Искатель. 2009. Выпуск №5 - Страница 32

Кроме денег они ничего не требуют. Всегда рады моему появлению. Терпеливо ждут. Но когда новый интерьер готов и роли заучены, попробуй откажись от визита — грозятся нагрянуть, перевернуть вверх дном наш с Дашей милый уют и увести меня силой. Не скажу, что эти спектакли утомляют меня. Признаюсь — жду их с нетерпением. Месяц — это тридцать дней, столько лишь могу прожить без своих контрактниц. А потом — не ищите меня пару-тройку дней…

На этот раз пятикомнатная квартира была переделана в монастырские кельи, ризницу, трапезную, молельню. Мои бывшие «тетки» в рясах тончайшего черного шелка, С крестами на тяжелых цепях (все из серебра), кланяясь и крестясь, проводили меня за стол, накрытый кувшином вина, жареным каплуном и черным хлебом. Посуда массивная, керамическая. Еда, питье вкуса изысканного, хотя грубоватые на вид. У монашек при ходьбе из черных складок, будто из темноты ночи, всплывали, соблазняя, то грудь, то колено, то… Задумка и исполнение — класс! Вот только времени у меня в обрез. Нет у меня времени следовать сценарию. Наедаюсь, напиваюсь, к черту выкидываю кардинальскую сутану. Подгулявшим бароном гоняюсь за целомудренными монашками, ломаю мебель, ору похабные песни. Наконец, утомленные, обесчещенные, они засыпают в моих объятиях. А я на цыпочках, на цыпочках — в такси, аэропорт, аэробус — прыжок на восток. Лечу, встречай, любимая!

Звонок Президента, как заряд дроби, складывающий крылья летящему селезню, догнал меня в воздухе.

— Есть тема. Жду.

Только не это! Пусть это, но не сейчас. Что придумать? Натравить Билли на Всевышнего и испортить погоду?

Врать патрону еще не научился и признался, после недолгих колебаний:

— Лечу к жене на Курилы, хотел провести с ней три дня.

— Лети, — был сухой ответ. — Жду на четвертый.

После близости мы обычно засыпали. Пусть ненадолго, бывало — на несколько минут. Но это тоже было счастье. Подарившие друг другу радость обладания, мы уплывали в челне Гипноса, не покидая объятий…

Люба вдруг села в постели, стукнула себя кулаком по согнутой коленке.

— Ну почему это происходит?!

От неожиданности я вздрогнул — что с ней? О чем она? Опять про своих кашалотов.

— Гладышев, ты же биофак кончал, должен знать.

— Я там, Любушка, оценки получал, не знания; а про морских млекопитающих вообще никто не толковал.

— Ботаник.

Завелась. Уже оскорбляет. Мне ссоры не хочется.

Провожу пальцем по ее позвоночнику.

— Знаешь, самая красивая линия в природе — это изгиб женской спины.

Люба передергивает плечами. Отстань — означает ее жест. Терплю.

У нее тонюсенькая талия. Целую позвоночник в этом месте, ниже, ниже…

— Ты о чем-нибудь кроме можешь думать?

Сказано почти со злостью.

Обида переполняет. Откидываюсь на подушку, руки за головой, думаю, что и как ответить.

— Да. Вспомнил — меня ждет Президент.

Встаю, одеваюсь, собираюсь. Все делаю медленно — даю ей время одуматься и остановить.

Она молчит, с любопытством наблюдает.

Я у дверей.

Она:

— Привет Президенту.

Все, улетаю. Улетел. В день приезда.

Сижу напротив патрона, внимаю.

— Нагостился?

— Не то чтобы досыта, но подумалось: новая тема может быть связана с Дальним Востоком — вернусь и догощу.

— Правильно подумалось. Вникай.

Вникаю. Но как-то не очень: все мысли о Любе — нехорошо мы расстались. На ладонях тепло ее кожи, на губах ее вкус, запах…

— Ты где?

— Простите.

— Понял, что я сказал?

— Конечно.

А суть проблемы в следующем.

