Искушай меня снова - Страница 8

Он, как всегда, был небрежно одет, без перчаток и шляпы, из распахнутого ворота рубашки виднелась загорелая грудь. Большой и сильный, он больше походил на простого рабочего, чем на аристократа, и, к своему стыду, она почувствовала, что по телу побежали мурашки.

Кейт с досадой прошептала:

– Что вы здесь делаете?

– То же, что и вы. Развлекаюсь. – Его глаза светились озорством. – Или же вы пришли охранять честь своей младшей сестры, как делают пожилые «синие чулки»?

– Я не... – Она не стала говорить, что ей всего двадцать лет и «синим чулком» ее не назовешь. – Я здесь вовсе не для того, чтобы следить за сестрой, и вам это хорошо известно.

– И все же вам следует обращать на нее больше внимания, поскольку она сидит с... – его глаза округлились и стали жесткими, как кремень, – сэром Чарлзом Дэмсоном.

– Для троих места впереди не хватило.

– Джентльмен должен был позволить дамам сидеть вместе.

Кейт это тоже удивило. Но что плохого в том, что ее сестра пользуется вниманием истинного аристократа? Особенно если учесть, что он намного добрее и щедрее, нежели жестокий, дурно воспитанный Гэбриел Кеньон.

– Сэр Чарлз – джентльмен. А теперь, если позволите, я бы хотела посмотреть шоу.

Она уверенно повернулась к канатоходцу, который с завязанными глазами балансировал на веревке. Пока толпа охала и ахала, Мег прижалась к руке сэра Чарлза с преувеличенным страхом. Возможно, сестра действительно вела себя слишком фамильярно, раздраженно подумала Кейт. Она решила провести с Мег еще раз беседу о правильном поведении.

Кейт снова ощутила горячее дыхание лорда Гэбриела у своего уха.

– Вы говорили, Дэмсон в Лондоне.

Она вспыхнула от его осуждающего тона.

– Дэмсон был настолько добр, что проездом в свое поместье заехал к нам.

– Значит, он едет в Корнуолл. Когда?

– Завтра. – Кейт повернулась, несмотря на ворчание полной женщины, сидевшей рядом. – Кстати, откуда вы знаете, где он живет? – спросила она отрывистым шепотом. – Я думала, вы плохо знаете сэра Чарлза.

Он буквально сверлил ее взглядом.

– Мое поместье в десяти милях от его поместья. И я запрещаю вам с сестрой с ним общаться.

– Запрещаете?! – воскликнула она и, заметив, что на них смотрят, уже тише добавила: – Я дружу с тем, с кем считаю нужным.

– Вы сделаете то, что я вам скажу.

Она с трудом сдержалась, чтобы не дать ему пощечину.

– Что касается ваших притязаний, – холодно заметила Кейт, – сэр Чарлз готов с вами поспорить. Он говорит, что отец просил его быть нашим покровителем. У его адвоката хранится бумага с папиной подписью.

Глаза лорда Гэбриела зловеще сверкнули.

– Все это блеф. Не верьте ему, Кейт. Он лжец.

– А вы кто, архангел Гавриил?

– Я никогда вам не лгал.

– Вы обещали привезти из Африки несметные богатства.

Он не возразил. Вместо этого он придвинулся к ней поближе, так близко, что она почувствовала едва уловимый запах его кожи.

– Слушайте меня внимательно. У Дэмсона совести не больше, чем у крысы. У него огромная коллекция антикварных ценностей... нехороших ценностей.

– Нехороших? Как это понять?

– Вульгарных. Непристойных. – Его взгляд скользнул к ее груди. – Эротических, – выдохнул лорд Гэбриел.

В ней боролись любопытство и недоверие. Неужели такие вещи существуют? Но если это правда, зачем сэру Чарлзу понадобились находки отца?

– Не говорите глупостей. У отца не было ничего подобного. Но как бы то ни было, тратить деньги по своему усмотрению не преступление.

– Дэмсон не всегда платит деньги за то, что хочет получить.

Что он имеет в виду, недоумевала Кейт и, догадавшись, ошеломленно воскликнула:

– Как вы смеете называть этого человека вором?

– Смею.

– Будьте любезны объяснить, на каком основании? Его взгляд приковал к себе ее глаза.

– Можете не верить, но у меня есть основания.

Неужели она ошиблась, доверившись сэру Чарлзу? Или лорд Гэбриел блефует? Эротические игрушки.

