня ему не удастся загнать меня в угол, то он будет меня поджидать в воскресенье после церковной службы. Не тебе объяснять, какой он настырный. — Гарриет мрачно улыбнулась мистеру Винэблу, который расплылся в ответ грозной улыбкой.

Они были старыми противниками в непрекращающемся споре. Винэбл алчно коллекционировал окаменелости, пока не случилось несчастье в пещере, после чего он обходил пещеры стороной.

Теперь он довольствовался побережьем, и в последнее время ничего выдающегося не нашел. Однако это не мешало ему пытаться убедить Гарриет, чтобы она занималась поисками под его руководством. Гарриет уже привыкла к его хитростям. Охотники за окаменелостями — люди беспринципные, и она держала ухо востро с такими экземплярами рода человеческого, как мистер Винэбл.

— Добрый вечер, мисс Померой. — Мистер Винэбл чопорно склонился над ее рукой. — Не доставите ли мне удовольствие, позволив угостить вас чашкой чая?

— Благодарю вас, сэр. Это было бы просто замечательно. — Гарриет поднялась и разрешила повести себя к столу с закусками, где он быстро подал ей чашку чая.

— Как поживаете, дорогая моя? — В улыбке его угадывалась лесть. — Хорошо поработали в пещерах?

— Я работаю в пещерах только в свободное время, — ответила Гарриет с вежливой улыбкой. — Вы же знаете, как это бывает, сэр. У нас очень много забот по дому, и на занятия любимым делом совсем не остается времени.

Глаза Винэбла блеснули. Он знал, что она лжет. Старая игра, известная им обоим с незапамятных времен.

— Я, помнится, говорил вам, что намерен повидаться с коллегой в Королевском обществе и вручить ему документ о находках в наших местах.

Гарриет бросила на него настороженный взгляд;

— Нет, вы ничего не рассказывали. Так вы намерены подать сведения в Общество, сэр?

— Должен признаться, я не очень серьезно отношусь к составлению документа, ибо сейчас перегружен работой. — Он в один прием проглотил маленький сандвич. — Для такого рода дел нужно время.

— Ну и хотя бы несколько интересных, необычных образцов, — холодно подчеркнула Гарриет. — А вы обнаружили что-то, достойное внимания?

— Да так, одна-две находки. — Винэбл стоял, раскачиваясь на каблуках, с очень важным видом. — Именно так, одна-две, не больше. А вы, моя дорогая?

Гарриет улыбнулась:

— Увы, мне нечем похвастаться, В последние дни у меня практически не было времени заниматься изысканиями.

Винэбл явно искал возможность разузнать хоть что-нибудь еще, но вдруг в комнате воцарилась необыкновенная тишина. Гарриет с любопытством обвела глазами зал. Музыка смолкла, но даже не в этом была причина неожиданной захватывающей тишины. Она увидела, как все взоры устремлены к парадному входу.

— Бог ты мой! — испуганным тоном воскликнул пораженный Винэбл. — Сент-Джастин собственной персоной. Что этому дьяволу здесь нужно?

Взгляд Гарриет метнулся к дверям через переполненный гостями зал. Гидеон стоял на пороге, точно ночное хищное чудовище, ошеломленное количеством добычи.

Он был во всем черном — от блестящих ботфортов до безупречного черного сюртука. И только его белый крахмальный галстук и белая плиссированная рубашка светились белым пятном на черном.

— Долго же я не видел его! — пробормотал Винэбл. — Но этот дьявольский шрам. Я узнал бы его где угодно. Говорят, Сент-Джастин сейчас живет по соседству. Надо иметь чертовски сильные нервы, чтобы просто заглянуть сюда вечером как ни в чем не бывало.