Искупление - Страница 6

Сергей Головин, который отнюдь не был туповатым солдафоном (которым изредка, когда это было нужно, умело прикидывался), любил иногда на досуге анализировать поведение различных людей и размышлять о его причинах. Думая об Андрее Вячеславовиче, Головин пришел к выводу, что скрытность и замкнутость Жданова обусловлены его интимной тайной: он был представителем нетрадиционной сексуальной ориентации. В студенческие годы, пришедшиеся на начало семидесятых, Андрей женился на однокурснице и прожил с ней в браке год или полтора, но к моменту окончания института они уже развелись, и с тех пор Жданов больше не обзавелся семьей, видимо, раз и навсегда поняв, что женщины его вообще не интересуют. Однако и свою склонность к мужчинам он также всю жизнь хранил в строгом секрете – не только в молодые годы, когда гомосексуализм считался преступлением, но и позже, когда сто двадцать первая статья Уголовного кодекса была уже отменена. И в наши дни, когда многие выставляют напоказ свою гомосексуальность и чуть ли не гордятся ею, тыча в глаза всему окружающему миру, Андрей предпочитал держаться в стороне от этой демонстрации. Знали о его пристрастиях очень немногие, в офисе, например, разве что только партнер Михаил Шаповалов, ну и Сергей Головин, конечно, по долгу службы. Остальные, включая вездесущих секретарей, могли об этом только догадываться.

Постоянных привязанностей Жданов не имел, ограничивался нечастыми разовыми партнерами. И вообще, как знал Головин, с годами его неяркая личная жизнь и вовсе свелась к минимуму, все интересы Андрея Вячеславовича стали ограничиваться работой. При таких доходах, которые приносила ему строительная компания, Жданов давно бы мог уже удалиться от дел, купить себе уютное жилье (да не домик в Подмосковье, а виллу на Канарах!) и безбедно существовать, наслаждаясь благополучием и роскошью. Однако материальная сторона бытия его, похоже, вообще не интересовала. Андрей жил, как настоящий аскет, в удобной, но весьма скромной по виду московской квартире, и был совершенно равнодушен ко всем игрушкам для богатых, с помощью которых состоятельные люди так любят подчеркнуть свою респектабельность – престижным автомобилям, стильным аксессуарам, дорогостоящим хобби. Из всего этого списка Жданову нравились только путешествия, он с удовольствием ездил по миру, не жалея на это средств, но позволял себе подобные развлечения нечасто, раз, максимум два в год, поскольку был очень занят.

Жданов очень много работал, но редко бывал в офисе, с утра и до поздней ночи пропадал на объектах, предпочитая лично контролировать чуть ли не каждый этап, каждую деталь процесса строительства, от архитектурных планов и смет до завершения реставрационных работ и от рытья котлована до внутренней отделки помещений. На стройке была его жизнь – и там же, на стройке, встретил он и свою смерть. Однажды, уже довольно поздним вечером, Андрей Вячеславович приехал на объект – высотный дом в районе Рязанского проспекта – и зачем-то поднялся один на самые верхние, еще строящиеся этажи. Через некоторое время сторожа обнаружили его тело на земле. Согласно заключению медицинской экспертизы, Жданов погиб, упав с большой высоты. Однако что послужило причиной этого падения, никто с уверенностью сказать не мог. И следователи, и сотрудники компании терялись в догадках. Смерть Андрея Вячеславовича горячо обсуждалась в офисе, но прийти к единому мнению никак не получалось. Возможно, говорили одни, произошел несчастный случай – у не слишком молодого и не слишком здорового человека внезапно закружилась голова, когда он подошел близко к краю неогороженной площадки. Однако в ответ на это предположение скептики тут же выдвигали контраргумент – неужели человек, более сорока лет проработавший в строительстве, будет пренебрегать такими важными правилами техники безопасности? Была версия и о суициде, ее сторонников не смущало то, что причин добровольно покидать этот мир у Жданова вроде бы не было. «Просто мы их не знаем, – уверяли они. – Андрей Вячеславович был таким скрытным человеком, никому не ведомо, что творилось у него в душе. Может, он пережил какое-то горькое разочарование или у него нашли неизлечимую болезнь. Или он просто устал жить, знаете, как иногда бывает…» Полиция тоже рассматривала подобный вариант объяснения смерти – но безуспешно. Никаких данных об опасных болезнях и внезапных ударах судьбы обнаружено не было. По отзывам свидетелей, Жданов последнее время был таким же, как и всегда – спокойным, уравновешенным, увлеченно занятым своим делом. Поверить в то, что такой человек вдруг ни с того ни с сего покончит жизнь самоубийством, не оставив никакой предсмертной записки и никак не объяснив своего поступка, было нелегко. Так что оставалась еще третья гипотеза, самая популярная – убийство. И полиции, и сотрудникам офиса подобное объяснение представлялось наиболее вероятным – до тех пор, пока дело не доходило до ответа на вопросы «Кто?» и «Зачем?». Конечно, Жданов был очень состоятельным человеком, однако родственников, не только близких, но и дальних, у него не имелось, и вопрос с наследством до сих пор оставался открытым. Так что на преступление, совершенное из корысти, предполагаемое убийство никак не походило, во всяком случае, на первый взгляд. Да и найти врагов Андрея, людей, которым он мог помешать, тоже оказалось не так-то просто. И самая, казалось бы, убедительная версия объяснения смерти Жданова также зашла в тупик.