– Основания, – прошептала она. – Не иначе как африканское солнце прожгло вам мозги.

– Я не шучу, Кейт, – сказал он, крепче сжав ей плечо. – Поэтому требую, чтобы вы и ваша сестра держались подальше от Дэмсона.

От него исходило тепло, и Кейт, почувствовав дрожь во всем теле, сбросила его руку.

– Я буду поступать так, как сочту нужным, – сказала она с ледяной вежливостью. – Вы сами научили меня не верить мужчинам. И меньше всего вам.

В дрожащем свете масляной лампы Кейт шла по темному коттеджу. Притихший Джаббар плелся рядом. Когда они остановились у двери, она собралась с силами для выполнения предстоявшей ей задачи.

Наверху спала Мег крепким сном беспечной юности. Кейт повезло меньше. Она ворочалась с боку на бок, обеспокоенная мыслями о Гэбриеле Кеньоне и его обвинениях в адрес сэра Чарлза. После представления канатоходцев Гэбриел имел наглость следовать за ними по пятам, стараясь не попадаться на глаза Мег и сэру Чарлзу. Кейт не раз замечала его сильную мускулистую фигуру в тени дубов, когда они с Мег жевали конфетки, смеялись, глядя на кукольное представление, и бросали кожаные мячики в цель, надеясь выиграть приз. Кейт боролась с искушением повернуться и швырнуть один из мячей в наглую физиономию лорда.

Если он недолюбливает сэра Чарлза, мог бы подойти к нему и сказать это прямо в глаза. Но он не смеет так поступить, потому что знает, что нет у него права быть ее покровителем.

Она посмотрела в сверкающие глаза Джаббара и пробормотала:

– Пожалуй, ты единственный мужчина, которому можно доверять.

Шимпанзе криво усмехнулся, и Кейт порадовалась, что освободила его из клетки. Его болтовня на кухне привлекла ее внимание, когда она спускалась вниз. И сейчас ей было не так одиноко.

Повернув ручку, она вошла в кабинет отца. Устойчивый запах трубочного табака вызвал воспоминания о детстве. Отец почти все время бывал в разъездах, на раскопках кельтских и римских развалин или жилищ викингов в самых дальних уголках Британии. Запах его трубки был первым признаком того, что он вернулся, и она мчалась вниз, чтобы поскорей обнять его. И тогда жизнь входила в свое обычное русло.

Чувствуя, как вновь заныла незаживающая рана, Кейт сделала несколько шагов и поставила лампу на старый поцарапанный стол, заваленный бумагами и сломанными старыми карандашами. Джаббар запрыгнул на кресло-качалку возле камина, приготовившись наблюдать за действиями Кейт.

Комната выглядела точно так же, как при жизни отца. Полки ломились от тетрадей, обломков старинных кувшинов и примитивных каменных инструментов. На подоконнике стояла коллекция образцов древней рунической резьбы. Над камином висел римский шлем. На каминной полочке стояла маленькая терракотовая лошадка с отколотым ухом. Кейт пробралась в кабинет отца, чтобы взять ее на короткое время и дать урок верховой езды кукле. Папа тогда отчитал ее, пришлось выслушать целую лекцию о том, как бережно надо относиться к реликвиям. Это было хуже самой жестокой порки. Он прогнал ее, и Кейт до сих пор испытывала стыд, хотя давно выросла.

Так странно было осознавать, что все это теперь принадлежит ей и Мег, хотя сестру нисколько не интересовали все эти древние штуковины.

Проведя пальцами по пыльным книгам на полках, Кейт пыталась понять увлечение отца древними ценностями, в то время как она изо всех сил старалась привлечь его внимание к себе. Он только было согласился принять ее помощь, разрешил переписывать его записки, когда в их жизнь ворвался лорд Гэбриел Кеньон.

С самого начала она безумно влюбилась в красивого аристократа, несмотря на то что ревновала его к отцу. Она не обладала поразительной способностью изображать увиденное несколькими штрихами карандаша или кисти, как это делал он. Не могла сердиться на него за то, что от его дьявольской улыбки таяло ее сердечко. Он заразил своей тягой к приключениям отца, и оплатил экспедицию в Африку, несмотря на все протесты Кейт. И она поняла, что лорд Гэбриел значил для отца гораздо больше, чем она, его собственная дочь.