Когда-то Охотское море имело статус внутренних вод могучего Советского Союза. Титан рухнул и рассыпался. Новая Россия в первые годы существования не в силах была уберечь свои богатства от бесчисленных хищников. В обильную рыбой и морским зверем акваторию ринулись флоты всех стран. Какие только флаги не украшали пришлые суда, только цель была одна — хватай, тащи, грабь. Окрепла Россия, расправила согбенные плечи, в состоянии теперь пресечь хищные промыслы — и сил хватало, и желание было. Но упущено время. Браконьеры до того освоились, что шли в Охотское как к себе домой. Даже сама юрисдикция России отрицалась. Тяжбы пошли судебные, международные, одна за другой — и все проигрывались.

— Как заноза, торчит в моем сердце эта проблема, — признался Президент. — Займись, Гладышев. Я знаю, ты что-ни-будь придумаешь. Ведь отвадил же их от Курил.

Патрон говорил, а я думал о Любе. Он говорил, а я думал. И вдруг… Решение пришло в один миг. Простое решение всех проблем: Президента (правильнее — России) — с браконьерами Охотского моря, Любы — с китами, и моих — с законной супругой. Клаустрофобия, боязнь замкнутого пространства — вот что сводит с ума китов и китят. Ну что такое двенадцать морских миль между берегом и ультразвуковым барьером, ограничивающим акваторию проживания огромных животных. Охотское море, огромное, спокойное, чистое отбраконь-еров-хищников, вот что надо для успеха эксперимента. Но почему только китов? Превратить Охотское море в питомник, инкубатор разведения промысловых рыб, да и вообще всей флоры и фауны моря. Добиться этого статуса на уровне ООН, запретить не только рыбную ловлю и охоту, но и само появление посторонних судов. С охраной справимся, нам бы от бесконечных судебных тяжб отбиться. Не об этом ли говорил Президент?

Он выслушал предложение, напряженно вглядываясь в мое лицо.

Молчал, размышляя.

Не убедил?

Я заволновался.

И вдруг он сказал:

— Мы бросим Курилы на это дело. И Камчатку… Решим проблему с самураями. Выгоним всех прочь из Охотского моря. Отличное предложение, Гладышев! Просто великолепное! Молодец! Не понял меня? Мы отдадим под юрисдикцию ООН Камчатку, Курилы и Охотское море. Пусть себе. Не важно, кто владеет — гораздо важнее, кто разрабатывает. Мы бросим на проект все имеющиеся ресурсы — если потребуется — и завладеем контрольным пакетом. Только все надо просчитать и не промахнуться — слышишь, Гладышев? Нам нельзя ошибиться: потомки нам не простят, если мы бездарно профукаем наши земли.

Чуть позже:

— В шахматы играешь? Гамбит это называется, Гладышев, — пожертвовать малым, чтобы выиграть всю партию. А мы ее должны выиграть.

Я был уже в дверях.

— Ты, Гладышев, за Любовь Александровну не беспокойся, она будет президентом новой международной компании. Лично я другой кандидатуры не вижу.

Тема увлекла Билли тоже. Он работал, как мне показалось, с большим, чем обычно, энтузиазмом.

Президент звонил каждый день, вносил поправки, потом отменял.

Хотел сделать Любе сюрприз, но вскоре понял, что зря держу ее в неведении: совет такого специалиста был бы не лишним. Позвонил, рассказал. Скинул по электронке проект готовящегося доклада. И правильно сделал. Любочка быстро врубилась, что к чему, и включилась в разработку доклада.

Когда он был готов, мы с Билли стали вычислять возможных оппонентов и их реакцию. Эти прогнозы Президент не подвергал сомнению и внимательно изучал. Вероятность ожидаемого успеха операции «Гамбит» колебалась около числа 67. Патрон считал, что процент не убедителен, а риск велик — ведь мы бросали на игровой стол исконные русские земли. Правда, к этому времени ни на Курилах, ни на Камчатке не осталось населения в прямом понимании этого слова — сплошь сотрудники компаний и члены их семей.

Мы пробовали усилить некоторые пункты в докладе, что-то подчистили, что-то добавили, но стало только хуже — вероятность успеха упала ниже 67 процентов и больше уже не стремилась вверх, как мы ни бились. Наши сомнения, должно быть, незримо присутствовали в тексте, который мы знали почти наизусть.

Грозил тупик.

Решение нашел Президент. Кардинальное решение. Он позвонил и сказал, что доклад должна читать Люба. Все ждут Президента России, а выступит президент компании, осваивающей новые технологии в этом регионе. Это будет шок для политиков. Это будет интересно всему миру.

Билли за одну ночь переделал доклад.