Искра (СИ) - Страница 61

— Пойдёшь со мной?

Ведьма прищурившись, молча кивнула.

Чувствуя некоторую внутреннюю тряску, я подошла к Маре, взяла её за сухую твёрдую ладонь. Страха переноса уже давно у меня нет.

Мы в здании Меры. Сегодня Высотомер уже отработал, в огромном зале ни души.

— Кривой дракон! — ахнула Мара, когда её глаза привыкли к темноте, и бухнулась на колени. — Не чаяла увидеть, — выдохнула прерывисто, — ох, помоги встать, ноги не держат.

С трудом подняв ведьму, маленькая, а тяжёлая, как куль с мукой, я помогла ей забраться на помост и завела в круглый лифт.

— Оракул! — благоговейно прошептала ведьма и опустилась на пол. — Оставь меня наедине.

Я тихо отступила, присела на ступеньки. Ведьма мягко приложила руку к полу, она чувствовала Оракул так же явственно, как и я. Мы сидим молча в тишине некоторое благословенное время.

— Что сказал Оракул? Показал его?

— Да, — по морщинистому лицу ведьмы текут слёзы. — У него всё хорошо.

Мы не называем по имени того, кого помним и любим. Зарх всегда в нашем сердце.

— Он скоро уйдёт на новое воплощение, — добавляет Мара.

В один из дней я принимаю решение, познакомить Эрвина со своей семьёй. Гложет чувство, что мне надо появиться и объясниться, правда, не знаю каким способом. Мы появляемся вечером недалеко от моего дома, Эрвин уже привык и спокойно относится перемещениям. В окнах моей квартиры горит свет, и я, набравшись отчаянной храбрости, звоню в наш покосившийся звонок.

— Сонечка пришла, — мама радостно улыбается, но заметив за спиной Эрвина, настороженно замолкает.

Вот такие они — мамочки. Появление с парнем (для мамы — однозначно, женихом) всегда стресс. Мы проходим в большую комнату, где бабушка тут же вцепляется в Эрвина мёртвой хваткой. Наша легенда разработана до мельчайших подробностей. Про родителей Вышневу не приходится врать — они живут за границей, а сейчас такое время, что ни туда, ни оттуда. А сам он — студент в том же городе, где я учусь в ветеринарном колледже. Как познакомились? Случайно на улице. Эрвин купил мне морожено, захотел понравиться такой прекрасной замечательной девушке. Какое морожено? Клубничный пломбир.

Фантазия Эрвина не иссякает ни на минуту, каверзные вопросы не вводят в ступор и смущение. Кто отец? Тренер команды гонщиков, мать — домохозяйка, но увлекается изготовлением кукол на заказ. Да, есть старший брат, он тоже гонщик. Я радуюсь тому, что вопросы не сыпятся на мою голову, потому что рассказывать про свою учёбу мне нечего, а ведь бабушка скоро вцепится в меня.

Допрос идёт своим ходом, мы уже развернули стол в комнате, на кухне нам вчетвером не уместиться. Мама готовит чаепитие, а бабушка ведёт замаскированную под расследование беседу с Эрвином, хочет наверняка узнать про его предков до седьмого колена. И наконец, прямо в лоб.

— Вы женится надумали? Сонечка кого попало в дом не приведёт

Эрвину сейчас бы не мешало подкрутить не имеющийся в наличии ус, но из без него, он выглядит как бравый парнишка, которого припёрли к стенке вопросом про жениховство.

— Бабушка, — я закатываю глаза, хотя вот прямо чувствовала, чем дело кончиться, и убегаю в кухню за конфетами.

Смотрины входят в решающую фазу, но мы этот сюжет с Эрвином не проигрывали. Всё-таки я довольно стеснительная девушка, чтобы предмету страсти открыто навязываться и намекать.

— Именно за вашим согласием на нашу помолвку, я прибыл сюда.

Я замираю на пороге комнаты. Эрвин поднимается, встает передо мной на одно колено, достаёт из кармана кольцо. У меня в руках вазочка с конфетами, в растерянности я не знаю, что с ней делать, жгучая радость вспыхивает в моих венах. Щеки горят, я, кажется, умру от собственных чувств.

— Соня! Ты согласна?

В голове петардой взрываются слова Эрвина, вазочка валится из моих ослабевших ладоней и стеклянные осколки фейерверком взрываются на полу вместе с конфетами. Бедный Барсик подскакивает с дивана как ошпаренный. Его заносит на повороте, когда он мчится в другую комнату.