По крайней мере, именно так думал до сегодняшнего дня Сергей Головин, который, в глубине души не доверяя родной полиции, вел и собственное расследование странного происшествия на стройке. Он тоже не мог найти никаких концов и, что самое неприятное, даже не сумел установить, с какой целью Жданов поехал в то время на объект. В ответ на такой прямой вопрос подчиненные лишь пожимали плечами и начинали бормотать что-то о характере Андрея Вячеславовича, который привык держать все под собственным контролем и вполне мог даже и ночью приехать что-то посмотреть, если ему такая идея приходила в голову. Но все это, разумеется, не убеждало Сергея. Будучи человеком добросовестным и настоящим профессионалом в своем деле, он чувствовал, что не успокоится, пока не найдет убедительного решения этой загадки. Тем более что за семнадцать с лишком лет, проведенных на этой фирме, компания «ОСК» уже давно стала для него много больше, чем просто службой. Головин был и по-человечески привязан к Михаилу Шаповалову, который дал ему работу в трудные времена и несколько раз по-крупному выручал его, когда случались неприятности (а у кого их не бывает?). Симпатизировал Головин и сыну Шаповалова, этому воспитанному в Европах парню, который так толком и не сумел прижиться на российской почве. К Стасу, особенно после смерти его отца, Сергей относился даже несколько покровительственно, хотя был старше его совсем не на много лет, максимум на семь. И вот теперь кому-то пришла в голову идиотская мысль объявить Стаса убийцей. В том, что босс не имеет никакого отношения к смерти партнера, Головин, с его-то опытом и знанием людей, был стопроцентно уверен. Однако, как понял он из слов Юрки, дело было даже не в том, что полиция взялась всерьез подозревать Станислава, а в том, что сына Михал Анатолича кто-то решил подставить. Кто и зачем – Головин пока не знал. Но дал себе слово разобраться в этом, и как можно скорее.

Однако каждому овощу свое время. Для начала нужно было не допустить, чтобы Стас попал в руки полиции. Необходимо было побыстрее спрятать его в как можно более надежном месте.

Место такое у Сергея на примете имелось. Это была дача его бывшей подружки километрах в восьми от Кубинки – не дача даже, а полноценный дом, теплый и удобный, где было вполне комфортно жить в любое время года, даже сейчас, в эту промозглую бесснежную зиму. Светлана, владелица дачи, несколько лет назад переехала в Германию, но жечь за собой мосты не спешила, сохраняла российское гражданство и собственность. Оставшуюся в Москве большую квартиру она сдавала каким-то иностранцам, а дачу, уезжая, оставила на попечение бывшего любовника, взяв с него клятву, что он будет как следует присматривать за ней. Что Сергей и делал со всей ответственностью, впрочем, и не без удовольствия для себя. Именно на этой даче он планировал встретить через неделю Новый год – в компании друзей и подальше от жены. Теперь от этих планов, конечно, пришлось отказаться, но благополучие шефа представлялось куда более важным делом, чем ночная пьянка с шашлыками на свежем воздухе.