Искупление - Страница 5

– Мы не можем снова сражаться с ними, сидя на спине этого существа! – продолжал Рагх.

Дамон хмыкнул в ответ, мгновенно вскарабкался на мантикору и уселся впереди Фионы.

– Я насчитал их. Как минимум три дюжины, мой серебристый друг. А у нас на всех один меч. Скоро все эти твари будут здесь, так что если хочешь присоединиться к нам, то поспеши. А если не хочешь то оставайся на своей мокрой, грязной земле и встречай их в одиночку.

Несколько мгновений Рагх пребывал в смятении. Он попытался спрятаться в какую-нибудь щель в скале, подумав, что потомки его не заметят и полетят дальше, преследовать Грозного Волка, ведь в самом деле им нужен именно он – после всего, что он устроил в Шрентаке. Но драконид тут же сообразил, что, пожалуй, некоторые из тварей могут лететь позади других и ненароком застигнуть его одного. В конце концов, он не мог позволить себе умереть прежде, чем отомстит Нуре Змеедеве. А если они выживут в битве с потомками, то Дамон пригодится ему для борьбы с ней.

Грозный Волк тем временем ухватился правой рукой за эфес меча, а в левую взял остатки гривы мантикоры. Существо расправило крылья и стало похоже на огромную летучую мышь.

Рагх поспешил вскарабкаться на спину мантикоры, втиснуться между выступами гребня и всадить когти в шкуру зверя. «Что ж, посмотрим, какие еще трюки знает эта тварь… – подумал он.

– Пока потомки достаточно далеко, – сказал Дамон, когда лапы мантикоры оторвались от земли и они взмыли в небо. – Надеюсь, что мы сможем укрыться от них в этих облаках. – И он указал на мощную темную гряду далеко на западе. – А может, мы ухитримся уйти так далеко, что они от нас отстанут и отправятся восвояси.

За горами Восточной Стены ветер почти утих, а ливень сменился легким дождиком, тихим, спокойным и умиротворяющим. Правда, по мере того как они поднимались вверх и удалялись к западу, заметно холодало. В те времена, когда Дамон рассекал просторы небес на синем драконе с другими Рыцарями Тьмы, у него была военная форма из плотной ткани, так что никакой холод ему тогда не был страшен, но теперь он был одет в лохмотья, к тому же – промокшие. Но если Грозный Волк почти не замечал холода, то сидящую позади него Фиону, одежды которой также были сильно изодраны, била крупная дрожь.

– Что со мной происходит? – прошептал Дамон.

Он полагал, что по всем законам логики ему тоже положено сейчас дрожать – ведь холод действительно пронизывающий.

Несколько часов Грозный Волк нес вахту, дав своим спутникам возможность выспаться. Сам он не спал уже почти трое суток, однако чувствовал себя лишь немного уставшим, но, вместо того чтобы радоваться собственной выносливости, Дамон был взволнован и возмущен этим. Во время вынужденного бодрствования он наблюдал за отметиной на бедре и заметил, что маленькие чешуйки вновь появились вокруг большой – труды старой целительницы пошли прахом. Кожа Грозного Волка постоянно зудела, он чувствовал, что вот-вот покажутся новые наросты.

„Лекарства для меня не существует. Лучше бы я никогда не отправлялся за этим в Шрентак“, – думал Дамон.

Черные потомки не стали бы их преследовать, если бы он держался подальше от города Сабл. Им бы не пришлось теперь лететь на спине этого несчастного израненного существа в холодные владения белого дракона. Мэлдред был бы жив, здоров, и сейчас они бы вместе планировали очередной поход за сокровищами. А Риг и Фиона? Что ж, если бы он не отправился в Шрентак, они, скорее всего, погибли бы оба – от побоев и голода в подземной темнице черной драконицы.

Грозный Волк чувствовал, как дрожит соламнийка. Несмотря на свое помешательство, она сохраняла стойкость – ни на что не жаловалась, ни на потомков, ни, тем более, на холод.

„К ночи тебе станет еще холоднее…“ – подумал Дамон.

Правда, об этом можно было с уверенностью говорить только в одном случае – если они избегнут встречи с потомками и достигнут Южного Эргота. Весь остров, за исключением узкой полоски земли на западном берегу, был покрыт снегом и льдами, по вине белого дракона там дули жестокие холодные ветра. Но их путь лежал дальше, им только нужно было пересечь небольшой ледяной залив к югу от острова, чтобы добраться до заставы Соламнийских Рыцарей на западном берегу. Грозный Волк понимал, что ради собственного спасения можно потерпеть и холод, и льды, и ветер, и все что угодно.

Мантикора поднялась выше и что-то прорычала. Дамон различил ее слова. „Единственный шанс“ – сказала мантикора. Это была первая фраза существа с тех пор, как Грозный Волк освободил его, – тогда в награду за спасение мантикора согласилась доставить их из Шрентака к Южному Эрготу.

Существо взяло курс на юго-запад – туда, где тучи были темнее всего. Оно понимало, что даже если и справилось этой ночью с тремя черными потомками, то на этот раз тварей столько, что оно едва ли сможет сопротивляться. И мантикора снова завыла – громко, протяжно и пронзительно. Дамон разобрал: „Там буря, она укроет нас, иначе мы погибнем“.

Большую часть дня существо работало крыльями, унося седоков все дальше от опасных мест. Казалось, что потомки теперь ни за что не догонят их. Но когда время стало близиться к закату, Грозный Волк заметил, что мантикора сильно устала и ее крылья словно отяжелели от беспрестанной работы. Они уже пролетели над дорогой, которая вела из Утехи в Новый Порт, – из-за дурной погоды на всем пути путешественники заметили только несколько купцов. Теперь им предстояло перелететь через Омраченный Лес, мимо Гавани, и через Квалинести – древний лес, издревле бывший обиталищем эльфов.

Дамон благодаря своему острому обонянию явственно почувствовал запах глинистой почвы. Они уже неподалеку завидели лес, как вдруг отчаянный крик Рагха дал им понять, что черные потомки вновь рядом.

– Их тут не меньше трех дюжин! – закричал драконид так громко, насколько мог позволить его шипящий голос. – Похоже, черная драконица тебя всерьез ненавидит, Дамон Грозный Волк, если прислала за тобой целую армию!

На этот раз сивак испугался по-настоящему: он не просто заметил что-то подозрительное в небе, он отчетливо видел, что твари уже близко. Рагх знал, что в каком-то смысле может считаться их отцом – ведь наверняка кто-то из этой стаи был сотворен Нурой Змеедевой из его крови. Драконид поднял лапу и нащупал у себя на шее и груди уже ставшие привычными глубокие шрамы – это были следы надрезов, сделанных Нурой. Она брала у сивака кровь для своих магических опытов, чтобы создавать потомков и других чудовищ.