— Соня! — вскрикивает бабушка.

— Сонечка! — голос мамы, — к счастью!

Я отмираю, протягиваю руку над стеклянными осколками, смешавшимися с конфетами, и Эрвин надевает кольцо на палец. По моим щекам текут слёзы, лицо жениха, в размытом фокусе. В это самое трепетное мгновение я понимаю, именно с этим человеком — единственным во всей Вселенной, я буду счастлива. В глазах Эрвина моё безусловно счастливое отражение, любовь и нежность, соизмеримая с величайшей вершиной под названием «Любовь». Мы обручены Мирозданием, которое смотрит на нас с той же любовью, которая горит у нас в сердцах.

Эрвин встаёт, обнимает меня и легко целует в мокрую щёку. Мама убегает в кухню, наверное, прорыдаться, бабушка вытирает платочком уголки глаз.

Я слушаю стук сердца в груди Эрвина. Оно никогда не врёт, ему не нужно слов, его гулкие удары звучат громче всех аккордов мира. Губы моего мужчины берут в плен мои, и меня уносит за облака, туда, где парят феи на прозрачных невидимых крылышках, дарящие блаженство, освобождающие от неуверенности и домыслов собственного рассудка. Их крылья благословляют нас идти по пути своего сердца, когда мимолётное мгновение счастья становится твоим навсегда и безраздельно.

Удивительно, что из вереницы людей мы выбрали друг друга, осознали свои чувства, поверили в них и теперь сами творим свою историю. Ласковый поцелуй укрывает меня от всех невзгод и опасностей, прячет в огромной, бесконечной точке, которая неподвластна никому и ничему извне. В этот прекрасный миг, фейерверки невиданной мощи и красоты заполняют Вселенную, все волшебники необъятных миров ликуют, глядя на нас, потому что мы вносим свой неизмеримый вклад в общую гармонию, в великий замысел Мироздания.

Стекло и конфеты убраны с пола.

Я предлагаю Эрвину погулять в сумерках по ночному городу. Он так увлёкся мобильным телефоном, что не может оторваться. Он в восторге исследовал ноутбук и возможности интернета. Телевизор вызвал у него шквал эмоций, но когда в его руки попал телефон, Вышнев, кажется, забыл причину своего появления в Поваринске.

— Пойдём, подышим, — прошу Эрвина.

— Говорун, который сделал Мечислав, отличное устройство, но ваш э… девайс (Эрвину пока с трудом даются словечки нашего мира) в сто раз лучше, — водит он пальцем по телефону.

— В магазин сходим, морожено купим.

Я всё-таки вытаскиваю Эрвина на улицу. В свете фонаря на лавочке около подъезда мы видим дедушку с большой собакой, которая лежит, положив голову на лапы. В сказочном жёлтом свете фонаря они выглядят пришельцами из другого мира.

— Здравствуйте. — Раз дедушка около нашего подъезда, значит, живёт где-то поблизости, а может в нашем подъезде. За время отсутствия я могла что-то пропустить.

— Здравствуйте, — ласково отвечает дедуля, обрадовавшись нам, как своим родным. От него исходит такая волна тихой радости, что она легко достигает моего сердца, я улыбаюсь самой искренней улыбкой из своего арсенала.

Мы проходим мимо, я скольжу взглядом по собаке, которая неторопливо бьёт хвостом, делаю шагов двадцать и останавливаюсь, как вкопанная. Тело отказывается двигаться, повинуясь другой силе — моей древней энергии и источнику информации.

— Соня? — Эрвин замедляется вместе со мной, — что-то дома забыла?

Эрвин раздваивается у меня в глазах. Я мгновенно перемещаюсь назад как на перемотке в лабиринт событий и застываю около магазина, где сидит серая собака с умными глазами и постукивает хвостом, ища в толпе нужного человека. Я смотрю и слышу. Мозаика из хаотичной звёздной пыли, напоенная магией, складывается в единственно верную картину, с высоты ангельскими голосами льётся дивная песня.

Я оборачиваюсь и смотрю на старика на лавочке, который улыбается мне.

— Никандр?

Опираясь на тросточку, старик встаёт, Эрвин медленно приближается к нему.

— Дедушка?

— Вот и свиделись, внучек.

Они крепко сжимают друг друга в объятиях, а у меня слёзы на глазах. Эрвин поворачивается ко мне с покрасневшими веками.